Заварушка (СИ)

ГРИФОН. А если сыщутся доказательства?

КАРЛ. Может, и сыщутся, вот только искать их не следует. Для чего? Чтобы все рухнуло и оказалось, что достоверность - лишь пепел и руины? Нет, дружище, лучше уж позаимствуй простодушие у Темного. Да что говорить, тебе все сполна откроется, когда ты будешь умирать. Тогда ты сам убедишься в моей правоте. Надо хоть на самую малость верить, иначе все курам на смех.

СЭ. Я вижу, тут сплошь и рядом не только хамство и дерзости, но и мудрования. Но я не потерплю. Убирайтесь, пустомели!

ГРИФОН. Мы уходим. Карл прав: нужно хоть немного верить. И у нас еще есть капелька веры, что вы, господа, когда-нибудь закончите свой спор.

ТЕМНЫЙ. Тем более что он закончится даже и против вашей воли.

КАРЛ. О, это остроумное замечание. До скорой встречи, господа.

Грифон, Карл и Темный уходят.

СЭ. Они вовремя ушли, мое терпение было уже на исходе.

ПРАВ. Все мы когда-нибудь уходим. И уходим мы куда-нибудь. Никто не знает куда. Но мы уже не возвращаемся, а если и возвращаемся, то снова куда-нибудь. Не больше и не меньше.

СЭ. Что за чушь? Ты, Прав, это брось, нечего разводить философию.

ПРАВ. А я как раз хотел пояснить тебе, что убийство является, по сути своей, тяжким грехом.

СЭ. Сколько можно! Куда мне осилить столько умствований!

ПРАВ. Я ведь в любой момент могу проделать неожиданный и весьма оригинальный ход, и ты, как это уже не раз бывало, окажешься в тупике. Как, любезный Сэ, будешь выбираться, если отказываешься слушать мои пояснения?

СЭ. Когда ты пускаешься в объяснения, у меня все как-то мутится в голове.

ПРАВ. Возьми пример из жизни. Ты много раз уже слышал, как жена зовет тебя к обеду, а между тем это для тебя каждый раз как бы и ново. И что же, из-за этого тоже мутнеет голова? Пойми, духовная пища, как и материальная, нуждается в повторениях и добавках. Что сталось бы с нами, сиди мы только на одной чечевичной похлебке и идеях Фурье? Я всего лишь тот, кто зовет тебя отведать духовной пищи.

СЭ. Порой я начинаю подозревать, что Коломба чересчур потрясла твое воображение, и теперь ты у нее берешь уроки красноречия.

ПРАВ. Коломба - великий образ, грандиозное создание народного гения, поэтому лучше всуе не поминать ее имя.

СЭ. Ты потерял нюх, бдительность, ты не замечаешь, какая опасность грозит нашему городу. А моя мысль заключается в том, что пора очистить землю от скверны, ну, от ее представителей - от сквернавцев.

ПРАВ. Как же, я, разумеется, знаю, что Темный еще тот прохвост, что он плетет интриги. Он, как ему и полагается, темнит. Как не знать, если этому и следует быть? Или я, по твоему, дуралей?

СЭ. Так перестань упираться, и давай поскорее расправимся с ним!

ПРАВ. Я помню, как однажды ты сражался с совершенно одичавшими недоумками, которых было несколько десятков против тебя одного. Ты уподобился льву. Ты даже как-то особенно, исключительно заблистал вдруг умом. Тебе нанесли двадцать ран и всякий побочный урон, но ты достойно продержался до подхода свежих сил. Ты был в шаге от всенародной славы, но она все же решила повременить, еще поэкзаменовать тебя. И вот теперь ты близок к тому, чтобы лишиться ее благосклонности, провалиться в какую-то затхлую дыру и пищать в ней, как ущемленная крыса. А все потому, что тебе взбрело на ум без суда и следствия расправиться с Темным. Так не годится, Сэ. Не те времена, чтобы можно было запросто свернуть человеку голову. И ты уже не тот, кем был прежде. Ты больше не дикарь с дубиной в руках, не предводитель кровожадных кочевников, не Аттила какой-нибудь. Ты вполне респектабельный господин, читавший на досуге Руссо и Карла Поппера. Ну, и что же с тобой происходит? Почему у тебя мутится в голове? Как это ты поддался темным силам? Откуда у тебя фанатичное стремление к расправе над человеком, чья вина совершенно не доказана?

СЭ. Сам не пойму... А только сдается мне, не нужно никаких особых доказательств. И так все ясно.

ПРАВ. Если ты убьешь Темного...

СЭ. А я убью его!

ПРАВ. ...твоя слава только приумножится, но это будет слава негодяя, преступника, конченого человека.

СЭ. Но нельзя не убить. Это не дело.

ПРАВ. Возможно, что и так. Но чего в действительности нельзя, так это убивать без предварительного расследования и вне всяких доказательств.

СЭ. Иногда мне кажется, что этих доказательств уже столько, что не продохнуть.

ПРАВ. Отлично, голубчик. В таком случае ничто не мешает тебе прямо сейчас выступить с заявлением, что подлец Темный убит тобой в честном поединке. Просто-напросто сражен наповал.

СЭ. Ну, подобного я никогда не понимал.

ПРАВ. Чего же ты не понимаешь, парень?

СЭ. Это казус, даже целый силлогизм, вообще какая-то уловка... Похоже на сновидение, где не за что ухватиться, поскольку лишен возможности прямого действия. Нет, я не могу. Что-то тут не так.

ПРАВ. Не тут, так там. Везде что-то не так. А тебе какое до этого дело?

СЭ. Я должен убить Темного, не так ли?

ПРАВ. А если здесь так, то и там тоже так, как нужно.

СЭ. Не путай меня, братец. Где там?

ПРАВ. Там, за кулисами нашей игры, откуда после ряда перипетий уже не выйдет Темный.

СЭ. Не выйдет?

ПРАВ. Конечно, Сэ. А то как же он выйдет? Зачем? Чтобы над ним смеялся весь наш город? Нет, посмешищем он себя не выставит. Всем, и ему в том числе, отлично известно, что он самим ходом истории обречен на уничтожение. Ты говоришь: я убил его - и в понимании всего нашего города Темный уже мертв. Это значит, что его нет, что он ушел куда-то и не вернется, пока не перестанет быть Темным. Истина в том, мой дорогой, что души умерших в прошлом времени переселяются в живущих в будущем времени. А Темный живет только в настоящем, а кем он был когда-то, кем будет когда-нибудь - кому это нужно знать? И когда... не когда-нибудь и не когда-то, а именно - когда - ты объявишь, что убил его, настоящее время сделается для него прошедшим, и это, с позволения сказать, новообразование он потащит за собой к будущим настоящим временам, и потащит, скажем, уже не существуя. Это и есть загробная жизнь, брат Сэ. Загробная, потому что отобрали прежнее имя и не дали нового. Кое-кто из нас бессмертен, ибо в сознании нашего города сливается с однажды счастливо и навеки приобретенным именем, но большинство тех, кто совершает тут нынче кровавую драму, уже и в преддверии столь убедительно политого нами светом познания загробного мира мертво. О, Темный верит, что он Темный и никто другой, но бедняге все же придется уйти в прошлое. Вот и получится, что мы, оставшиеся после него, будем жить не только в настоящем, но и в прошлом времени, и так до тех пор, пока нам нужно будет помнить о Темном. Скажу больше, мы будем жить и в настоящем, и в прошлом, и даже в позапрошлом времени, потому как до Темного от нас ушел куда-то его отец, иными словами, мой добрый друг, память о котором...