Птички

Труда (пытаясь высвободиться). Лжете! У вас есть папа и мама!

Девочки. Ну уж папа-то отпетая сволочь! (Поют и танцуют вокруг Труды.) Папа – сволочь! Папочка – сволочь! Папочка – сволочь!

Труда (пытаясь заставить их замолчать). Frech! Respektlos! So spricht man doch nicht von seinem Vater! [4] Я вам запрещаю так говорить. Это гадкое слово!

Девочки. Но вчера мамочка так сказала.

Труда. Вы не понимаете, что вы говорите! Вы не знаете точный смысл этого слова! Отправляйтесь в душ! Не смейте говорить слова, которых вы не понимаете! (Хватает их и тащит).

Девочки (визжат). А-а! Уж не думаешь ли ты, несчастная гретхен, учить нас французскому?!

Труда (силой тащит их). В душ! В душ!

Девочки (смягчившись). Хорошо. Только чур ты нас будешь намыливать. Ты ведь всегда будешь нас намыливать, скажи, Труда?

Труда. В вашем возрасте намыливаются уже самостоятельно.

Девочки (стонут). Но это не так приятно.

Труда. Это маленьких детей намыливают.

Девочки. Но что хорошо для маленьких, то хорошо и для больших девочек. Если ты не будешь нас намыливать мочалкой, тогда мы скажем маме, что ты нас намыливала во всех местах и что ты себя плохо вела. Мы скажем маме, что ты нас изнасиловала.

Труда (заливается краской, вне себя). Замолчите! Шлюхи! У вас одни гадости в голове!

Девочки (ликующе визжат). Шлюхи! Она сказала «шлюхи»! Она сказала «шлюхи»! Ха-ха-ха! Мы скажем маме, что она обозвала нас шлюхами!

Труда (в замешательстве). Это тоже гадкое слово? Это вы мне сказали!

Девочки (ангельскими голосами). Нет, оно не гадкое. Мы просто шутили. Это хорошее словечко. Как ты, Трудочка, могла подумать, что мы можем научить тебя нехорошим словам. Мы слишком тебя любим. Мы в тебя просто влюблены, Труди. Мы не спим больше с тех пор, как ты спишь в нашей комнате. Ты с нами можешь делать все, что захочешь. Мы будем тебя слушаться ну как дрессированные собачки… (По-собачьи ластятся к Труде: повизгивают, лижут ее.)

Все выходят из комнаты.

Пауза. По соседству начинает литься вода и слышится пронзительный визг девочек. Входят женщина и мужчина. Начинают уборку.

Женщина (ругается). Дряни! Нормальный человек утром кровать за собой приберет. А эти все на пол пошвыряют, а ты за ними прибирай. О гретхен не скажешь. Всегда, перед тем как вниз сойти, кровать за собой приберет.

Мужчина. Чистоплотная нация. Почище нас будут.

Женщина (скептически). Ноги нужно посмотреть. Иная расфуфырится, футы-нуты, завьется, а ноги!.. Всегда первое дело ноги. По ногам все сразу видно.

Мужчина (посмеивается из своего угла). Ну знаешь, чистые они или грязные – это мне все равно. Меня, знаешь, другие места интересуют.

Женщина. Я то знаю, старый потаскун. Ты на себя-то посмотри. На кого ты похож!

Мужчина (сдаваясь). Да это я просто так, к слову! (Желчно.) Старичка это, между прочим, тоже интересует.

Женщина (как ужаленная). Кто тебе сказал?

Мужчина. Хха! Кто сказал! А его глазки, когда он диктовал свою историю. Расхаживает себе как ни в чем не бывало, а сам из-за плеча поглядывает в вырез кофты. Как будто проверяет, что она там записала. Знаем мы его!

Женщина (неожиданно жалко улыбаясь). Брось! Он уже тоже слишком стар.

Мужчина (злопамятно). А тебе хотелось бы, чтоб твой дорогуша совсем одряхлел? Ты-то его не такой старой жабой помнишь. Все женщины здесь через это прошли. И при старухе, и потом. А гретхен слишком хорошенькая. Ей-то уж точно не миновать.

Женщина (будто успокаивая себя). Скорее уж Арчибальд потихоньку подкрадется. У него свой фокус: вечно прикидывается несчастненьким. Или мсье Артур: для него все средства хороши. Но, похоже, его уже отшили!

Мужчина (уверенно). Он повторит. Свежатинка в доме – кого хочешь взбудоражит.

При последних словах мужчины в комнату входит Труда, идет к туалетному столику.

Труда. Я вам не помешаю? Девочки меня забрызгали и растрепали.

Женщина (вернувшись к уборке постелей). Эти девки только и думают, какую бы пакость сделать.

Мужчина и женщина занимаются уборкой. Мужчина водит пылесосом рядом с Трудой.

Мужчина (вкрадчиво, Труде). Ну как вам у нас, нравится?

Труда (не оборачиваясь, невозмутимо). Да. Нравится.

Женщина. По условиям найма вы должны заниматься только ребенком Розы.

Труда (причесываясь, благоразумно). Я рада помочь, если могу.

Женщина. Да, но зачем же шляпой-то быть?

Труда не понимает.

Мужчина (женщине). Ты же видишь, она немка. Она про шляпу не понимает. Обвели вокруг пальца! Облапошили нашу лапочку!

Труда (просияв). Лапочка! Да! Девочки такие ласковые!

Женщина (подсмеиваясь). Ну, а Роза с Люси?!

Труда молчит, причесывается.

Мужчина (наставительно). Если у вас со стариком отношения хорошие – ничего здесь не бойтесь. Я так вам скажу. Это только видимость такая, что все им помыкают. Здесь все решает он. И потом, что ни говори, содержит-то всех он. Видимость такая, что кто что хочет, тот то и делает. Кремень – не человек. Его желание – закон. А все остальные пусть хоть к черту катятся. Вот и вся его мораль. Я-то его хорошо знаю.

Женщина (подходит к нему, в ярости). А ты не хочешь ему самому все это выложить? А ну-ка марш наверх, старухину комнату убирать. Здесь всё.

Мужчина, подчиняясь, наклоняет голову, берет пылесос и уходит.

(Труде, которая не решается обернуться.) Старый пьяница, конечно, но он не злой. Он ведь вам добра хочет. Совсем еще молоденькая, да у таких людей, конечно, хочется предостеречь.

Труда (встает, собираясь уйти). Спасибо. Я уже сама достаточно взрослая.

Женщина. Я тоже так думала, когда помоложе была. Но они здесь все развратники. Все девушки, которые здесь служили, через это прошли. На первый взгляд кажется, что они здесь друг с другом как собаки, а на самом деле все они заодно.

Труда. Спасибо. Я умею защищаться.

Женщина. Если бы мсье Артур, это бы еще ничего… Он как молодой кобелек, на всех кидается. А вот Арчибальд, когда прикинется несчастненьким… А-а! Этот кого хочешь растрогает… А вот старик…

Шеф (входя). Что – старик?

Женщина, испугавшись, быстро собирает свои швабры и тряпки и уходит со взглядом побитой собаки.

(Труде.) Я везде вас искал, чтобы продолжить диктовать. Что они вам тут рассказывали?

Труда. По-французски вы, кажется, говорите так: «в одно ухо влетает, в другое – вылетает».

Шеф. Да. Но в промежутке на мгновение застревает. Вот ведь что досадно. Так что она вам сказала?

Труда. Я не слушала.

Шеф. Обо мне?

Труда (немного поколебавшись). О девушках, которые жили в этом доме.

Шеф. А обо мне?

Труда. Еще о мсье Артуре и о мсье Арчибальде.

Шеф. Старая шлюха! (С неожиданным беспокойством.) А о себе?

Труда. Нет. Что значит «взбудораживает»?

Шеф (ворчливо). Вы мне надоели! Я вам не словарь!

Труда. Это тоже бранное слово?

Шеф. Нет!

Труда. Одноглазый мсье в то время, когда я входила в комнату, сказал: «Свежатинка в доме взбудораживает».

Шеф (в ярости). Старая обезьяна! Я ему покажу, как совать нос не в свое дело!

Труда. Но он никуда не совал…

Шеф. Знаю. Это тоже такое выражение, которым вы никогда не научитесь пользоваться. Значит, лезть в такое дело, которое вас не касается.

Труда. (серьезно, с неожиданной прилежностью). Bitte! «Засовывать нос в чужое дело». Он засунул нос в чужое дело. Так можно сказать?

Шеф. Да. Запишите его. Таким выражением вы произведете фурор. (Ласково смотрит на нее, неожиданно). Вы у нас уже две недели? Ну как, начинаете понимать, что попались на маленькое безобидное объявление в «Фигаро», как на крючок? А? Ничего себе гадючник?