Инцест [=Страсть] (СИ)

Рэм. В этом так называемом доме все ваше… Все, что душе… (Возвращается к проводам.) Я буквально еще… как бы это сказать, поработаю Богом…

Женщина тем временем достает из сумочки мобильный телефон, звонит — похоже, не соединяется.

Или скромнее… Все-таки скромность украшает: поработаю тем самым, который однажды сказал… (Включает еще фонарь, направляет свет на нее.)

Наташа (набирает снова и снова, бормочет). Никакого ответа, подумайте…

Рэм (с интересом ее разглядывает; вдруг.) Наташа! Плащ снимать не хотите? Категорически?

Наталья (пугается, роняет телефон на пол, торопливо его подбирает, прячет в сумку). Что, пора? Я, собственно — да, я готова… Мы — уже? Начинаем работать?..

Рэм (улыбается, не сразу). Я все-таки вас напугал.

Наталья. Меня?

Рэм. Напугал, напугал.

Наталья. Когда, интересно?

Рэм. Там, в гримерной…

Наталья (широко открывает глаза). Не помню.

Рэм. Без спросу ворвался, нес чепуху, хватал за руки, божился не навредить… Могло показаться — я вел себя странно…

Наталья (смеется). Да вы фантазер, Рэм… И совсем не врывались, даже совсем наоборот: долго царапались по двери, я уже пять раз успела вам крикнуть: да! можно! входите!

Рэм. Так это выглядело?

Наталья. Именно так и выглядело: робкий, застенчивый…

Рэм. Воистину, себя не видишь: я, по моему ощущению, продемонстрировал свои наихудшие качества…

Наталья. А по моему ощущению… Меня поразило: вы были бледны, в глазах тайна… Я еще, помню, про себя подумала: ух, какой…

Рэм. Старый дурак.

Наталья (смеется). Нет, ну зачем? Совсем в других выражениях.

Рэм. Ну, значит, мне повезло.

Наталья. Со мною как раз никому не везет!

Рэм. Нет-нет, я серьезно: мне повстречать, вдруг, такую, как вы… Один шанс из тысячи!

Она улыбается. И он улыбается.

Что будем пить: водку, виски, бренди, ликер, шампанское? Ну-ну, не стесняйтесь, чего душа просит? Я к нашей встрече готовился.

Наталья (удивленно). К нашей?

Рэм. Представьте, что к нашей, Наташа… Что, странно? (Внезапно уходит в дальний конец мастерской.)

Наталья. Но вы говорили — мы никогда прежде не встречались!

Рэм (откликается). …Душа просит праздника, знаю! Она слишком знает, что у нас там, впереди — и поэтому просит: радуйся, пока можешь! (Выкатывает столик на колесиках, на котором: спиртное, стаканы, полотенце; протирает стаканы.) Украшение дерева жизни — сюрпризы! Что меня восхищает в жизни — непредсказуемость! В театр забрел — просто мимо шел. На афише увидел: «Инцест» — и мне замерещилось страшное преступление: против Бога, семьи, человечности, вообще против жизни на земле! (Смеется.) Короче, я стал вспоминать: Адам познал Еву — вполне даже можно сказать, познал собственное ребро. Братоубийца по имени Каин тоже кого-то познал. Ну-ну, а кого, кстати, Каин познал, не припомните? Мрак — одним словом… Подумал: пойду, погляжу на семейную жизнь. В кои-то веки, подумал, покажут комедию — посмеюсь… (Берет в руки водку.) А потом я купил билет, а потом я увидел вас, а потом…

Наталья (удивленно). Инцест, вы решили, комедия?

Рэм (не сразу). Признаться, пока не решил.

Она почему-то молчит.

Водка, огурцы… Курица с вертела… Правда, остывшая… Для вас, кстати, могу подогреть…

Наталья. Спасибо… Не стоит, пожалуй…

Рэм. Вы с работы…

Наталья. После спектакля еще настроение… Ну, в общем, как бы еще в другой шкуре… Как бы еще пережить… Так что, вы сказали, инцест?

