Omnia vincit amor, или Грешная любовь

ЮЛИЯ. Когда пришел к этой мысли?

ВАСИЛИЙ. Как увидел тебя… Не знаю, что делать. Не позволительно мне жениться. Если только оставить службу.

ЮЛИЯ. Или перейти в протестанты. И то, и другое не приемлемо.

ВАСИЛИЙ (встал, раздумывая, ходит по комнате). Разбередил душу себе и тебе. Напрасно пришел.

ЮЛИЯ. Так мне еще не объяснялись.

ВАСИЛИЙ. (После долгой паузы). Я, наверное, пойду. (Колеблется остаться или уйти).

ЮЛИЯ. Иди, если всё, что хотел, сказал.

ВАСИЛИЙ. Необходимо побыть одному.

ЮЛИЯ. Побудь. Рада, поговорили по душам, расставили точки над "i". Я дурочка, размечталась, принялась строить планы. Дура.

Василий собравшийся было уйти, опять сел рядом с Юлией, обнял.

ВАСИЛИЙ. Ты не дурочка! Встретились мы поздно.

ЮЛИЯ. Так распорядилась судьба. Веришь в судьбу? Или у тебя во всем Божье предопределение?

ВАСИЛИЙ. Сейчас не знаю. Знаю, что не могу без тебя.

(Молча сидят обнявши).

З а н а в е с

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

1. Лесной уголок, лужайка на берегу речки. Слышится шум подъезжающего автомобиля. Выходят Юлия и Василий, Он несет удилища, разные рыболовные снасти.

ЮЛИЯ. Мастерски водишь машину! Я тоже люблю погонять. Правда, авто мое не такое крутое — шестерка "Жигули". С жильем определюсь, — пригоню.

Около поваленного бревна Василий бросает снасти на землю и стоя обнимает Юлию, целуются.

ЮЛИЯ. Так и будем стоять?

ВАСИЛИЙ (Отпускает ее, садятся на бревно, он раздвигает телескопические удилища, начинает разматывать леску). Спиннингом умеешь пользоваться или на удочку собираешься ловишь?

ЮЛИЯ. На удочку. Не научилась спиннинг забрасывать. Сын учил — учил. Люблю наблюдать за поплавком, очень успокаивает. Умею во время подсечь, дернуть. Получается отлично. Только червячков ты будешь насаживать. Боюсь их. (Василий высыпает часть приманки на ладонь, подносит к лицу Юлии, она испуганно кричит). Убери эту пакость! Какие противные! Мальчишка, что ли! Отстань! (Отскакивает в сторону, затем возвращается и садится рядом). Не нравятся такие шутки.

ВАСИЛИЙ. Напугалась? (Опускает банку с приманкой, вытирает руки, целует её). Прости, пожалуйста.

ЮЛИЯ. Пойди, руки вымой! И неси корзину, перекусим, чтобы потом не отвлекаться на еду.

Василий приносит небольшой складной стол и корзину с провизией. Юлия вытаскивает небольшой радиоприемник и включает музыку, принимается накрывать на стол.

ВАСИЛИЙ. Стулья в гараже остались. Придется на бревне посидеть.

ЮЛИЯ. Нормально. Даже романтичнее.

ВАСИЛИЙ. По рюмочке для настроения, примем? (Юлия кивает, расстелив что-то вроде скатерти, расставляет тарелки, закуски, достает рюмки, Василий помогает накрывать стол. Когда все приготовят, садятся рядом, он разливает вино, поднимает рюмку). За нас с тобой!

ЮЛИЯ. За тебя!

ВАСИЛИЙ. За нас, Юленька! (Пьют).

ЮЛИЯ. Предполагала, священники пьют только кагор, что остается от причастия.

ВАСИЛИЙ. Какая чушь! Во-первых, после причастия ничего не остается, а если и останется, хватает помощников, кто допьет. Дома у нас тебя кагором поили?

ЮЛИЯ. На природу взял кагор. Вам его выдают?

ВАСИЛИЙ. Кто выдаст? Сами покупаем. Староста церкви занимается. (По радио звучит песня в исполнении Валерия Ободзинского "Эти глаза напротив", Василий прибавляет громкость) Помнишь, на школьных вечерах танцевали под его пластинку?

ЮЛИЯ. В тот год все наши девчонки были без ума от Ободзинского. Особенно после концерта в филармонии и на телевидении. На вечере пластинку прокрутили раз десять.

ВАСИЛИЙ. Мне два танца посвятила, потом переключилась на десятиклассников.

ЮЛИЯ. Ты распсиховался и ушел. Мишке пришлось проводить меня.

ВАСИЛИЙ. (Отодвигает стол, обнимает Юлию). Все еще не верю, — ты рядом. Потрогаю! (Щиплет её, она бьёт по рукам). Любимая, я такой счастливый!(Целуются). Признаюсь, первый раз позвонила — обрадовался, не представляешь как! Потом задумался, Господи, зачем приехала? Зачем напомнила о себе! Я не умней — свидание назначил!

