Манекен

(Смотрит телевизор, ест печенье, зыркает на ВАРВАРУ, злобно уставившуюся в экран телевизора). Ишь, кричит! И что тебе такого татары сделали, что ты на них на всех кидаешься, что-о?

ВАРЯ (вскочила, кричит). А-а-а-а! Призналась! Призналась! Татарка! Татарка! Татарка!

АЛЯ (кричит). Отвали от меня, сказала! Отвали, моя черешня! Отвали, привязалась! Отвали, ну?!

ВАРЯ выдохнула, села, смотрит телевизор, сжимает зубы.

Молчание.

ВАРЯ стукнула со всей силой по столу кулаком, аж стаканы подпрыгнули.

ВАРЯ. Ненавижу татар!!! Ненавижу!!! Мне татары всю молодость мою истоптали!!! Всю мою кровушку мне татары смолоду выпили!!!! Ух, как они мне кровушку попортили!!! Ух, как я их ненавижу!!! Ух, как ненавижу!!! Татары!!! Татары!!!

Молчание.

(Снова стукнула по столу). И Леня-Лида был татарин! Чувствую я это! Чувствую! Чувствую вот!!!

АЛЯ (тихо). Заткнись. Что-то ты сегодня разошлась чересчур… А то смотри, я тебя быстро остужу сейчас…

ВАРЯ испуганно замолчала. Смотрят телевизор. ВАРЯ вдруг пронзительно завизжала, толкнула от себя руками стол, чуть со стула не упала. АЛЯ тоже визжит. Молчат обе, смотрят друг на друга, схватившись руками за сердце.

АЛЯ (шепчет). Ты чего? Чего это? Чего ты? Чего? Чего?!

ВАРЯ (смеется, машет руками на лицо). Ой, Господи… Кошка твоя между ног пробежала… Фуй, как напугала, сучара такая… Да на что ты ее держишь, заразу такую! От нее ведь блохи одни, тьфу! Напугала как, мерзавка, гадина, тьфу, тьфу!..

АЛЯ ползает под столом, находит кошку, берет ее на руки, тоже смеется.

АЛЯ. Масинька моя, перепугалась больше тебя… Да? Да? Больше тетки этой перепугалась, масинька, да? Ты как заполошная, ей-Богу… То сидит – молчит, молчит, то орет дурниной… Ну, ходит, ходит. Пусть ходит. Она тебе мешает, что ли?

ВАРЯ. Мешает! Мешает! Знаешь, как страшно? Как шмыгнула вот, как вот так вот провела по ноге шерстью, у меня аж мурашки по коже пробежали! Идиотка она, твоя кошка! Тьфу!

Обе долго смеются. АЛЯ баюкает кошку. Смотрят телевизор.

АЛЯ. Ешь печенье. "Мозайка" называется.

ВАРЯ. Мозаика. Мо-за-и-ка.

АЛЯ. Мозайка. Дед Мазай был. Ну вот. В кулинарке купила. Написано: "Мо-за-й-ка"!

ВАРЯ. Лишь бы спорить. Мозаика!

АЛЯ.А я говорю: "мозайка"! Не командуй тут, в моей квартире.

ВАРЯ (вздохнула, молчит, смотрит телевизор). Это какая страна?

АЛЯ (ест печенье). Корея. Ко-ре-я!

ВАРЯ (испуганно). Это они собак едят?

АЛЯ. Они.

ВАРЯ. У-у-у, какие морды ненавистные! Так и смотрят, так и смотрят…

АЛЯ. Не говори…

ВАРЯ. На татар похожи. Вылитые все татары. Точно, на татар! Татары – татары они и есть. Во всем татары виноваты. Точно.

АЛЯ. В чем – во всем?

ВАРЯ (уверенно). Во всем.

Пауза. Едят печенье, смотрят телевизор.

Я ходила на день рождения когда, в том году, к Капустиной… Да знаешь ты ее, она со мной в теплице работает. Бригадир наш. Пришла я к ней, как к путевой, с подарком. Стакан взяла, пью и говорю громко всем: "Выпьемьте, товарищи, чтоб всем татарам плохо стало, чтоб они все повыздыхали! Чтоб они все окочурилися, говорю, бы все!" А Капустина, смотрю, смо-о-орщилась вся, недовольная такая вся стала. А потом я узнаю, что она татарка.

АЛЯ. Капустина?

ВАРЯ. Капустина.

АЛЯ. Татарка?

ВАРЯ. Татарка.

АЛЯ. Не похожа, вроде…

ВАРЯ. Похожа. Самая настоящая Мулима. У ее ребенка уши торчали, когда он маленький был. Так она, знаешь, что сделала ему?

