Пьесы (СИ)

Голос врача: Нет угрозы для жизни… Внутренние органы почти не пострадали… Переломы. Ушибы… Что? Голова? Легкое сотрясение… Повезло, да… Очень… (удивленно) Лицо?.. А какая ра́зни… (осекается, недоговорив)

Пауза.

(неуверенно) Нуууу… Как такового лица сейчас нет… Но, со временем, многое можно будет восстановить пластикой… Не всё, конечно. Но многое…

Пауза.

(возмущенно) А вот это могли бы не говорить!.. У нас, слава Богу, не райбольница… в Балашихе… А я, слава Богу, не… (осекается, недоговорив)

Пауза.

(примирено) Да! Вы правильно поняли… У нас (с нажимом) вся информация закрытая. По определению… И если я с Вами сейчас разговариваю, то только потому что… (резко заканчивает) Желаю здравствовать…

Бросает трубку.

(ворчит) Христос у них воскрес… (медсестре, требовательно) Иди – проверь… И телевизор включи. Ему можно.

Свет гаснет. Действие возвращается в Храм Христа Спасителя. Пасхальную Литургию отслужили. Идет подготовка к причастию.

Открывается правая диа́конская дверь на иконостасе. Из алтаря выходит «Кирилл». За ним, как тень, следует охранник. Оба направляются на правый клирос – туда, где стоят Путин и Медведев с жёнами. В руках государственных мужей красные кожаные коробки с крупными со́фринскими пасхальными яйцами. Туда же подходит молодой иподиакон с подносом. На подносе похожие коробки – ответные подарки патриарха.

Охранник (на ходу, мрачным шепотом): Не дай Бог…

«Кирилл» (устало огрызается): Да пошел ты.

Подходят к клиросу.

Путин с Медведевым оживились. Медведев выдвигается на полшага вперед и широко улыбается. Путин скромно тупит взор: мол, «только после Вас, Дмитрий Анатольевич». Первая леди слегка напирает на мужа, ее крупные здоровые зубы радостно сверкают у его уха.

«Кирилл», не обращая внимания на Медведева, подходит к Путину. Тот быстрым движением глаз указывает патриарху на его оплошность. «Кирилл» быстро соображает, что к чему, и резко поворачивается в сторону Медведева. Тот протягивает ему коробку.

«Кирилл» (смущенно): Это мне?

Медведев неопределенно пожимает плечами. Вопрос сбил его с толку.

Спасибо.

«Кирилл» неловко принимает коробку и пытается ее пристроить под мышкой. Медведев, чтобы разрядить обстановку выпаливает пасхальное приветствие.

Медведев: Христос воскре́се!

Пауза.

«Кирилл» хмурится и что-то мучительно пытается вспомнить. Теперь видно, что он слегка выпимши – очевидно, успел «разговеться» кагором в алтаре.

«Кирилл» (неуверенно): Вроде ж, я должен «Христос воскре́се»… А ты – наоборот… (подмигивает) Давай еще раз попробуем… (откашливается и возглашает) Христос воскрес!.. (требовательно) Ну?..

Медведев (послушно): Воистину воскре́се.

Протягивает губы и щеки для поцелуев. «Кирилл» стоит не шелохнувшись.

«Кирилл» (смущенно): Не будем, ладно?..

Обращает внимание на Светлану Медведеву. Лицо ее продолжает излучать позитив - накладки, смутившие мужчин, прошли мимо ее сознания.

(робко) Давай я лучше девушку. Тем более, что мы знакомы… Если можно, конечно.

Оглядывается почему-то на Путина. Тот неопределенно пожимает плечами. «Кирилл» понимающе кивает, потом осторожно обнимает Светлану Медведеву за талию и бережно целует ее в рот. Потом чмокает в лоб, зачем-то жмет руку и смущенно поворачивается к Путину. На запунцовевшем лице «Кирилла» написано: он чувствует, что сделал что-то не то, но не знает, как ему реабилитироваться. Что-то похожее написано и на лице охранника, переминающегося с ноги на ногу за его спиной.

«Кирилл» (сердечно): Владимир Владимирович! Как хорошо, что вы пришли!

