Нас обвенчает прилив [Ромео и Жанетта]

Люсьен (мягко). Если меня просят о чем-нибудь по-хорошему, я не могу отказать. Пойду переоденусь. (С порога приветливо говорит Фредерику). Вам повезло. Она славная. Скучная, но надежная. (Уходит.)

Фредерик. Бедняга. Он, должно быть, много выстрадал.

Юлия. Он мне противен!

Фредерик. Он славный!

Юлия. Ты чересчур снисходителен! Что до меня, то я предпочла бы иметь хорошо воспитанного брата.

Входят Мать Фредерика и Отец Юлии, нагруженные консервными банками.

Отец (с театральным жестом). Какая неожиданность! Мы встретились в забегаловке. Я осушаю «Большую Берту» с Проспером. Проспер вдруг говорит: «Гляди-ко, кто пожаловал!». Я вижу шелковое платье, зонтик, и меня молнией осеняет догадка. Я встаю: «Сватьюшка, я в восторге, разрешите представиться!». Таким манером я и отрекомендовался. У всей забегаловки глаза на лоб полезли! (Юлии). Я вынужден был разрешить ей заплатить за консервы, у меня не было ни гроша. Будь любезна, доченька, возмести. Да, да, это я приглашаю. (Фредерику). Дорогой мсье, я счастлив.

Юлия. Папа очень болтлив.

Мать (ставит консервы на стол). Я заметила.

Отец. Но что это? Стол не накрыт? Не поставили охладить вино? Ничего не готово? Что это значит?

Юлия. Я собиралась спросить об этом у тебя, папа.

Отец. У меня спросить? Спросить у меня? (Кричит свирепо). Где Жанетта?

Юлия. Я и об этом тоже как раз собиралась спросить.

Отец. Это возмутительно! (Поворачивается к матери, широким жестом усаживает ее на диван и говорит совершенно другим тоном). Не будет ли нескромным спросить, сколько у вас детей, дорогая мадам?

Мать. Родилось одиннадцать. В живых восемь.

Отец (с жестом восхищения). Восемь детей! Не будем говорить о присутствующем, у вас остается еще семь на выбор, вы всегда найдете выход из положения. У меня только трое, и никогда нет ни одного под рукой. (Кричит свирепо). Где Люсьен?

Юлия. У себя в комнате.

Отец. Вот видите! Тут я должен замолкнуть. Я пас. Вы, вы могли бы продолжить, и в этом ваше преимущество. А я, я одинок. Грустно для старика. К счастью, у меня есть вот она. Это опора моей старости. Впрочем, раз она выходит замуж за вашего сына, она будет вашей опорой. У вас их станет девять! Девять опор! (Юлии.) Итак, ты всем займешься? Ты приготовишь нам хороший завтрак, дочурка?

Юлия (строго). Вино у тебя есть?

Отец (смущено). Гмм!.. Я тебе скажу… У меня есть чем его охладить. Я сам не знаю… Я потерял голову… Впрочем, я был связан по рукам и ногам…

Фредерик (смеясь.) Не беспокойтесь, я достану. Мужайся, Юлия. (Выходит.)

Отец (глядя ему вслед). Он очарователен, этот парень, поздравляю! (Разваливается на диване.) Итак, девочка, ты рада увидеться со своим стареньким папочкой?

Юлия (унося консервы на кухню.) Я больше всего была бы рада увидеть накрытый стол и прибранный дом.

Отец (подмигивая матери.) Она так говорит, но не верьте, она ничего подобного не думает. Она в восторге. Золотое сердечко! (Поднимает что-то с полу и запихивает под диван). Впрочем, не так уж и запущен этот дом. Несколько бумажек! Пыль, о ней не стоит говорить, ничего не поделаешь, она каждый день появляется вновь. Старая тряпка… Но, собственно говоря, то, что вам кажется беспорядком, это не беспорядок, а неопределенность… Я художник в душе, мне необходима некоторая туманность вокруг меня.

Мать (встает) Я накрою на стол.

