Последняя женщина сеньора Хуана

ИСПОЛНИТЕЛЬ. Я так полагаю, сеньор, никто из них по мне не заплачет. Только вам это зачем? Мы ведь люди заменимые: над одним исполните, другого пришлют. Только лишние хлопоты.

ХУАН. Ладно, я тебя понял. Ты не трус, и на том спасибо.

ИСПОЛНИТЕЛЬ. Работа такая. У нас на службе, сеньор, трусы долго не живут. Простите, что потревожил. (Выходит.)

КОНЧИТА (входя). Сеньор, этот человек сказал, что хочет вам добра.

ХУАН. Значит, я тоже хочу ему добра... Ладно, хватит о нем, он сам напомнит о себе. Ты ведь что-то начала рассказывать?

КОНЧИТА. Да, сеньор.

ХУАН. Вот и давай. Только не сочти за обиду, если я вдруг усну. Если усну, то вовсе не из равнодушия к тебе. Я часто засыпаю просто от хорошего настроения... Ну, давай, слушаю.

КОНЧИТА. Так вот, сеньор, я поняла, что вам надо. Вам надо начать новую жизнь.

ХУАН. Я не знаю, что делать со старой, а ты предлагаешь еще и новую.

КОНЧИТА. Сеньор, не надо шутить. Стоит начать новую жизнь, и все ваши беды останутся за спиной. У меня тоже так было. Когда дома стало совсем невмоготу, я решилась и переменила все: ушла от родителей и нанялась сюда в служанки.

ХУАН. Теперь тебе хорошо?

КОНЧИТА. Тоже плохо. Но совсем по-другому! Если бы вы хоть раз попробовали начать все сначала...

ХУАН. "Хоть раз"! Да мне не вспомнить, сколько жизней я прожил. С каждой новой женщиной начиналась новая жизнь. Это как открытие новой страны. И даже - тебе я скажу - как новая вера. Вот так это было. Но несколько лет назад... Погоди, где же это случилось? По-моему, в Толедо. А может, в Валенсии. Ты понимаешь: она лежала рядом, и вдруг я понял, что ее не люблю. Нет, все было нормально, как всегда. Но голова не шла кругом, и женщина даже в этот момент не была лучшей на свете! Знаешь, что она мне сказала?

КОНЧИТА. Что, сеньор?

ХУАН. Она сказала: "Ты совсем как мой муж".

КОНЧИТА. А потом?

ХУАН. Пробовал жить как раньше. Но - что-то произошло. Ты понимаешь - что-то произошло. Женщины менялись, а жизнь - нет. Никакой новой веры. И вот тогда мне стало страшно. Будто я обманщик: взял чужое платье, чужое имя. Все орут: "Сеньор Хуан, сеньор Хуан!" - а я думаю: догадаются, сейчас догадаются... Вот тогда мне захотелось спрятаться. Как видишь, из этого ничего не вышло: Испания слишком мала.

КОНЧИТА. А если вам уехать в другую страну?

ХУАН. Не поможет. Я привык убегать от мужей, от властей, даже от женщин, но куда мне скрыться от того, что вот здесь? Сижу в закрытой комнате, на столе вино - чего еще надо? Но, даже сидя в кресле, я убегаю. И даже во сне за мной гонятся. Куда, зачем - понятия не имею! Но, может, через час сорвусь - и на коня... Ладно, уже ночь. Иди.

КОНЧИТА. Как - иди? То есть как - иди? Сеньор Хуан, так нельзя! Так нечестно! Я тоже человек!

ХУАН (оторопев). Погоди... Чего ты кричишь?

КОНЧИТА. Я ждала вас столько лет! Я надеялась! Да что там - час назад вы просто обещали, вы даже начали рассказывать о тайне прикосновения в комнате для двоих. Вы обещали мне помочь, а сами хотите то умереть, то уехать. Так не поступают. Это нечестно, сеньор!

Пауза.

ХУАН. Да, ты верно поняла: тогда я хотел умереть. А знаешь - почему?

КОНЧИТА. Нет.

ХУАН. Потому что устал. А знаешь, почему я устал?

КОНЧИТА (глухо, опустив голову). Вы с дороги, сеньор.

ХУАН (кричит). Нет! Плевал я на дорогу! Плевал я на бессонницу! Я устал от того, что вот уже много лет каждый день ко мне лезут разные люди - и все чего-то хотят! Мою славу, мою любовь, мое время, мое раскаяние, мою жизнь... Тебе вот понадобилась тайна прикосновения. Целые дни я только и слышу на разные голоса: "Дай, дай, дай, дай, дай!" И хоть бы раз кто-нибудь пришел и сказал: "На"..."

Пауза.

КОНЧИТА. Сеньор Хуан, вы лягте и закройте глаза, а я сяду вот здесь и тихо-тихо петь, пока вы не уснете. А потом уйду - вы и не заметите как.

ХУАН. Ты знаешь, от дороги я тоже устал. (Ложится.)

КОНЧИТА (поет).

Свечи в домах погасли,

Звезды зажглись.

