Зямка Копач (Хлопчик)

Акт второй

Картина четвертая

Сапожная мастерская. Полдень, но в подвальном помещении мастерской темновато. Две керосиновые лампы отбрасывают тени на голые степы. Рабочие сидят за длинным столом и шьют сапоги — заказ для польской армии. Среди работающих — двое подростков: уже знакомый зрителю Лейбка и Ян — польский мальчик. Самуил — старик, сапожник — поет, остальные подтягивают.

Самуил (поет).

Где-то раздаются выстрелы. Никто не обращает на них никакого внимания, — видимо, привыкли. Один только Лейбка нервно реагирует на них.

Лейбка. Я вам говорю… товарищ Кудрявцев опять наступает на город… я вам наверное говорю!

Петро. Вояка!

Ян. Чеши язык… Ты где был-то? Морозная, говоришь, ночь, была? Молчал бы уж лучше!

Лейбка. Тридцать градусов!.. Как же не мороз?.. Ян, знаешь, что?.. Фронт тут — рукой подать… Давай перебежим!

Ян. Кабы с Зямкой, я бы перебежал… а с тобой — боюсь: маму встретишь, — домой повернешь… (Смех.)

Лейбка (обиженный, вскакивает, хлопнул рукой по столу). Перестаньте, перестаньте вы!.. (От обиды у него перехватывает горло. Он смолкает.)

Самуил. Чего пристали к мальчонке? Герои тоже!.. Я бы на вас на самих поглядел… Слыхали, небось, мороз-то какой был!

Лейбка. Верно, верно, Самуил! Мороз такой был!.. Кругом — темь, ни души… все разбежались… за вокзалом пусто… про наш тупик, где теплушка стояла, все забыли. Только мы вдвоем и стояли на посту — Зямка да я… Эх, знай только я, где мой отряд! Кажется, сейчас бы пошел к ним!..

Самуил. Слыхали? То-то! А грех, что же… грех с каждым может случиться.

Ян. Ну, не с каждым… Да будь я на месте Лейбки, да я бы…

Петро. Я бы… я бы… Еще неизвестно, что ты сделал бы в такой мороз…

Ян. Я-то?

Петро. Молчи уж… Лейбка, поди сюда… Если тебе второй раз придется стоять на посту…

Лейбка (перебивает его). Пусть даже сорок градусов мороз будет, я не оставлю… Вы думаете, я не понимаю? (Чуть не плачет.)

Петро. Ну, успокойся, я тебе верю…

На лесенке, ведущей в мастерскую показалась хозяйка. Это — полнотелая, криворотая, грузная женщина, страдающая подагрой. Позади хозяйки шагает Магда, несущая корзину с сапожными материалами. Хозяйка раздает рабочим материалы, записывая их в книжку.

Хозяйка. Слыхали? Это за городом стреляют… Немцы взялись за них… это уж верное дело… на базаре сегодня сказывали, будто немцы…

Ян. Либо да, либо нет… Лейбка, дай-ка колодку!

Хозяйка. Если я говорю, что немцы, значит, немцы… Я, кажется, постарше тебя?

Ян. Стало быть, раньше и помрете.

Хозяйка. Как ты сказал?

Ян. Я сказал, что сегодня на обед — либо будет мясо, либо нет…

Хозяйка. Щенок!

Петро. Хозяйка, обедать пора!

Хозяйка. Целый день от них только и слышишь, что «обедать» да «обедать».

Самуил. Почему целый день? Дайте три раза хорошо покушать, и хватит…

Ян. Скажем так: утром — стакан какао, хлеб…

Лейбка. Белый!

Ян. А сверху — тоненький ломтик голландского сыру…

3орах. Вот! Я люблю закусить поплотнее! Мне пусть будет горшочек картофеля и жирная керченская селедочка…

Самуил. Горшок картофеля… Фантазия Ротшильда!

Хозяйка. А картошка без селедки у тебя в глотке застрянет? У вашей мамаши подают лучше?

Самуил. Молчите, хозяйка, вам слово не дано! Вы видите, что мы здесь обсуждаем важные вопросы?

Xозяйка. Так… значит, каждый раз, когда в своей собственной мастерской мне надо слово сказать, нужно низко поклониться и попросить: пан губернатор, Шмуэль Айбиндер, будьте так ласковы, дозвольте мне слово сказать!.. Может, вы даже таксу введете?.. По пятерке за слово…

Петро. Ну, будет, хозяйка, разоряться! Хотите разговаривать? Так говорите себе на здоровье с утра до ночи!

Самуил. Не расстраивайтесь, хозяйка! Вы — женщина больная, вам вредно расстраиваться… Янек, милый, ну, а к обеду, скажем, что тебе хотелось бы?

Ян. Обед такой: рубленая селедка в уксусе, или печенка с луком — это на закуску. Затем — капустник, по только настоящий… или рисовый суп с мясом.

Лейбка. А на второе?

Ян. Клопс, или жареная гусятина…

Лейбка. А приправа?! Ты забыл о приправе?

Ян. Это я у хозяйки выучился… она всегда приправу забывает.

Самуил. Ну, не только приправу…

Хозяйка. Что значит «не только»?

Петро. Он хочет сказать, что вы и приправу и обед забываете… Ну, ладно… Поговорили. Давайте уж… Похлебку и хлеб… под ложечкой сосет…

Хозяйка. Какая наглость! Как они разговаривают с хозяйкой! Магда! Магда! Поди, сыщи сейчас же хозяина, позови его сюда… Пусть полюбуется на своих кормильцев, пусть посмотрит, — как они обходятся с хозяйкой… Магда! Стой! Подай мне пальто, я сама схожу. Я скоро вернусь. А ты неси им обедать. Они же умирают с голоду… благодетели наши… Неси им уж тарелочки, ножички, вилочки, салфеточки.

Обе уходят.

Петро. Ушла, наконец… видеть не могу… с души воротит от этого портретика… Ну, шабаш, кончай, ребята, работу.

Самуил. Кому итти сегодня за хлебом?

Лейбка. Тебе, Ян!

Ян. Почему мне?

Лейбка (нехотя тыкая пальцем в Яна, разыгрывает очередь на мотив детской песенки).

Тебе, Ян, за хлебом итти…

Ян уходит и соседнюю комнату, приносит буханку. Входит Магда, несет большой чугун с похлебкой.

Магда (ставит чугун), Ну, ешьте, мои курочки. Цып, цып, цып!

Самуил (заглядывает в котел). Ну, ребята, кто посмелее, ныряй на дно, авось крупинка попадется…

Входит Марианна, с двумя корзинами картофельного «торта».

Марианна. Доброе утро, детки…

Самуил. Здравствуй, Марианна! Как-раз вовремя пришла!

Mapианна. А я — всегда вовремя!.. За всю жизнь ии разу не опоздала! Только теперь вот ноги уж не те… не молодые… ломит у меня ноги-то… а раньше, бывало, в прежние годы — отпляшешь три вальса, да два падэспаня, да еще мазурку на закуску, так что пол ходуном ходит, — и ничего… Ведьмы-то нет?

Петро (кивком головы указывая на лестницу, ведущую наверх). На небо вознеслась… (Подошел к Марианне, заглянул в корзинку.) Принесла?

Марианна. В корзине ничего нет. (Указывая на свой лоб.) Все — здесь. Меня ведь сегодня три раза обыскивали, ну, а тут… поди-ка, загляни!