Собака

ЛИПА. Не интересуюсь.

ВИКТОР. Мне понравилась одна женщина. Из Воронежа, тоже преподаватель. Знаете, как бывает: две минуты поговорил и понял — мой человек. Близкий. С полуслова все понимает. За два дня мы так сдружились, что… В гостинице за завтраком встречались, мы в одной гостинице с ней, номера рядом… Ну, и вообще, в перерывах говорили… А сегодня был фуршет. И опять мы рядом. Но люди же кругом, шум, толкотня… И она мне: а давайте вечером в гостинице пообщаемся. Часов в девять. Зайдете ко мне, или я к вам. И посмотрела так… Ну, вы знаете, как иногда женщины смотрят…

ЛИПА. Не знаю. А как?

ВИКТОР. Ну… Такой открытый взгляд, беззащитный… Видишь в глазах всю ее жизнь, и ее одиночество, и… Без слов угадываешь, как вот у этой собаки… И понимаешь, что она ждет от тебя… Что ты для нее, может быть, последний шанс… Я отправился в гостиницу. Ждал. Не мог места себе найти. Душ два раза принял. И… И без пятнадцати девять схватил чемодан — и сбежал. На вокзал помчался, купил билет… Пришел в себя. Хотел вернуться. И тут — собака. А потом вы.

ЛИПА. Я-то при чем?

ВИКТОР. Эта женщина мне очень понравилась. Очень. Давно я такого не испытывал… Все как-то… Молодо, свежо… Думал: может, она и есть мой рок? И не надо бояться? Но что-то удерживало. Что-то… А увидел вас и понял — вот в чем причина. В вас.

ЛИПА. Здрасьте пожалуйста!

ВИКТОР. Не знаю, как объяснить… Ну… Только не обижайтесь, просто другого сравнения не могу найти… Как будто это была только репетиция, а спектакль начался здесь.

ЛИПА. Спектакль — это да, это прямо про вас! Соло без оркестра, романс для дамы с собачкой! Не верю я в эти штуки. Увидел — влюбился. Увидел другую — еще больше влюбился. А в поезде, может, вас третья ждала? Окончательная?

ВИКТОР. Окончательная у меня жена. Я никогда от нее не уйду, она моя плоть и кровь.

ЛИПА. Успокоили. И не совестно вам — вас там кровь и плоть ждет, а вы тут перед другой плотью и кровью распинаетесь?

                Виктор молчит. О чем-то думает.

ЛИПА. Алло, вы еще здесь? Вы на своих лекциях тоже так зависаете? Студенты не сбегают? Интересно, что вы сейчас там видите, в своей голове?

                Появляется Нина. С пакетом.

НИНА. Привет, ты уже дома?

ЛИПА. Только что. Кофе будешь?

НИНА. Конечно! (Достает продукты). Ты фруктовые чипсы искала, вот…

ЛИПА. Ниночка, спасибо, то, что надо! (Целует Нину в щеку).

НИНА. А это Виктору. Без сахара.

ЛИПА. Да, ему за сахаром следить надо. И вообще — отдохнуть.

НИНА. Как ты вовремя про отдых! (Подает Липе большой конверт).

ЛИПА (достает цветные листки). Вот это да! Черногория?

НИНА. Да, он хотел к братьям-славянам на этот раз.

ЛИПА. Замечательно! А почему только для нас с Виктором? А ты?

НИНА. Ну… Во-первых, работа… И потом, я с ним давно, а ты… Вам, наверно, хочется побыть только вдвоем.

ЛИПА. Даже обидно! При чем тут — давно, недавно! Мы же не на Востоке, чтобы — старшая жена, младшая жена, мы цивилизованные люди!

НИНА. Ты неполиткорректно выражаешься. На Востоке тоже цивилизованные люди.

ЛИПА. Ох, прости, прости, да. Правильно, поправляй меня, имеешь право, ты мудрее…

НИНА. Старее.

ЛИПА. Я не это хотела сказать!

НИНА. Липа, в правде нет ничего обидного!

ЛИПА. Ты все понимаешь, все правильно чувствуешь. Нет, так не пойдет. Я буду там с Виктором, а ты тут одна. Я изведусь, буду о тебе думать все время, весь отдых насмарку.

НИНА. Какая ты… Какая ты добрая, однако, Липочка.

ЛИПА. Мне кажется, Ниночка, или ты это с иронией сказала?

