Любовь и голуби (сборник)
Любовь и голуби (сборник) читать книгу онлайн
Великое счастье безвестности – такое, как у Владимира Гуркина, – выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего автора – как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в пригоршню»: «шедевр русской драматургии – никаких сомнений. Куда хочешь ставь – между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным»
(Владимир Меньшов)
. И вообще Гуркин – «подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям»(Людмила Петрушевская)
. В этой книге он почти весь – в своих пьесах и в памяти друзей.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Пауза.
Штапов. Жора… извини, конечно, но… Надо же знать, как его выпекают. Жизнь разная, часто не справедливая, но…
Домашева (выглядывая из-за двери). Знает, как же, знает. Скоко меня пытал… И как тесто завести, и чего туда полагается, и когда ставить, и когда вынимать. И как готовку проверить, знает.
Штапов (с интересом). В самом деле, как?
Домашева (выходя из-за двери). А коли ладошку жгет, значит, назад ставь, а ежели не кусается, поцелуй да на стол: пожалуйте кушать.
Вдалеке пропел гудок тепловоза. Домашева вздрогнула.
Петух голосит… Надо бы Зорьку подоить, застоялась уж. (Собежникову.) Ты, Павлик, сбегай на лужки… Погляди, стожок наш не стибрили?
Собежников. Какой стожок?
Домашева (всем). Уродит же Бог таких бедовых. Они, Слепаковы, до войны ишо тут на большаке шурудили. Обоз какой идет, удавку на шею да в болото: век не найдешь. Деревню вином напоят: гуляют, никого не боятся. Погляди, сына, погляди.
Собежников (вздохнув). Началось… Бабка, перекрестись.
Домашева (через паузу, внимательно глядя на Собежникова). Кажись, не туда головой упала… Ты кто?
Собежников (отворачиваясь). Дед Пихто.
Домашева. Я почему подумала, что ты Павлик, сынок мой?
Пасюкина. А сама говорила, на войне погиб.
Домашева. Погиб, погиб. (Собежникову.) Гляди, че делается: петух закричал, я и вернулась туда. (Прошла и села на свой стул.)
Пауза.
Штапов (подошел к Домашевой). Мамаша, все будет в порядке. Определим тебя, не волнуйся.
Домашева (не понимая). Чтоб дети ваши были здоровы.
Штапов (Собежникову). Со старушкой твоей скоро выяснится, а вот с домом дело сложнее: придется заводу у тебя его выкупать. Идея с хлебом мне понравилась. Учтем. Не надо из города возить, прямо с пылу с жару. Ешь, рабочий человек, радуйся.
Входят женщины, несут салаты и прочую снедь.
Нина. Жорк, (помаячив графинчиком со спиртом) сделала нашу фирменную. Оказывается, Восоркова вас обстирывала, обштопывала в детдоме. Всю вашу троицу. И, оказывается, это было ее любимое занятие.
Стоков. Вспомнили…
Нина. К слову пришлось. Да, Лала? Прошу всех садиться.
Восоркова села за стол. Остальные стоят.
Георгий Николаевич, Гена, Борька… Собежников, рассаживай.
Присела Пасюкина. Окаменев, стоит бледный Собежников.
У нас никто не умер?
Домашева (робко выходя из-за двери). Сладкие мои, в ум никак не вложу… (Штапову.) Куда, вы сказали, я определяюся?
Собежников. Бабка, отдохни.
Домашева. Он ить с покою меня сбил. Говорит, не волнуйся, мамаша, я и заволновалась, че с меня возьмешь…
Штапов. Дом ветеранов, бабушка. Устраивает?
Домашева. Какой, говоришь, дом?
Штапов. Ветеранов.
Стоков. Дом ветеранов. Но это еще пробить надо, повоевать. Иди сядь, бабка.
Домашева. На оборону, никак, работать? Я уж и так на ее всю жись отломала, куда еще?.. (Ушла за дверь.)
Нина (взяв под руку Штапова). Георгий Николаевич, на свое место… Лал, пересядь, пожалуйста.
Восоркова. С какой стати? Мне здесь нравится.
Нина. Тогда возле меня.
Штапов (сел, Восорковой). Вы не в духе?
Восоркова. Более чем.
Штапов. Почему нас не познакомили?
Восоркова. Не сочли нужным.
Нина. Георгий Николаевич, осторожнее: могут укусить.
Стоков (представляя Восоркову). Лалочка Восоркова, вторая медсанчасть, тоже наша. Вот вернулась из краев даль…
Восоркова (перебивая). У меня свой язык есть, без комментариев, пожалуйста. (Штапову.) Лала Тарасовна.
Штапов. Георгий Николаевич.
Восоркова (взглянула на Собежникова). Везет мне. (Штапову.) Не замужем.