Отец. Вот это идея! Я вам помогу. Это напомнит мне молодость! Когда мне было двадцать, я всегда помогал, чтобы иметь возможность волочиться за прислугой.

Мать. Где тарелки?

Отец. Не знаю. Везде понемногу.

Мать. Как это не знаете? Что же вы делаете, когда хотите есть?

Отец. Я их ищу! Вот видите, три! Но они грязные… Хотя, ничего особенного, остатки сыра. Они еще вполне съедобны!

Мать вырывает тарелки из его рук, направляется в кухню, крикнув ему.

Мать. Найдите остальные.

Отец. Я сделаю все, что смогу, сватьюшка! (Оставшись один, с минуту продолжает поиски, потом остывает, растягивается на диване, достает из кармана сигару, откусывает конец, говорит ворчливо). Найдите остальные… Найдите остальные… Не очень-то она покладиста, настоящий дракон. Какая жалость… Такая красивая женщина… (Курит.)

Мать возвращается и застает его за этим занятием. Она пытается испепелить его взглядом, но он неуязвим, и продолжает наслаждаться сигарой. Тогда она хватает веник и демонстративно начинает подметать пол возле дивана.

Отец (после паузы). Я, знаете ли, оптимист. Я убежден: все всегда улаживается само собой.

Мать (ядовито.) Да, когда все на себя берут другие.

Отец. Да, действительно. Но я заметил, что другие просто очень охотно берутся. Огромное количество полных решимости действовать во что бы то ни стало. И как много их на нашей планете! Не будь нас, немногих философов, сохраняющих спокойствие, началась бы давка! На всех не хватило бы места.

Мать (неожиданно останавливается). У меня четыре фермы, не считая дома в городе, сын получил место у нотариуса. Со временем у него будет своя контора. Вы, наверное, задаетесь вопросы, почему я отдаю его Юлии, у которой нет ничего?

Отец. Я? Я ничего не спрашиваю. Я в восторге!

Мать. Юлия хорошая, трудолюбивая девушка, честная, экономная…

Отец. Вылитый мой портрет.

Мать. Я дружу с ее теткой уже тридцать лет. Она сказала мне, что все оставит ей…

Отец. Бедная Ирма! Как она поживает?

Мать. Хорошо. Я знаю, что вы не дадите ей ни гроша.

Отец (вскидывается). Ирме?

Мать. Нет. Вашей дочери.

Отец (категорически). Я, мадам, я за браки по любви! Они, правда, всегда плохо кончаются, но, пока длятся, они занятнее других. Несколько лет, даже несколько месяцев счастья, это все-таки что-то… И я считаю, что надо быть счастливым во что бы то ни стало… А вы — нет?!

Мать. Прежде всего надо быть трудолюбивым. И серьезным.

Отец. Вы думаете, что счастье — это серьезно? А вы не находите, что это большая редкость? Проклятье! Я убежден, что у тех, кто не думает об этом день и ночь, на плечах пустой горшок вместо головы. Можно радоваться пустякам — взглядам, улыбкам…Но мы никогда не бываем слишком счастливы, черт побери! О чем вы мне толкуете? Надо постоянно, изо всех сил стремиться к счастью. (Юлии, которая входит с тарелками, стаканами, скатертью). Не правда ли, дочурка?

Юлия. Ну, что еще, папа?

Отец (уязвлено). Почему «еще»? Я говорил твоей будущей свекрови, что счастья не может быть слишком много. Но ты, надеюсь, намереваешься быть счастливой?

Юлия. Да, папа. И я бы очень хотела, чтобы вы все мне в этом помогли.

Отец. Можешь рассчитывать на меня, дочурка. Я кажусь шутником, но у меня открытое сердце, о чем твоя свекровь и не догадывается.

Входит Люсьен — на нем костюм, который ему велик.

Мать. Кто это?

Отец (склонившись в поклоне). Это мой сын, мадам.

Мать. Он официант из кафе?

Отец. Как? У него диплом юриста… Да, кстати, где ты взял этот костюм?

Люсьен. Это твой. Я надел его в честь мадам.