Ты мне и день, и полночь -

Вся моя жизнь.

Пусть тебя в сон проводит

Песня моя.

Пусть тебя утром встретит

Радость моя.

Если нужна тебе мать,

Позови меня.

Если нужна служанка,

Позови меня.

Если нужна невеста,

Позови меня.

Если нужна собака,

Позови меня.

ХУАН. Твоя песня слишком хороша для меня, от нее плакать хочется... Я вот сказал, что никто не говорит "на". А ведь это не так - многие говорили. Молод был и не ценил... Знаешь, когда мне было пятнадцать, ночью пришла соседская девочка и легла рядом. Так, не шелохнувшись, мы лежали до самого рассвета. Наверное, я никого не любил так, как ее.

КОНЧИТА. Она была красивая?

ХУАН. Что я тогда понимал?

КОНЧИТА. Красивая. Иначе бы не решилась...

ХУАН. Хочешь лечь рядом?

КОНЧИТА. Да, сеньор.

ХУАН. Ложись.

КОНЧИТА. Спасибо, сеньор. (Снимает платье, ложится.)

ХУАН. Если кто-нибудь скажет, что ты некрасива, засмейся ему в лицо. Ты рождена для любви, я люблю тебя. Мне хорошо с тобой. Пожалуй, даже лучше, чем без тебя.

КОНЧИТА. А я слышала, что настоящая любовь - это когда задыхаются от страсти.

ХУАН. Нет. Настоящая любовь - это когда задыхаются от нежности.

Медленно, осторожно открывается дверь.

ЭЛЬВИРА (входя со свечой). Так. Наконец-то. И в самый подходящий момент. (Кончите.) Что ты лежишь, потаскуха? Вставай и убирайся. Ты что, не слышишь? Я тебе говорю: вон!

ХУАН. Сеньора, кто бы вы ни были, сегодня это моя комната, и эта девушка моя гостья!

ЭЛЬВИРА. Ах, так? Не только гостья, но даже девушка! В таком случае, сеньор, пусть эта девушка убирается вон. Я много слышала. Но я не желаю еще и видеть, как деревенская шлюха валяется в постели с моим мужем.

ХУАН. Эльвира?! (Садится на постели.)

ЭЛЬВИРА. Да, Хуан.

ХУАН. Ничего не понимаю. (Вглядывается.) Да, Эльвира. Но почему ты здесь?

ЭЛЬВИРА. Ты же здесь. А я твоя жена. Куда иголка, туда и нитка.

ХУАН. Я привык к неожиданностям, но эта... Слушай, почему ты здесь?

ЭЛЬВИРА. Ты скрылся из дому как вор. А воров ловят. Вот я и поймала тебя, Хуан.

ХУАН. До меня доходили какие-то слухи, тебя видели в разных городах, но мне и в голову не приходило...

ЭЛЬВИРА. Да, Хуан... Я ездила именно за тобой.

ХУАН. И долго?

ЭЛЬВИРА. Не так уж долго. Каких-нибудь двадцать лет. Полжизни, только и всего.

ХУАН. Понятия об этом не имел. Я вовсе не прятался от тебя.

ЭЛЬВИРА. Знаю. Мужья, любовницы, родственники - тебе было от кого прятаться. Между прочим, это было самое обидное: ты и не думал от меня бегать, а я не могла тебя догнать.

ХУАН. Зачем тебе это понадобилось?

ЭЛЬВИРА. Узнаешь.

ХУАН. Хочешь есть?

ЭЛЬВИРА. Нет.

ХУАН. А вина?

ЭЛЬВИРА. Нет.

ХУАН. Ну, сядь хотя бы.

ЭЛЬВИРА. Мне сидеть в этом притоне? А впрочем, ты прав: слишком много чести - мне стоять, когда она лежит. (Садится.)

ХУАН. Ты хотя бы обедала?

ЭЛЬВИРА. Какая тебе разница?

ХУАН. Кончита, принеси мяса и вина.

ЭЛЬВИРА. Мне есть из рук у бесстыжей девки?.. Вино согрей, я продрогла в дороге.

Кончита выходит, на ходу набрасывая платье.

Вкусом ты никогда не отличался.

ХУАН. Ты двадцать лет гонялась за мной, чтобы поговорить о вкусе?

ЭЛЬВИРА. Нет.

ХУАН. Тогда о чем же?

ЭЛЬВИРА. Узнаешь... Отвернись, я хочу причесаться.

Хуан отворачивается.

(Встает. Вынимает из дорожной сумки тонкий, довольно длинный кинжал. Несколько секунд стоит за спиной у Хуана. Потом прячет кинжал в сумку.) Нет. Сперва я с тобой поговорю.

ХУАН. Поговоришь, а потом причешешься?

ЭЛЬВИРА. Только мне нужна правда.

ХУАН. Спрашивай.

ЭЛЬВИРА. Правда - ты понял? Я не могу так больше! Я должна понять. Двадцать лет у меня голова пухнет от всех этих мыслей!

ХУАН. Я же сказал - спрашивай.

ЭЛЬВИРА. Ты меня ненавидишь?