Возвращение Бьортнота, сына Бьортхельма

Таким образом, повелитель может быть прославлен деяниями своих рыцарей, но он не должен использовать их преданность в своих интересах или подвергать их опасности только ради собственного прославления. Хигелак не посылал Беовульфа в Данию во исполнение собственной похвальбы или опрометчиво данного обета. Его слова, обращенные к Беовульфу по возвращении последнего из Дании [20], вне всяких сомнений, изменены по сравнению с более древней версией (она проглядывает в строках 202–204 [21], где выглядят отчасти, как подстрекательство snotere ceorlas [22]; но тем они для нас важнее. В строках 1992–1997 мы читаем, что Хигелак пытался удержать Беовульфа от его рискованного предприятия [23].

Очень мудро с его стороны! Но в конце ситуация переворачивается. В строках 3076–3083 мы узнаем, что Виглафу и гитам нападение на дракона казалось чересчур рискованным и они пытались удержать короля от опасного похода, используя слова, очень похожие на те, которыми увещевал его когда–то Хигелак. Но король хотел славы, или славной смерти, и заигрывал с напастью. «Рыцарскую браваду» облеченного ответственностью повелителя нельзя осудить более точно и сурово, чем делает это Виглаф, восклицая: «Oft sceall eorl monig anes willan wraec adreogan» — «По воле одного человека многие должны претерпеть скорбь». Эти слова поэт Мэлдона вполне мог бы поставить эпиграфом к своей поэме.