Штапов (машинально). Очень приятно.
Восоркова. Мне не очень. Голод зверский. Вам положить?
Штапов. С удовольствием.
Восоркова. Ладно врать-то. (Накладывает Штапову в тарелку салаты.)
Пауза.
Собежников (с трудом). Георгий Николаевич… я с домом… Я не понял.
Штапов. Весной строим профилакторий, твой дом оказывается в зоне. Проще пареной репы.
Собежников. Но… вы обещали…
Штапов (уточняя). Подумать.
Собежников. Значит, пока я вам делал зуб, вы думали… и надумали?
Штапов. А ты что, надеялся…
Собежников. Надеялся.
Штапов. Купить за зуб? Не дорого? Или по твоему прейскуранту – копейки?
Собежников. Я не отдам дом.
Штапов (Восорковой). Нехороший разговор получается, вы уж извините.
Восоркова (наливая себе из графинчика). Ничего, ничего. То ли еще будет. Ваше здоровье. (Пьет.)
Пасюкина. Очень красиво.
Восоркова (наливая еще). Ты опять здесь, детка? А ну помолчи, в угол поставлю. (Штапову.) В свете последних решений вы как к алкоголю?
Штапов. Я консерватор.
Восоркова. Я тоже. (Смеясь.) Однолюбка.
Нина (как бы капризничая). Лалка, я обижусь.
Восоркова. Налить? Пожалуйста! (Наливает Нине.)
Пасюкина. Обидься, Нина. Обидься. Строят тут из себя… (Восорковой.) Скажи спасибо – мужа удержала. Он бы тебя… Будет мне мужика с панталыку сбивать. Обидься, Нина, точно тебе говорю.
Восоркова (передразнивая). Обидься, Нина, точно тебе говорю. (Штапову.) Вам налить?
Штапов (улыбаясь). Я за рулем.
Восоркова. Что вы, мальчики, невеселы, что вы головы повесили? (Наливает Собежникову, Стокову, Ерготуну.) Дожили: баба мужикам разливает.
Пасюкина. Будто просят ее…
Восоркова. Галюня, тебе налить? Не то лопнешь от напряжения. Застегни кофточку.
Пасюкина (схватилась за пуговицу на кофте, увидела, что все в порядке, возмущенно Нине). Ни стыда, ни совести.
Восоркова пьет.
Нина (Восорковой). Хорошо пошла?
Восоркова. Отлично.
Нина (Пасюкиной). Ты, Галя, не обижай одиноких женщин, нехорошо. Им и так несладко живется.
Восоркова. Точно.
Нина (вздохнула). Не будем жадничать, будем щедрыми: пусть разок-другой и погреются у чужого бочка, не обеднеем. Правда, Жорик?
Восоркова. Ах, ты, оказывается, от большой щедрости в Новосибирске Юзефа грела? Теперь поняла. Или горчинки захотелось? (Пауза.) Мне кажется, она меня сейчас укусит. Вцепится в затылок и укусит.
Ерготун. Кто?
Восоркова. Образина эта… Скалит зубы за спиной… Простите. (Срывает со стены фотографию кинодивы.) Фу, сразу легче стало.
Мучительная пауза. Собежников подошел к Нине, взял ее за руку.
Собежников. Пойдем-ка.
Нина (выпив). Дорогие гости, меня сейчас бить будут. Жорик, почему никто не пьет?
Собежников силой уводит Нину к себе в кабинет. Нина прощально машет гостям, повторяя: «Ку-ку, ку-ку…».
Пасюкина (кричит). Нина, Степана позвать?! Парни, вы чего сидите? Не видите?!
Восоркова встала, пошла к кабинету. Дверь оказалась запертой. Все наблюдают. Восоркова, сначала кулаком, потом ногой бьет в дверь.
Нина, Степана позвать?!
Восоркова (сквозь слезы). Жора!.. Не надо! Не надо! Помогите мне.
В кабинете раздается грохот. Все бросились к двери.
Пасюкина (визжит). Нина, зову Степана!!!
Стоков. Уймись ты со своим Степаном! Жора!
Ерготун. Это он зхя… Это лишнее…
Штапов. Отойдите, я попробую…
В это время из своей комнаты вышел Витька. Подошел к столу, выпил из рюмки, закусил. Жует, глядя на происходящее, думая о своем. Спокойно закурил, медленно ушел к себе. На него никто не обратил внимания. Когда крики и шум достигли наивысшей точки, дверь вдруг распахнулась, из кабинета энергично, почти по-деловому вышла Нина. Она ни на кого не смотрит, ходит по комнате, беря то рюмку, то стакан из серванта и бросая их в стену. В дверях появился Собежников, присел на корточки, внимательно слушая Нину.