ЮЛИЯ (перебивает). Испугался, разочарую? Разрушу образ школьницы, что сохранился в памяти.

ВАСИЛИЙ. И это тоже. Прошлое не вернешь, так зачем бередить старые раны. Осталась бы в памяти девятиклассницей.

ЮЛИЯ. Знал бы, сколько передумала, прежде чем позвонила! Признаюсь, несколько лет назад приезжала в командировку в университет. Подходила к нашему дому, хотела увидеть тебя, зайти. Не решилась. Однажды даже зашла в подъезд и остановилась. В последний момент внутренний голос остановил. "Не разочаровывай, пусть помнит школьницей". Не знала, что ты священник. (В радиоприемнике нарушилась настройка и он захрипел. Василий протянул руку и выключил).

ВАСИЛИЙ. Читаешь мысли. Мне тоже все годы виделась школьницей. Людская мудрость советует не встречаться с первой любовью, чтобы не разочароваться. Сохранить в памяти светлый образ юности. А ты пришла в храм — я обалдел. Красавица! Молодая, стройная! (Целует).

ЮЛИЯ (вырывается, перебивает). Молодая… Сочиняй, да знай меру.

ВАСИЛИЙ. Немного изменилась. Так ведь и я не мальчишка, что носил за тобой портфель и, рискуя жизнью, лазал через забор за розами. Представить не мог, в моем возрасте вновь проснутся чувства, кого-то полюблю. Как в юности забьется сердце, не смогу спать.

Сидят обнявшись.

ЮЛИЯ. Ни кого-то, а меня. (Пауза). Тоже всё не приду в себя. Не верю — всё происходящее реальность. (Перебирает его волосы). Много седых волос. Знаешь? Пока не очень заметно. А лысина наступает.

ВАСИЛИЙ. (Гладит её волосы). У тебя еще ни одного седого волоска.

ЮЛИЯ. Конечно! Крашусь.

ВАСИЛИЙ. Не заметил. Помню, и косы были такие. (Берет её руки и страстно целует). Юлька, ты вернулась! Больше не уедешь, не оставишь?

ЮЛИЯ. Посмотрю на твое поведение. (Поднимается). До вечера будем сидеть? Привез на рыбалку или тискаться, как молодые?

ВАСИЛИЙ. Побыть с тобой. Мы и никого больше. Дай, насмотрюсь вволю. Всё не верю глазам, моментами кажется, сплю.

ЮЛИЯ. Посмотри лучше вокруг! Какое прелестное место! Лес, озеро, эта лужайка среди берез! И тишина, голубое небо!

ВАСИЛИЙ. Вижу. Без тебя окружающее было бы не столь совершенным. (Тишину вдруг нарушает голос кукушки.

ЮЛИЯ. Посчитаем, сколько нам жить? Один, два, три, четыре…(Кукушка неожиданно замолкла). Как мало!

ВАСИЛИЙ (Обнимает её). Веришь в эту ерунду? Кому Господь, сколько отмерит.

ЮЛИЯ. Я верю в судьбу и приметы.

ВАСИЛИЙ. Церковь отвергает. Господь распоряжается нашими жизнями. Без Его ведома, должна знать, волос с головы не упадет. Приметы — остатки язычества.

ЮЛИЯ. Знаю, и все равно верю в приметы. Со мной они сбываются. (Василий целует её, и вдруг они падают с бревна, валятся на траву, смеются. Первой поднимается Юлия, отряхивается). Посмотри, на спине не осталось сухой травы или еще чего? Недоставало, чтобы студенты увидели, немолодая профессор валялась на траве. (Василий снова валит её, она вырывается, они борются и, обнявшись, катаются по траве, наконец, успокаиваются, лежа на спине, смотрят в небо). Какая яркая бездонная голубизна! Ни один художник не в силах передать эту бездонность. Может, и правда, где-то там, в вышине, есть царство небесное? За одно обещание вечной жизни там, стоит поверить. Без ропота переносить все тяготы земной жизни.

ВАСИЛИЙ. Не всем Господь обещает жизнь на небесах. Праведникам одним.

ЮЛИЯ. (Приподнимается). Мы с тобой праведники?

ВАСИЛИЙ. Вряд ли. Не знаю.

ЮЛИЯ. Как не знаешь! Отец Василий, скажите определенно, нам уготовано место там, в вышине, в райском саду, среди этой голубизны?

ВАСИЛИЙ. Приготовлено. Сомневаюсь, в раю ли?

ЮЛИЯ. Ну, тебя! Помечтать не даешь. (Поднимает Василия). Вставай, увидит еще кто!

ВАСИЛИЙ (поднимаясь). Пусть видят. Я сегодня три десятка сбросил.