Ангелическая по-этика

Второисайя

Театр

военных действий

подчиняется законам галактики

где любое

поле боя

вписывается в эклиптику

эклиптика – в поле боя

Может быть

прав был все же

Тейяр де Шарден

говоря о слиянии

точки Омега и точки Альфа

Наполеон стал Кутузов

Кутузов – Наполеон

Группа Альфа

оказалась совсем не Альфой

а Омегой

семидесяти трех лет

нескончаемого доноса

где в чугунные буквы донос отлит

от Навуходоносора

до на-ухо-доноса

Горе городу

который изверг

праведника из города

где изваян

чугунный изверг

где глядят чугунные морды

где отчетливей Отче наш

и всегда у всех на виду:

Кто отлил их из чугуна

тот чугунным будет в аду

1991

Алла Кессельман

Метаметафора – новое онтологическое пространство

Опыт чтения метаметафорического текста

Возникнув по библейскому варианту в первый момент творения вместе со Светом, язык унаследовал основное его свойство: называя, порождать отражения, другими словами – проявлять мир, отражаясь от него.

Из этого можно заключить, что зеркальность является первичным, имманентным свойством языка, свойством его природы; в этом случае отражение возникает раньше зеркала, либо неотделимо от него. Языку, как зеркальной системе, присущи и все структуры зеркальности: анаграмма, палиндром, симметрия, инверсии, парности, образные миражи и т. д., среди которых рифма – не что иное как внутренний надрез языка, в котором видно, как микроструктуры слов отражаются в себе и друг в друге.

Не оставляет сомнений, что тотальная рифма является проявлением тотальной зеркальности языка (т.к. первое Слово было целиком зазеркалено).

Естественное следствие этого – анаграммное строение священных текстов, еще не потерявших голографической цельности первоначального Слова., Глазам Бога текст предстает в образе сферы или шара, центр которых везде, а радиус бесконечен (трансцендентальные модели текста в сферах Н. Кузанского и Т. де Шардена). Структура голографического целого восстанавливается по его осколкам. В том, что Божественный акт творения является осуществленным актом отражения в зеркальном мире, мы убедимся, обратившись к библейскому описанию сотворения женщины. В качестве инструмента – материала Бог использует Адамово ребро. Зеркально восстанавливая это слово, мы увидим, что его ближайшей (материнской) анаграммной надстройкой является слово серебро – тайная, амальгамная поверхность зеркала. В тексте это тщательно вуалируется многократным повторением слов «глиняный», «земляной» – материал, из которого создан сам Адам (Кадмон). Таким образом, проведя несложный «спектральный» анализ, мы видим, что женщина отделилась от мужчины, отразившись от него.

Несколько другой точки зрения на проблему зеркальности придерживается Е. Кацюба – поэт-метаметафорист, археолог языка, высвобождающий его палиндромическую природу-руду.

В тексте Зола Креза – исследовательской экспедиции в оптическую систему языка, Е. Кацюба выдвигает следующую теорию происхождения Зеркала: «... Отсюда главный вопрос: когда в мире появилось зеркало, то есть отражение? И ответ: когда Бог создал человека, то есть зрение. Сам Бог не нуждался в зрении чтобы видеть. Он также обладал и отражением, но был с ним неразделен. Следовательно, первый акт творения – это разделение Творца и его Отражения». Вселенная здесь начинается только с момента появления в ней Человека.

Метаметафора всегда имеет дело с преображенной реальностью, которую сама и преображает. При этом возникает множество новых структур и связей, требующих от читателя нового сознания, новой, преображенной души. Метаметафорический текст требует нового типа чтения.

Ниже мы предлагаем один из возможных вариантов чтения книги «Метаметафора».

Евангелие от звезды

I.

Если эту книгу освободить от корешка, лестница страниц приведет вас на небо.

Лестница – это форма воздушного текста и транспорт воздуха: ее извилистый хребет – единственная у людей мера измерения волнистого пространства.

Лестницы всегда хроматичны и, в основном, октавны. Изгибаясь в октавных суставах, клавиатурное тело лестницы закручивает себя вверх. Порез воздуха от этого движения начинает светиться.

В виде такой пылающей лестницы увидел во сне Иаков амфитеатр небес (амфитеатр Млечного Пути, с Земли видимый сбоку).

Остыв, лестницы остаются каменными книгами пространства. Но под сеткой текста, на огромной глубине, в них все еще плавится звездное вещество, и чем ближе оно к поверхности, тем священнее озаренный им текст.

Память о звездном происхождении зашифрована в тексте Библии:

«Библия – это вечное созвездие светил, горящее над нами в небесах, в то время как мы движемся, в мире житейском, созерцая их все в неизменном, но и в новом положении для нас» (о. С. Булгаков).

В каждой книге сковано желание распрямиться, став лестницей от земли к небу – алфавитом. Его вторая проекция горит в кольце Зодиака.

В книге «Метаметафора» алфавит расслоен в 3-х физических и в бесконечном множестве метафизических пространств. Текст этой книги – о бессмертии самого Текста. Рукописи не горят, они переходят в свет.

II. Озаренное время