Пути России (сборник)

Максимилиан Волошин

Стихотворения

II издание

Под редакцией Вяч. Завалишина

"Выпросил у Бога светлую Россию Сатана, 

да очервленит ю кровью мученической".

Протопоп Аввакум

Рисунок А. Габричевского

МАКСИМИЛИАН ВОЛОШИН (1877-1932)

Максимилиан Волошин - крупный поэт, выдающийся искусствовед, незаурядный художник, талантливый переводчик. Полная его фамилия - Кириенко-Волошин. По отцу - он из старого казачьего рода. Получил разностороннее образование. Долго жил во Франции, преимущественно в Париже.

Его стихотворения и статьи по вопросам искусства печатались в журналах "Золотое руно", "Аполлон" и других. Очерки Волошина о художниках и о живописи вообще - все еще полностью не собраны в отдельную книгу, а ведь Волошин - блестящий и своеобразный критик предреволюционного искусства. (Часть эссе Максимилиана Волошина была выпущена в Берлине отдельным изданием, ставшем библиографической редкостью.) Он высказывал оригинальные взгляды на творчество Сурикова, Нестерова, Богаевского и ряда других русских художников. Не все эти очерки опубликованы - его старая рабо- та о Сурикове была напечатана в журнале "Радуга" уже после смерти Сталина. Высказывания Волошина о творчестве недооцененного и умершего в опале художника Павла Филонова - если полученная нами информация соответствует действительности - все еще не напечатаны.

Волошин, как поэт и искусствовед, был человеком двух культур: французской и русской, причем исконно русской. В его поэзии улавливается влияние Верхарна и французских Парнасцев, но в то же время все это, идущее от Запада, породнено с русским фольклором, с древнерусской поэзией, со словами и ритмикой знаменных распевов.

Октябрьская революция застигла Максимилиана Волошина в Крыму, в Коктебеле, где у него был свой дом. Андрей Седых в своей книге "Далекое, близкое" рассказывает, что когда в Крыму были белые, Волошин заступался за красных, использовал все свое влияние для того, чтобы защитить арестованных, смягчить их участь. Белые, зная Волошина как деятеля русской культуры, в некоторых случаях шли ему навстречу. Когда же в Крым пришли красные, то Волошин стал защитником преследуемых белых, ходатаем за них. Этого Волошину не простили: он был взят под подозрение.

Волошин напечатал свой первый сборник стихотворений в 1910-ом году. В революционные и пореволюционные годы он встал во весь рост как значительный поэт. Во всяком случае, творчество его - новое явление в русской пореволюционной поэзии. "Демоны глухонемые" были впервые напечатаны в 1919 году в Харькове. В 1923 году они были переизданы в Берлине. В том же году в Берлине были напечатаны "Стихи о терроре". Волошина мало знают, потому что в Советском Союзе далеко не со всех его стихотворений снят запрет. Сам Волошин говорил о себе, что ему был суждено при жизни "стать не книгой, а тетрадкой".

Да, это верно. Но зато какой тетрадкой! Такой, которую переписывали от руки, перепечатывали на машинках, размножали на гектографах. То была подпольная поэзия, но такого высокого качества, перед которой бледнеют стихи тех, кого печатали в Советском Союзе. Чем же дорога новым поколениям поэзия Волошина?

Тем, что стихи его написаны кровью сердца, и тем, что они содержат страшную правду о революции и революционном терроре. Тот, кто вчитывался в стихи Максимилиана Волошина, поймет, почувствует, что апологетическим одам поэтов, прославляющих революцию, он противопоставил апокалипсическое видение мира, взорванного революцией. Волошин - поэт революционных катастроф и социальных потрясений. Вряд ли русская пореволюционная поэзия знает другого мастера, который бы так почувствовал трагедию и апокалиптичность русской революции и принял близко к сердцу страдание и горе, которое она несет отдельным людям, России, всему человечеству.

Волошин, как мало кто, обладал даром превращать исконно и характерно русское во всечеловеческое.

Для Волошина характерно неопифагорейское отношение к истории, причем сам этот неопифагореизм, по всей вероятности, объясняется влиянием Михаила Нострадамуса - великого поэта, врача и ученого XVI века, которого Волошин ценил. Для Волошина, как и для Нострадамуса, история повторяется, вернее, не повторяется, а развивается по спирали, или же подобна мерному ходу волн, постепенно увеличивающих свою силу.

Тот, кто хочет понять подход Волошина к русской истории должен знать, что это - именно нео-пифагорейский подход. После этого ясно, почему Волошин говорит, что "Великий Петр был первый большевик", как ясно и то, почему поэт находит, что в Октябрьской революции воскресли три российских мятежника: Гришка Отрепьев, Стенька Разин и Емелька Пугачев.

Для Волошина, как и для выдающегося русского религиозного мыслителя Алексеева-Аскольдова, душа русского народа это - свято-зверь. Русский человек - это человек крайностей: он или святой или злой дух. В революции злой дух и полонил Россию. Но изображая ожесточенный бой белых и красных, Максимилиан Волошин молился и за тех и за других. Он молится за то, чтобы в русское народное сердце, после посещения его злым духом, вернулась былая святость.

Этот небольшой сборник выходит уже вторым изданием, пересмотренным, исправленным и дополненным. Первое издание вышло в 1946-ом году в Германии. Это переиздание тем более своевременно, что в Советском Союзе стихотворения Максимилиана Волошина не переиздаются, несмотря на его частичную реабилитацию как поэта и искусствоведа.

Мы надеемся, что этот сборник стихов Волошина до некоторой степени заполнит пробел и привлечет внимание читателя.

Вячеслав Завалишин

Пути России

СТЕНЬКИН СУД

У великого моря Хвалынского,

Заточенный в прибрежный шихан,

Претерпевый от Змея Горгынского,

Жду вестей из полуношных стран.

Все ль, как прежде, сияет, не сглазена,

Православных церквей лепота?

Проклинают ли Стеньку в них Разина

В воскресенье, в начале поста?

Зажигают ли свечки, да сальные

В них заместо свечей восковых?

Воеводы порядки охальные

Все ль блюдут в воеводствах своих?

Благолепная, да многохрамая...

А из ней - хоть святых выноси.

Что-то, чую, приходит пора моя

Погулять по Святой по Руси.

Как бывало казацкая, дерзкая

На Царицын,Симбирск, на Хвалынь

Гребенская, Донская, да Терская

Собиралась ватажить сарынь.

Да на первом,на струге, на "Соколе"

С полюбовницей, пленной княжной,

Разгулявшись свистали да цокали,

Да неслись по-над Волгой стрелой.

Да как кликнешь сподрушных приспешников:

- Васька-Ус, Шелудяк, да Кабан!

Вы ступайте пощупать помещиков,

Воевод да попов, да дворян!

Позаймитесь-ка барскими гнездами,

Припустите к ним псов полютей,

На столбах с перекладиной гроздами

Поразвесьте собачьих детей!

Хорошо на Руси я попраздновал,

Погулял, и поел, и попил,