Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга

Между тем быстро темнеет, и звезды засияли на небе поверх розовых вершин гор. Лев и Пушкин остаются одни.

Л е в. Если история с "Гавриилиадой" закончилась благополучно, скажи, что тебя тревожит? Ты, хотя весел, беспокоен. Это и Раевский заметил. Приехал с нами свидеться, без разрешения в действующую армию, грех тебе не открыться.

П у ш к и н. Я сорвался сюда сломя голову. Я бы уехал за границу путешествовать, но неоднократные мои просьбы оставляют без ответа.

Л е в. А что случилось?

П у ш к и н. За тайну, тебе одному. Не надо никому знать, даже Раевскому. Какая-нибудь, пусть самая невинная шутка может разбить мое счастье, в возможность которого я вдруг поверил, пожелал его - и ничего, я повис между небом и землей. Малейшая шутка, я сам с отвращением могу все бросить, как уехал сюда.

Л е в. Что?

П у ш к и н. Если угодно, я встретил пречистую и сватался; но ответа нет и не может быть скорого, ей всего 16 лет.

     Лев готов рассмеяться, Пушкин с силой встряхивает его за плечи и отбрасывает от себя.

Л е в (возвращаясь назад). Ну, прости! Я буду счастлив, если ты женишься, и у тебя будет свой дом, семья. Я заступаю на твою скитальческую стезю, и этого довольно на двух братьев, а ты, как Гете, остепенись и твори.

П у ш к и н. Ну, молодец! Выкрутился. А, вообще-то, лучше бы ты остепенился, а не я. Ну, послушай. Это и прощание с прошлым, и настоящее. Пока у меня одно всеобъемлющее чувство.

Л е в. Раевский!

           Генерал Раевский выходит из палатки.

Р а е в с к и й. Творец небесный!

Сцена 4

     Село Болдино. Комната в барском доме. Пушкин за столом то быстро пишет, то задумывается, помахивая гусиным пером, то вскакивает, заговаривая сам с собой.

П у ш к и н. Я уехал, рассорившись с госпожой Гончаровой. На следующий день после бала она устроила мне самую нелепую сцену, какую только можно себе представить. Она мне наговорила вещей, которых я по чести не мог стерпеть. Не знаю еще, расстроилась ли моя женитьба, но повод для этого налицо, и я оставил дверь открытой настежь. Ах, что за проклятая штука счастье! (Громко.) Никита!

Н и к и т а (заглядывая в дверь). Слушаю я тебя.

     П у ш к и н. Ты ходил за почтой?

     Н и к и т а. Ходил. Почта не приходила нынче.

     П у ш к и н. Там кто-то проехал. Сходи-ка еще раз.

     Н и к и т а (закрывая дверь). Иду.

П у ш к и н (продолжая  расхаживать). Я  написал невесте, что если ваша матушка решила расторгнуть нашу помолвку, а вы решили повиноваться ей, - я подпишусь под всеми предлогами, какие ей угодно будет выставить, даже если они будут так же основательны, как сцена, устроенная ею мне вчера, и как оскорбления, которыми ей угодно меня осыпать. Быть может, она права, а неправ был я, на мгновение поверив, что счастье создано для меня. Во всяком случае вы совершенно свободны; что же касается меня, то заверяю вас честным словом, что буду принадлежать только вам, или никогда не женюсь. (Принимается чистить ногти). От добра добра не ищут. Чёрт меня догадал бредить о счастье, как будто я для него создан. Должно было мне довольствоваться независимостью... В тот же день выехал я из Москвы. В довершение всего, на первой же станции слышу о холере, охватившей Нижегородскую губернию. Повернуть назад - куда? Опасность охлаждает мне голову, как ушат воды. Нет худа без добра. Едва добираюсь до Болдина, как оказываюсь в системе карантинов. Самое время завершить замысел маленькой трагедии "Пир во время чумы". (Возвращается к столу, проговаривая).

   Стук в дверь.

 Кто там? Не сама ли Смерть?

Н и к и т а (входя). Письмо долгожданное.

П у ш к и н. От кого?

Н и к и т а. Думаю, от невесты. Попахивает девичьей.

П у ш к и н. А ты прав, Никита! От нее. (Читает.) Прелестное письмо. (Целует бумагу.) Она любит меня и согласна выйти замуж даже без приданого, из-за которого, расстроив немалое имение, и беснуется госпожа Гончарова. Очень мило! Я буду счастлив?

Ни к и т а. Если от холеры убежишь.

П у ш к и н. Да, по дороге до Москвы в 500 верст из-за одних карантинов можно околеть.

Н и к и т а. Лучше отсидимся. Здесь пока спокойно.

П у ш к и н. И, кстати, поработаем? Ты прав. Иди.

Н и к и т а. Ты бы не скакал на лошади где попало.

П у ш к и н. Не бойся. В степях чисто.

     Никита уходит. Поэт садится к столу меж двух окон и, глядя на вечернее солнце, задумывается. Сияние света усиливается, из него проступают музы.