Ночной спасатель топит печь. Сборник стихотворений

***

НОЧЬ СТАРОГО НОВОГО ГОДА

***

Поезд в Россию

***

Мой ночной, военный музыкант...

Ожидание снега

***

Импровизация

Прощание.

***

***

***

Девяносто второй.

У друга. 95 год

***

***

У друга. 96 год.

Сон.

***

Ночной спасатель топит печь.

На щепках пламя голубое.

Работа кончена, сиречь,

Сезон купаний и любовей,

По побережию туман,

Все, что невидимо - обман.

Но свет в окне спасалки желт.

Он вам поможет и спасет.

Ночной спаситель знает толк

В чудесном бдении служебном.

Когда он ощущает ток

Созвездий жутких и волшебных.

По побережию туман.

А в нем проплешины-дома.

Их свет стекает из щелей.

И застывает, словно клей.

Ночной писатель не у дел.

Его дела не состоялись.

Он чаю выпить захотел

И скучно думает: "Солярис".

По побережию туман.

Такие ночи, как тома,

Что с сотворения лежат

И выдаче не подлежат.

***

В час, когда время застрянет в пути,

И незабвенная спит во плоти,

Вьюга дома заметает по крыши,

Под половицами шепчутся мыши.

Твари амбарные лезут наверх.

Верно прогрызли туннели и входы.

Может быть нынче и там - непогода?

Может и там, то ли писк, то ли смех?

Нам опостылели песни сверчка.

Вот и пришло бессверчковое время.

Дни, что похожи на серое бремя.

Ночь, что прокушена до мозжечка.

Что они там? Как скрипят половицы

Под пассажирами в серых халатах.

Серых наверх. Наше время хвостато!

Комнаты наши - ночные больницы.

Мы пресмыкались, забыв про Закон,

(припоминаете, вверх, по спирали?)

И по ночам, по мышам, босиком,

По исчезающей, жалящей грани!

Мы возвратились к проблеме яйца!

Что ты во чреве хранишь, инкубатор?

Сквозь скорлупу - пятипалые лапы.

Наши любимые спят без лица . . .

В час, когда время застрянет в пути,

И незабвенная спит во плоти,

В час, когда сны возвращаются в норы,

Что нам мышиные дрязги и ссоры?

Мы забываемся навзничь упав.

Влага ночная на призрачных лбах . . .

НОЧЬ СТАРОГО НОВОГО ГОДА

Падали иглы сухие

Ночь напролет на ковер,

Будто бы люди плохие

Смутный плели разговор.

Ночь колдовства миновала.

Что сапожки и горшки?

Если укрыт одеялом, Все же укрыт от тоски.

Если укрыт с головою,

Как-то укрыт от беды ...

Падали иглы в слепое

Озеро мертвой воды.

Будто бы маленький будда,

В раже волшебной игры,

Время бессовестно спутал

И переставил миры.

Падали иглы сквозь жерло

Потусторонних небес.

Злой перемалывал жернов

Поле, дорогу, и лес . . .

И человечек печальный

Шел на предательский нож

В зале какой-то там чайной . . .

Тут ты проснуться рискнешь.

***

Мы потушим свет. Помолчим.

Мы с тобой будем плыть в ночи,

Засыпаем щека к щеке,

Будто рыбы в ночной реке.

Гнет последней одежды сваливается.

Это прошлое с нас отслаивается.

На излучине лунный свет.

За тобой погружаюсь вслед.

За твоими сосками рыжими.

Были люди когда-то рыбами.

Мы сплетаемся плавниками.

Только кажется, что руками.

В эту ночь нас минует сеть.

Наших губ не коснется сталь.

Будут звезды едва тлеть,

Когда станем всплывать, устав.

В этот сон мы должны верить.

Просыпаемся. Все. Берег.

Поезд в Россию

Вопрос "Иметь, и не иметь"

Решен давно и без усилий.

Да вот беда, мне не успеть

К отходу поезда в Россию!

Мне не протиснуться в вагон,

Не отогреться, успокоясь.

Уходит поезд под уклон,

А это был не просто поезд.

У разведенного моста

Я спотыкаюсь о бессилье.

Твое лицо, как береста...

Пустите к поезду в Россию!

И что-то поросло быльем...

Был дом, с той стороны канала.

Ни под звездой, ни под крестом

Мне жизни не начать сначала.

На мостовой оставлю след-

Он пахнет тиной и мазутом.

Но я не успеваю! Нет!

Опять я что-то перепутал.

Я, задыхаясь, упаду,

Последних метров не осилив.

И уплывает, как в бреду,

Фонарь на поезде в Россию.

Но кто-то из России всей

Рванет стоп-кран. Мне руки тянут.

И в тамбуре меня застанут

Все слезы распоследних дней,

Обвисла замша на плечах.

Не прячась, плачу впервые.

Ведь я собой являю часть

Всего лишь, поезда в Россию!

***

Парение на кончиках пуант.

Скольжение на грани Быт и Ад.

Движение над ямой оркестровой

Над пыльною своей первоосновой.

Где склочный альт и призовая скрипка

В гармонии насильственной и зыбкой

Послушно отбывают ремесло.

Но ты над ямой, значит повезло.

Парение на кончиках пуант

Служение по имени - Талант.

Свечение запястий на изломе,

Значение ночного скрипа в доме.

Простое ожидание дождя

И дождь пройдет, до нас не доходя...

Но долгое желание взлететь!

И вот мы поднимаемся... на треть,

Но тут же опускаемся и судим

О вареве в тефлоновой посуде.

Над чревом многоопытных кастрюль-

Парение! Среди прохладных струй!

Над душным миражом из губ и рук...

Где лампа лишь обозначает круг!

Но он незрим и очень эластичен,

Мы стянуты, как будто сетью птичьей.

Под небом для летающих коров

Ты тучен, ну и стало быть здоров.

И мы стоим с распахнутыми ртами

Любимые рогатыми скотами,

Познавшие науку подражать,

И мухи откровенные кружат.

Мы раскрываем рты и в них само

Стекает вожделенное дерьмо.

Парение на кончиках пуант...

Очнувшийся безумный музыкант,

Отъявленный игрок на барабане,

Восстал над городами и гробами.

О, наш несостоявшийся Союз!

Толкни меня - быть может, я проснусь.

Над чьим гнездом, во лжи или во ржи

Парит твоя душа, прошу, скажи...

Мой ночной, военный музыкант...

Не было застолий и оркестров,

Полустанок был, а не вокзал.

Кратко обозначенный в реестрах,

В целом сформированный из местных,

Эшелон военный исчезал...

Он уже загружен и отправлен,

Набирает скорость, без гудка.

На две трети он уже за гранью,

Все же различается пока

Все вагон последний проступает,

Все фонарь отчаянно горит,

А во след, по шпалам выступает

С жезлом станционный инвалид.

Словно дирижирует оркестром,

На какой-то свой чудной манер

И плывет над местностью окрестной

Музыка чугунных полусфер.

Этого со мною не случалось.

Может быть, когда-нибудь читал.

Сопричастны ненависть и жалость.

Будто бы в магический кристалл.

Снегопад выстраивался в призму,

Все менялось, если захотеть.

Популярный лозунг "Смерть фашизму"

Сквозь него читался просто - "Смерть".

Жуткий ритм пульсировал. Как нечто

Чуждое спасительному "Стоп".

И гармошки плакали нездешне

Под стаканов праведный синкоп.

И когда я трудно засыпаю,

Втиснутый в пожизненный плацкарт,

На свое дежурство заступает