Пытается протянуть ему руку для рукопожатия, но не может, потому что вынужден придерживать коробку, подаренную Медведевым. Путину тоже коробка мешает.

(охраннику, раздраженно) Да забери ты эту херь, наконец! (Путину, сетует) Как пожилого человека кошмарить, они – мастера, а как (сбивается, беспомощно жестикулирует)… это… они – того…

Охранник дрожащими руками забирает коробку у Путина, другую – раздраженно выдергивает из-под мышки у «Кирилла». Сваливает их на поднос – к тем, что так и не вручил забывчивый патриарх. Что-то шепчет на ухо обескураженному иподиакону. Тот уходит.

Путин (непринуждённо): Ну как Вам Псехако?

«Кирилл» смотрит на него, как на умалишенного.

(поясняет вполголоса) Мне доложили… (сочувственно) Тяжело, наверное, вот так – с корабля на бал?..

«Кирилл» мучительно что-то вспоминает.

«Кирилл» (неуверенно): «Крест патриаршего служения»… ммм… (сердечно) Ты прости, Владимир Владимирович. Слова забыл… Заучил, вроде. С утра помнил. А потом чё-то…

В сердцах машет рукой и, слегка пошатываясь, поворачивается в сторону охранника.

Ну, пошли что ли, красивый… (бурчит под нос) Заебало всё. На шконку б упасть…

Опираясь на руку охранника, подходит к двери на иконостасе. Охранник, зыркнув по сторонам, коротко, без замаха, тычет его кулаком в живот. «Кирилл» вскрикивает, складывается пополам и медленно оседает у иконостаса.

Занавес.

Сцена третья

Кабинет патриарха Московского и всея Руси. На патриаршем месте – митрополит Илларион. Над ним большой фотопортрет в тяжелой золоченой раме – улыбающийся Кирилл, выпускает в небо голубей. За столом для совещаний сидят: протоиерей Всеволод Чаплин и протодиакон Андрей Кураев. Протоиерей Димитрий Смирнов стоит и делает доклад.

Смирнов: …Любые статьи. Кроме особо тяжких. Право ходатайствовать об условно-досрочном… Есть интересная мысль – оборудовать комфортабельные кельи для щедрых жертвователей из числа заключённых. Я думаю…

Илларион (перебивает, требовательно): Пилотные обители?

Смирнов: Я тут списочек составил.

Кладет на стол Иллариона бумагу. Илларион быстро пробегает глазами список и удовлетворённо кивает.

Илларион (не отрывая глаз от бумаги): Особое внимание уделите кадрам. Нам побеги не нужны.

Откладывает бумагу в сторону и наваливается на стол локтями.

Илларион: Ну что, коллеги. Нас можно поздравить. Замысел Святейшего обрел плоть и кровь. Но нельзя забывать, что вера без дел – мертва. Принятый вчера Госдумой закон – даже не полдела. Впереди много напряженной работы…

Резко поворачивается в сторону Кураева.

Необходимо довести до каждого заключённого информацию. В доступной форме. Пусть в очередь становятся. Чтоб конкурс был, как в Гнесиных… У Вас же есть соответствующий опыт?

Кураев неохотно встаёт.

Кураев: Ммм… В общем, да. (криво усмехается) Посещал одно богоугодное заведение…

Илларион (безапелляционно): С него и начнёте… Садитесь.

Переводит холодный взгляд на Чаплина.

Отец Всеволод, Вы по какому вопросу?

Чаплин возмущенно встаёт.

Чаплин (растеряно): Вы же сами… Я не понимаю… Наша комиссия подготовила все необходимые…

Илларион (недоумённо): Какая «комиссия»?

Чаплин: По канонизации.

Илларион: Кого?

Чаплин (с вызовом): Симона! Киринеянина! (с угрозой) Или Вы…

Голос Чаплина перекрывает раскатистый заразительный илларионовский смех. Смирнов с Кураевым переглядываются и тоже начинают хохотать. Только глаза у них не смеются, а лихорадочно бегают. Оба явно не понимают – что в чаплинских словах смешного.

Илларион (отсмеявшись): Простите, отец Всеволод. Не удержался… (другим тоном) Я, конечно, глубоко уважаю вашу энергию. И нестандартность мышления. Но это, знаете ли, уже ни в какие рамки…