Рэм. «Белый аист», Наташа, коньяк… Помните сказочку: было однажды, очень давно, к мужчине и женщине прилетел добрый аист и в клюве принес им…

Наталья (смеется). …Ребеночка — помню.

Рэм(ставит водку обратно, поднимает коньяк). Да! Коньяку?

Наталья. Все равно.

Рэм. Наташа, расслабьтесь: мне показалось, вы там, на сцене, достаточно пережили…

Наталья (с улыбкой). О, там другое…

Рэм (наполняет стаканы). Вы жутко страдали — мне так показалось. Или, наверно, точнее сказать — что ваш персонаж страдал. Впрочем, как различить — персонаж или вы? Я, то есть, поверьте, сочувствовал вам — как мог. В том месте, особенно, где умоляли любимого сына не делать этого…

Наталья. Смешно, в этом месте все зрители плачут.

Рэм. Могу подтвердить: мужчина рядом со мною рыдал…

Наталья. Феномен.

Рэм. Итальянская пьеса?

Наталья. Испанская.

Рэм (подает ей коньяк). Жуть…

Наталья. Спасибо.

Рэм. У меня, кроме шуток, ком в горле, в мозгу… Ему, главное, как человеку, говорят, а он, как оглох… А тот эпизод, где он вас… ну, когда он склонял вас к инцесту — тоже очень сильный… Вот это, понимаю, страсть: фатальная, роковая. Бедняга, ему до зарезу хотелось именно этого…

Наталья (с улыбкой). Когда-то я его бросила — он мне так мстил…

Рэм. А, Наташа, скажите: такое возможно?

Наташа (с улыбкой). Не знаю…

Рэм. Нет, в жизни?

Наталья. Не дай Бог…

Рэм. Тогда… (Поднимает стакан). Тогда — за великую силу искусства?

Наталья. За нее… (Пьет.)

Рэм (не пригубив, опускает стакан, включает музыку, вновь поднимает стакан). И — за встречу? Давайте-ка, что ли, за встречу?

Наталья (смеется). Давайте.

Он, вдруг, мягко увлекает ее в некий танец.

О, кажется, мы собирались работать…

Рэм. А уже… А мы это — мы как бы уже…

Наталья. Что уже, Рэм?

Рэм. Ну, как бы уже появились на свет — а вы не заметили?

Наталья. Нет, Рэм, я серьезно…

Рэм. И я… И уже мы любили, страдали, мучились…

Наталья. Рэм…

Рэм. …Были счастливы и одиноки…

Наталья (смеется). Сжальтесь, Рэм, я после спектакля…

Рэм. Жизнь как будто прошла — а еще ничего не понятно!

Наталья (останавливает его). Ох, эта светская жизнь — я отвыкла, постойте… Голова закружилась, простите… Как белка, верчу колесо: дом — театр, театр — дом…

Рэм (как бы между прочим). Артур…

Наталья. Что?

Рэм. Артур… Мне прямо врезалось в память: Артур.

Наталья (не сразу; впрочем, с улыбкой). Рэм, вы что? Рэм, однако, я вас начинаю бояться…

Рэм. Вы из гримерки звонили ему, невольно подслушал. Артур, кричали, Артур, просили простить… Он трубку швырял — вы опять звонили… Наташа, признаться, я был оскорблен.

Наталья (не сразу; впрочем, со смехом). Ой, Рэм, вы, что ли, ревнуете, Рэм?

Рэм. Я ревную. А что?

Наталья (с улыбкой). Что ли, шутите? Что ли, серьезно?

Рэм (не отпускает ее). Мир вокруг нас существует, пока не закроешь глаза. Примерно, смотрите: я их закрыл — и его, этого самого мира, как бы сразу и нет. И Артур — про него, вдруг, забыть — и, глядишь, его как бы тоже нет. Квинтэссенция бытия — беседа, коньяк, шелестение душ… (Шепчет.) Хочу вас понять… ощутить, как натуру… Глазами, еще, что ли, сердцем… Ведь мы никуда не спешим? Ответьте мне: да?

Наталья (с улыбкой). Да… Мой мобильник испортился… Батарейка, наверно, не понимаю… Можно от вас позвонить?