Тупик доброй надежды (СИ)

Как огонь и живая вода,

Я тебя заклинаю, музыка,

Не оставь меня навсегда.

ПЛЕННИКИ СВОБОДЫ

Волчица

Первый снег под лапами тает,

Вам живою меня не взять,

Я - последняя самка стаи

И последняя в стае мать.

За спиной моей лай собачий -

Приближается смертный час,

Знать, звезда нашей волчьей удачи

Отвернулась нынче от нас.

Мне вожак прохрипел предсмертно,

Боль, выхаркивая из груди,

На последних кровавых метрах:

"Уводи щенят, уводи!"

И бегу я по тайным тропам,

Где смешались и снег, и грязь,

И за волчьим моим галопом

Лишь следов остается вязь.

И, неопытные следопыты,

Спотыкаясь, за мною мчат

Пять последних надежд неубитых,

Пять последних моих волчат.

А за спинами, точно лава -

Не укрыться и не избежать -

Настигает нас смерть-облава,

Но живой вамменя не взять.

И когда, скрываясь из виду,

Мои дети юркнут в кусты,

Я сама под выстрелы выйду

И умру поперек тропы.

Может, я предсмертно завою,

Может, некогда будет выть -

Вы не взяли меня живою,

Ну да, впрочем, и черт со мною,

Лишь волчатам бы выжить и жить,

Чтоб избыв детский страх потери,

По округе сеяли страх

Новой стаи матерые звери

С лютой ненавистью в глазах,

Чтоб над полем заснеженным ловчим

Отделяла от дней вечера

Зверь-звезда цвета крови волчьей,

Той, что пролили вы вчера.

***

Я люблю одиночество, когда ни друзей, ни врагов,

В коммунальном ковчеге и без меня каждой твари

по паре,

Ты напрасно так сладко поешь о любви своей

без берегов,

Я в ней вязну, как муха в ночном

паутинном кошмаре.

Мне милы полевые цветы в керамической вазочке

цвета засохшей травы,

И ненавистны признаний твоих удушающие

объятья,

Я весьма сожалею, но эта роза, увы,

Не подходит к моему платью.

Не дари никогда мне этих колючих цветов

Сотвратительным запахом сладких

духов примитивных,

В их зеленых ладошках зажаты охапки

атласных листов,

На которых таятся пошлейших стишков

непроявленные негативы.

Не хочу больше слышать измышлений

бульварной толпы,

Не хлещи меня своей нежностью,

как сыромятною плетью.

Я уже говорила, мне кажется, что эта роза, увы,

Не подходит к моему платью.

Франсуа Вийону

За густыми облаками

Тайна за семью замками -

Воровской сходняк светил.

Там блестящими руками

Месяц звезды захватил.

Под туманной плащаницей

Темных улиц вереницы

Без названий и имен,

Одноглазой смотрит птицей

Лишь одно среди окон.

Вышел месяц из тумана,

Вынул ножик из кармана -

Вы не смеете не сметь!

Нынче будет без обмана

Либо свадьба, либо смерть.

Пес-поводырь путь укажет,

По раскладу карта ляжет,

Глухо крикнет коростель.

За меня сегодня скажут

Шпага, пуля и кистень.

Ночь черна, как духи ада,

За любым углом засада,

Но меня не удержать -

По заслугам и награда

Тем, кто смеет побеждать.

Этой ночью воровскою

Мы поженимся с тобою,

Что бы ворон не кричал,

Лишь бы с черною бедою

Он меня не повенчал.

Но под утро небо чисто,

Звезд бесценное монисто

Звон рассыплет золотой,

Было весело и честно,

Подфартило нам с тобой.

Мчит блестящая карета

Неизбежного рассвета,

Алый конь как пуля скор,

Едет солнце без билета

Важное, как прокурор.

Добыча

Как ни горько признать, но приходится:

Не охотница я, не охотница,

Я чужая добыча, я дичь,

За которою гонятся.

И в убогой берлоге моей

Ни открытых окон, ни дверей,

Я давно никого не хочу,

Ни врагов, ни друзей.

Тишиной, как медвежьею полостью

С головою укрыта я полностью,

Пусть никто не подходит ко мне

Ни с любовью, ни с подлостью.

Наливается кровью закат -

Он не друг и не враг, и не брат,

Я сама никого не люблю

И никто мне не рад.

***

На заре из Назарета

Без котомки, без дорог

Уходил босой по свету

Молодой кудрявый Бог.

Что он знал о мире дольнем,

Где любой убог и сир?

Просто сердцу было больно

За несчастный этот мир.

Мир, где все погрязли в дрязгах,

Мир духовной пустоты,

Где гораздо больше грязи,

Чем любви и чистоты.

Где безгрешные блудницы

И порочны мудрецы,

Где одним зерном пшеницы

Сыты птицы и певцы.

Что в подлунном мире ценно?

Что спасать, любить кого?

Выход твой на эту сцену

Не изменит ничего.

Люди злы, бесстыдны, грешны,

Душам их спасенья нет...

Хоть на ослике, хоть пеший -

Возвращайся в Назарет.

***

На землю предков пал туман...

В моем предутреннем окне

За приоткрытой занавеской

Как будто бы пейзаж Моне

Висит нечеткий и нерезкий.

Фантомы улиц и домов,

Машин подводные движенья

И миражи полутонов

Тревожат нам воображенье.

Какое, право, заблужденье -

Искать реальностьв мираже,

Где сыплет мелкий дождь осенний.

На улочках, ведущих к Сене,

Асфальт насквозь промок уже.

Туманным затканы муаром,

Едва мерещатся вдали

На низких берегах Луары

Добротной кладки замков старых

Космические корабли.

Редеет дымчатая вязь,

С лучами первыми борясь,

И побежден ночной туман.

Какой изысканный обман -

Реальность импрессионизма,

И сквозь аквариум окна

Не жизнь реальная видна,

А только ожиданье жизни.

***

Мне от сотворенья мира,

Как кухарке после пира,

Лишь огрызки бытия,

Да немытая посуда,

Да постель чужого блуда,

Только съемная квартира

Относительно моя,

Да еще судьба-паскуда

Стирку в тазик загружая,

Вас встречая, провожая,

Выезжая и въезжая,

Ключ сдавая от дверей,

Знаю я: дыра чужая

Будет временно моей.

Невеселая картинка:

Вянут пестик и тычинка.

Что мое? Шкафов начинка,

Книги, обувь и белье,

Да еще свинья-копилка -

Вот и все, что здесь мое.

И давно уже не важно: