Дни Турбиных

А л е к с е й. До свидания, Володя!

Е л е н а. Николка! Николка!

Н и к о л к а (входя). Вот он я. Ох, приехал?

Е л е н а. Володя уезжает в командировку. Простись с ним.

Т а л ь б е р г. До свидания, Никол.

Н и к о л к а. Счастливого пути, господин полковник.

Т а л ь б е р г. Елена, вот тебе деньги. Из Берлина немедленно вышлю. Честь имею кланяться. (Стремительно идет в переднюю.) Не провожай меня, дорогая, ты простудишься. (Уходит.)

Елена идет за ним.

А л е к с е й (неприятным голосом). Елена, ты простудишься!

Пауза.

Н и к о л к а. Алеша, как же это он так уехал? Куда?

А л е к с е й. В Берлин.

Н и к о л к а. В Берлин... В такой момент... (Смотря в окно.) С извозчиком торгуется. (Философски.) Алеша, ты знаешь, я заметил, что он на крысу похож.

А л е к с е й (машинально). Совершенно верно, Никол. А дом наш – на корабль. Ну, иди к гостям. Иди, иди.

Николка уходит.

Дивизион в небо, как в копеечку, попадает. «Весьма серьезно». «Серьезно и весьма». Крыса! (Уходит.)

Е л е н а (возвращается из передней. Смотрит в окно). Уехал...

Картина вторая

Накрыт стол для ужина.

Е л е н а (у рояля, берет один и тот же аккорд). Уехал. Как уехал...

Ш е р в и н с к и й (внезапно появляется на пороге). Кто уехал?

Е л е н а. Боже мой! Как вы меня испугали, Шервинский! Как же вы вошли без звонка?

Ш е р в и н с к и й. Да у вас дверь открыта – все настежь. Здравия желаю, Елена Васильевна. (Вынимает из бумаги громадный букет.)

Е л е н а. Сколько раз я просила вас, Леонид Юрьевич, не делать этого. Мне неприятно, что вы тратите деньги.

Ш е р в и н с к и й. Деньги существуют на то, чтобы их тратить, как сказал Карл Маркс. Разрешите снять бурку?

Е л е н а. А если б я сказала, что не разрешаю?

Ш е р в и н с к и й. Я просидел бы всю ночь в бурке у ваших ног.

Е л е н а. Ой, Шервинский, армейский комплимент.

Ш е р в и н с к и й. Виноват, это гвардейский комплимент. (Снимает в передней бурку, остается в великолепнейшей черкеске.) Я так рад, что вас увидел! Я так давно вас не видел!

Е л е н а. Если память мне не изменяет, вы были у нас вчера.

Ш е р в и н с к и й. Ах, Елена Васильевна, что такое в наше время «вчера»! Итак, кто же уехал?

Е л е н а. Владимир Робертович.

Ш е р в и н с к и й. Позвольте, он же сегодня должен был вернуться!

Е л е н а. Да, он вернулся и... опять уехал.

Ш е р в и н с к и й. Куда?

Е л е н а. Какие дивные розы!

Ш е р в и н с к и й. Куда?

Е л е н а. В Берлин.

Ш е р в и н с к и й. В... Берлин? И надолго, разрешите узнать?

Е л е н а. Месяца на два.

Ш е р в и н с к и й. На два месяца! Да что вы!.. Печально, печально, печально... Я так расстроен, я так расстроен!!

Е л е н а. Шервинский, пятый раз целуете руку.

Ш е р в и н с к и й. Я, можно сказать, подавлен... Боже мой, да тут все! Ура! Ура!

Г о л о с Н и к о л к и. Шервинский! Демона!

Е л е н а. Чему вы так бурно радуетесь?

Ш е р в и н с к и й. Я радуюсь... Ах, Елена Васильевна, вы не поймете!..

Е л е н а. Вы не светский человек, Шервинский.

Ш е р в и н с к и й. Я не светский человек? Позвольте, почему же? Нет, я светский... Просто я, знаете ли, расстроен... Итак, стало быть, он уехал, а вы остались.

Е л е н а. Как видите. Как ваш голос?

Ш е р в и н с к и й (у рояля). Ма-ма... миа... ми... Он далеко, он да... он далеко, он не узнает... Да... В бесподобном голосе. Ехал к вам на извозчике, казалось, что и голос сел, а сюда приезжаю – оказывается, в голосе.

Е л е н а. Ноты захватили?

Ш е р в и н с к и й. Ну как же, как же... Вы чистой воды богиня!

Е л е н а. Единственно, что в вас есть хорошего, – это голос, и прямое ваше назначение – это оперная карьера.

Ш е р в и н с к и й. Кое-какой материал есть. Вы знаете, Елена Васильевна, я однажды в Жмеринке пел эпиталаму, там вверху «фа», как вам известно, а я взял «ля» и держал девять тактов.

Е л е н а. Сколько?

Ш е р в и н с к и й. Семь тактов держал. Напрасно вы не верите. Ей-Богу! Там была графиня Гендрикова... Она влюбилась в меня после этого «ля».

Е л е н а. И что же было потом?

Ш е р в и н с к и й. Отравилась. Цианистым калием.

Е л е н а. Ах, Шервинский! Это у вас болезнь, честное слово. Господа, Шервинский! Идите к столу!

Входят А л е к с е й, С т у д з и н с к и й и М ы ш л а е в с к и й.

А л е к с е й. Здравствуйте, Леонид Юрьевич. Милости просим.

Ш е р в и н с к и й. Виктор! Жив! Ну, слава Богу! Почему ты в чалме?

М ы ш л а е в с к и й (в чалме из полотенца). Здравствуй, адъютант.

Ш е р в и н с к и й (Студзинскому). Мое почтение, капитан.

Входят Л а р и о с и к и Н и к о л к а.

М ы ш л а е в с к и й. Позвольте вас познакомить. Старший офицер нашего дивизиона капитан Студзинский, а это мсье Суржанский. Вместе с ним купались.

Н и к о л к а. Кузен наш из Житомира.

С т у д з и н с к и й. Очень приятно.

Л а р и о с и к. Душевно рад познакомиться.

Ш е р в и н с к и й. Ее императорского величества лейб-гвардии уланского полка и личный адъютант гетмана поручик Шервинский.

Л а р и о с и к. Ларион Суржанский. Душевно рад с вами познакомиться.

М ы ш л а е в с к и й. Да вы не приходите в такое отчаяние. Бывший лейб, бывшей гвардии, бывшего полка...

Е л е н а. Господа, идите к столу.

А л е к с е й. Да-да, пожалуйста, а то двенадцать часов, завтра рано вставать.

Ш е р в и н с к и й. Ух, какое великолепие! По какому случаю пир, позвольте спросить?

Н и к о л к а. Последний ужин дивизиона. Завтра выступаем, господин поручик...

Ш е р в и н с к и й. Ага...

С т у д з и н с к и й. Где прикажете, господин полковник?

Ш е р в и н с к и й. Где прикажете?

А л е к с е й. Где угодно, где угодно. Прошу вас! Леночка, будь хозяйкой.

Усаживаются.

Ш е р в и н с к и й. Итак, стало быть, он уехал, а вы остались?

Е л е н а. Шервинский, замолчите.

М ы ш л а е в с к и й. Леночка, водки выпьешь?

Е л е н а. Нет-нет-нет!..

М ы ш л а е в с к и й. Ну, тогда белого вина.

С т у д з и н с к и й. Вам позволите, господин полковник?

А л е к с е й. Мерси, вы, пожалуйста, себе.

М ы ш л а е в с к и й. Вашу рюмку.

Л а р и о с и к. Я, собственно, водки не пью.

М ы ш л а е в с к и й. Помилуйте, я тоже не пью. Но одну рюмку. Как же вы будете селедку без водки есть? Абсолютно не понимаю.

Л а р и о с и к. Душевно вам признателен.

М ы ш л а е в с к и й. Давно, давно я водки не пил.

Ш е р в и н с к и й. Господа! Здоровье Елены Васильевны! Ура!

С т у д з и н с к и й, Л а р и о с и к, М ы ш л е в с к и й. Ура!

Е л е н а. Тише! Что вы, господа! Весь переулок разбудите. И так уж твердят, что у нас каждый день попойка.

М ы ш л а е в с к и й. Ух, хорошо! Освежает водка. Не правда ли?

Л а р и о с и к. Да, очень!

М ы ш л а е в с к и й. Умоляю, еще по рюмке. Господин полковник...

А л е к с е й. Ты не гони особенно, Виктор, завтра выступать.

Н и к о л к а. И выступим!

Е л е н а. Что с гетманом, скажите?

С т у д з и н с к и й. Да-да, что с гетманом?

Ш е р в и н с к и й. Все обстоит благополучно. Какой вчера был ужин во дворце!.. На двести персон. Рябчики... Гетман в национальном костюме.

Е л е н а. Да говорят, что немцы нас оставляют на произвол судьбы?

Ш е р в и н с к и й. Не верьте никаким слухам, Елена Васильевна.

Л а р и о с и к. Благодарю, глубокоуважаемый Виктор Викторович. Я ведь, собственно говоря, водки не пью.

М ы ш л а е в с к и й (выпивая). Стыдитесь, Ларион!

Ш е р в и н с к и й, Н и к о л к а. Стыдитесь!

Л а р и о с и к. Покорнейше благодарю.