Cтихотворения

Игорь Северянин

Cтихотворения

Игорь Северянин (псевдоним Игоря Васильевича Лотарева) (1887-- 1941) родился в Петербурге, сын офицера. Учился в Череповецком реальном училище. Начал печататься в 1905 г. в провинциальных газетах. Первый его сборник стихов "Зарницы мысли" вышел в 1908 г. С 1911 г. глава эгофутуристов, выпускавших га-зету "Петербургский глашатай". Книги стихов Северянина: "Громокипящий кубок" (1913) выдержал за два года семь изданий), "Златолира" (1914), "Ананасы в шампанском" (1915), "Victoria Regia" (1915), "Поэзоантракт" (l915). В феврале i31S г. на вечере в Политехническом музее в Москве был провозглашен публикой "Королем поэтов". Вторым был Маяковский. В марте тоге же года уехал в Эстонию и скоро оказался отрезанным от родины. В Россию больше не возвратился, хотя и тосковал по ней. Не удалось ему, несмотря на его горячее желание, вырваться на родину и в июне 1941 г., когда Эстонию захватили немецко-фашистские войска. Он скончался в Таллинне.

ОНА КРИТИКУЕТ

Нет, положительно, искусство измельчало,

Не смейте спорить, граф, упрямый человек!

По пунктам разберем, и с самого начала;

Начнем с поэзии: она полна калек.

Хотя бы Фофанов: пропойца и бродяга,

А критика дала ему поэта роль...

Поэт! Хорош поэт... ходячая малага!..

И в жилах у него не кровь, а алкоголь.

Как вы сказали, граф? До пьянства нет нам дела?

И что критиковать мы можем только труд?

Так знайте ж, книг его я даже не смотрела:

Неинтересно мне!.. Тем более, что тут

Навряд ли вы нашли занятные сюжеты,

Изысканных людей привычки, нравы, вкус,

Блестящие балы, алмазы, эполеты,

О, я убеждена, что пишет он "en russe"

Естественно, что нам, взращенным на Шекспире,

Аристократам мысли, чувства и идей,

Неинтересен он, бряцающий на лире

Руками пьяными, безвольный раб страстей.

Ах, да не спорьте вы! Поэзией кабацкой

Не увлекусь я, граф, нет, тысячу раз нет!

Талантливым не может быть поэт

С фамилией -- pardon! -- такой... дурацкой.

И как одет! Mon Dieu! Он прямо хулиган!..

Вчера мы с Полем ехали по парку,

Плетется он навстречу -- грязен, пьян;

Кого же воспоет такой мужлан?.. кухарку?!

Смазные сапоги, оборванный тулуп,

Какая-то ужасная папаха...

Сам говорит с собой... Взгляд страшен, нагл и туп.

Поверите? Я чуть не умерла от страха.

Не говорите мне: "Он пьет от неудач!"

Мне, право, дела нет до истинной причины.

И если плачет он, смешон мне этот плач:

Сентиментальничать ли создан мужичина

Без положенья в обществе, без чина?!

В ИЮЛЕ

В полях созрел ячмень.

Он радует меня!

Брожу я целый день

По волнам ячменя.

Смеется мне июль,

Кивают мне поля.

И облако -- как тюль,

И солнце жжет, паля.

Блуждаю целый день

В сухих волнах земли,

Пока ночная тень

Не омрачит стебли.

Спущусь к реке, взгляну

На илистый атлас;

Взгрустнется ли,-- а ну,

А ну печаль от глаз.

Теперь ли тосковать,

Когда поспел ячмень?

Я всех расцеловать

Хотел бы в этот день!

Июль

НЕ ЗАВИДУЙ ДРУГУ..,

Не завидуй другу, если друг богаче,

Если он красивей, если он умней.

Пусть его достатки, пусть его удачи

У твоих сандалий не сотрут ремней...

Двигайся бодрее по своей дороге,

Улыбайся шире от его удач:

Может быть, блаженство -- на твоем пороге,

А его, быть может, ждут нужда и плач.

Плачь его слезою! Смейся шумным смехом!

Чувствуй полным сердцем вдоль и поперек!

Не препятствуй другу ликовать успехом:

Это -- преступленье! Это -- сверхпорок!

1909

ПРОЛОГ

Вы идете обычной тропой,

Он-- к снегам недоступных вершин.

Мирра Лохвицкая

Прах Мирры Лохвицкой осклепен,

Крест изменен на мавзолей,-

Но до сих пор великолепен

Ее экстазный станс аллей.

Весной, когда, себя ломая,

Пел хрипло Фофанов больной,

К нему пришла принцесса мая,

Его окутав пеленой...

Увы! Пустынно на опушке

Олимпа грезовых лесов...

Для нас Державиным стал Пушкин,

Нам надо новых голосов!

Теперь повсюду дирижабли

Летят, пропеллером ворча,

И ассонансы, точно сабли,

Рубнули рифму сгоряча!

Мы живы острым и мгновенным,-

Наш избалованный каприз:

Быть ледяным, но вдохновенным,

И что ни слово -- то сюрприз.

Не терпим мы дешевых копий,

Их примелькавшихся тонов,

И потрясающих утопий

Мы ждем, как розовых слонов...

Душа утонченно, черствеет,

Гнила культура, как рокфор...

Но верю я: завеет веер!

Как струны, брызнет сок амфор!

Придет Поэт -- он близок! близок! -

Он запоет, он воспарит.

Всех муз былого одалисок

В своих любовниц претворит.

И, опьянен своим гаремом,

Сойдет с бездушного ума...

И люди бросятся к триремам,

Русалки бросятся в дома!

О век безразумной услады,

Безлисто-трепетной весны,

Модернизированной Эллады

И обветшалой новизны!..

Лето 1911

ЭТО БЫЛО У МОРЯ...

Это было у моря, где ажурная пена,

Где встречается редко городской экипаж...

Королева играла -- в башне замка -- Шопена,

И, внимая Шопену, полюбил ее паж.

Было все очень просто, было все очень мило:

Королева просила перерезать гранат,

И дала половину, и пажа истомила,

И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.

А потом отдавалась, отдавалась грозово,

До восхода рабыней проспала госпожа...

Это было у моря, где волна бирюзова,

Где ажурная пена и соната пажа.

Февраль 1910

ПЛЯСКА МАЯ

В могиле мрак, в объятьях рай,

Любовь -- земля услада!..

Ал. Б у д и щ е в

Вдалеке от фабрик, вдалеке от станций,

Не в лесу дремучем, но и не в селе -

Старая плотина, на плотине танцы,

В танцах поселяне, все навеселе.

Покупают парни у торговки дули,

Тыквенное семя, карие рожки.

Тут бесполья свадьба, там кого-то вздули,

Шепоты да взвизги, песни да смешки.

Точно гул пчелиный -- гутор на полянке:

"Любишь ли, Акуля?.." -- "Дьявол, не замай!.."

И под звуки шустрой, удалой тальянки

Пляшет на плотине сам царевич Май.

Разошелся браво пламенный красавец,-

Зашумели Липы, зацвела сирень!

Ветерок целует в губы всех красавиц,

Май пошел вприсядку в шапке набекрень.

Но не видят люди молодого Мая,