НИНА. А если и с иронией? Уже на иронию и права не имею? Мы, конечно, вместе, мы любим все друг друга, но в моей голове я могу пока еще думать, что хочу.

ЛИПА. Да уж представляю, что ты там думаешь. Я затылком чувствую, как ты на меня смотришь, когда я не вижу. Убить меня готова, да?

НИНА. Ну, почему убить? Пропала без вести — тоже вариант.

ЛИПА. Я знала! Ты наймешь людей, они меня увезут и… Не дождешься, гадина!

НИНА. Не ори, не на базаре! (Высыпает из пакета на голову Липы чипсы). Жри чипсы свои фруктовые, а то талия исчезнет, а зачем ты Виктору без талии? Кроме талии, его ничего не интересует!

ЛИПА. Сама дура! Получи! (Выливает на Нину молоко или сок).

НИНА. Уродина колченогая!

ЛИПА. Козлиха безрогая! Чтоб тебе до пенсии не дожить!

НИНА. Чтоб тебе детей не родить!

ЛИПА. Сдохни!

НИНА. Умри!

                Они бросают друг в друга разными предметами и, возможно, дерутся. Виктор хохочет. Они замирают.

                Нина, опять ожив, берет совок, веник, тряпку, прибирается.

НИНА. Опять намусорил… Витя, ты как в детсаде, честное слово. Чаю себе не можешь приготовить, чтобы не улить все вокруг. Да и доченька у нас молодец, а убираю только я. Это справедливо? Вот брошу все, зарастете мусором.

                Собрав все в ведро, сует туда совок, веник и тряпку, уходит.

ЛИПА. Смешливый вы, я смотрю. Вообще мужчины больше смеются. И анекдоты друг другу рассказывают. Женщины реже.

ВИКТОР. Мы меньше живем, вот и спешим насмеяться, пока не померли. А вам спешить некуда. Кофе не угостите?

                Липа включает чайник. Очень длинная пауза — они смотрят на чайник, на то, как он закипает и бурлит. После этого Липа достает из стола вторую чашку, сыплет в нее растворимый кофе. И себе.

ЛИПА. Сахар?

ВИКТОР. Да, одну ложку.

ЛИПА. Молоко?

ВИКТОР. Нет, спасибо.

                Подходит, берет чашку, садится на стул перед Липой.

ЛИПА. Я не поняла, а собака тут при чем?

ВИКТОР. Ну… Люди, которые подбирают собак… Или нищим подают… Благотворительностью занимаются… У них часто комплекс вины. Что-то не то сделали. А спасли собаку, подали нищему — и как бы легче.

ЛИПА. И в чем ваша вина?

ВИКТОР. Да все мы виноваты. Перед собой в первую очередь. Мы — собственные вечные должники. Кто-то хотел стать летчиком — не стал. Кто-то хотел научиться играть на гитаре — не научился. Кто-то хотел работать для удовольствия — а работает для денег.

ЛИПА. Как у вас все обобщать получается, даже завидно. И я, значит, перед собой виновата?

ВИКТОР. Конечно. У вас тоже где-то зарыта собака, но вы предпочитаете о ней не помнить.

ЛИПА. Ну да. Надо каждый день ходить на могилку, цветочки класть, слезы лить?

ВИКТОР. Не обязательно. У каждого своя могилка — при себе. У вас вот тут — чистый морг. И он же склеп. Вы тут себя добровольно замуровали.

ЛИПА. И охота вам сочинять, ничего же про меня не знаете!

ВИКТОР. Расскажите.

ЛИПА. А могу! Родилась в простой семье, родители много работали, я без присмотра вела себя очень вольно. Курить рано начала, вино и пиво пить, с мальчиками сексом заниматься. Встретила мужчину, полюбила, он меня наставил на путь истинный, я поступила в медучилище, работала санитаркой, потом получила высшее образование, то есть он сделал из меня человека. А потом бросил.

ВИКТОР. Почему?

ЛИПА. Не знаю. Наверно, ему интересно было из меня что-то делать. А когда сделал — стало скучно. Кого-то еще теперь делает.

ВИКТОР. Похоже на правду, но почему-то не верю.

ЛИПА. Конечно, похоже, это история моей подруги. Ладно, свою рассказываю. Нормальная семья, нормальное детство, хотела стать врачом, потому что влюбилась в соседа, а он был молодой врач и даже уже педагог. Хотела попасть на его занятия. И поступила, и попала, и сумела его увлечь, и начались отношения, но, как только я намекнула, что хочу замуж, он меня бросил.