АЛЯ.Не знаю.

ВАРЯ. Она ему уши лейкопластырем приклеила к затылку. Чтоб они у него не торчали.

Смеются.

АЛЯ. Уши? Лейкопластырем?

ВАРЯ. Уши. Лейкопластырем. Татарка, что сделаешь…

АЛЯ. Ей бы самой бы уши лейкопластырем приклеить бы!

Хохочут.

ВАРЯ. Давай, твоей кошке уши приклеим, чтоб не торчали?

АЛЯ (хохочет, вытирает слезы). Ага, дам я тебе! Масинька, иди сюда ко мне, а то тетка еще и правда приклеит!

Пустила кошку на пол. Налила вино в стаканы. Выпили молча, чокнувшись.

ВАРЯ. Мы с тобой алкашки, ага?

АЛЯ. Алкашки?

ВАРЯ. Как суббота – у нас с тобой бутылка. Алкашки, значит.

АЛЯ. Ну да, алкашки. Мы работаем. Мы можем себе позволить по субботам. Понемножку. Алкашки не такие. Алкашки другие. Тоже, придумала. Алкашки говорит… (Встала, погладила вымпел "Ударнику коммунистического труда". Села). Слушай, Варька, а с пятницы на субботу сбываются сны или нет?

ВАРЯ (смотрит телевизор). Смотря какие…

АЛЯ. Слушай, что мне сегодня приснилось…

ВАРЯ (топнула ногой). Брысь!

АЛЯ. Не трогай ее! Масинька, сиди там, не ходи сюда, тетка злая… У-у, злая какая… Вот мне приснилось сегодня, будто к нам с неба… (Молчит). Нет, не буду рассказывать.

ВАРЯ.А чего?

АЛЯ.Да ты смеяться будешь.

ВАРЯ. Не буду, давай.

АЛЯ.Расскажешь потом всем, разболтаешь.

ВАРЯ. Не разболтаю. Давай!

АЛЯ. Ну, смотри. Не смейся только! Вот. Мне приснилось, будто к нам с неба во двор парашютист приземлился. Идет к нашему дому, улыбается… А я на улицу с мокрым бельем в тазике. А он – навстречу… И на колено становится вот так…

ВАРЯ (смотрит телевизор). Не сбудется.

АЛЯ. Почему? Почему это?

ВАРЯ (смотрит в окно). Он тут не сядет.

АЛЯ (встала, смотрит в окно). Почему это?

ВАРЯ. Его тут током обязательно стукнет и он на проводах зажарится.

АЛЯ. Вон там есть место – спустится.

ВАРЯ. Ага, как же. Ума у тебя – хрен да маленько.

Смотрят обе в окно, молчат.

АЛЯ. У тебя много.

ВАРЯ. Не надейся. Десанта с неба не будет. Зажарится – это верняк. Так что даже и не рассчитывай. (Смеется).

Молчат. Где-то далеко играет музыка.

Из кочегарки вышел ПЕТР. Ему около сорока лет. Петр в шикарной кожаной куртке и в грязной рубашке, в таких же грязных сапогах, грязных штанах. На голове клетчатая кепчонка. Сел на лавочку возле кочегарки, щелкает семечки, смачно выплевывает шелуху.

ВАРЯ смотрит на АЛЮ.

АЛЯ. Ну, что? Пойдем, подышим? Надоело уже это кино… (Кивнула на телевизор). Одно и тоже… На крышу сходим, ну? Уже темно скоро станет…

ВАРЯ. Что-то во дворе у нас тихо как. Напились уже все, спят, что ли? Куда народ-то подевался?

АЛЯ. Суббота. Нам на руку. Пошли.

АЛЯ выключила телевизор. Пошли на крыльцо. ПЕТР увидел АЛЮ и ВАРЮ, смеется.

ПЕТР. Старыи-и-и-и знакомыи-и-и-и! Здрасьте вам!

ВАРЯ. Тебя не спросили. Понял? Лезешь тут. Что хотим, то и делаем. Вот так и никак иначе. Ишь ты, пролетная голова какая…

АЛЯ (толкает ВАРЮ в бок). Пошли. Что встала-то?

Спустились с крыльца, пошли вверх по лестнице. Остановились возле Вариной двери на втором этаже.

ВАРЯ (потрясла замок). Надо покрепче закрывать двери-то. А то много таких тут ходит – обчистят и пикнуть не успеешь.

Идут по лестнице вверх, на крышу.

(Ворчит). Ненавижу таких вот людей. Смотрит – как раздевает. Чувствуешь? Нет?

АЛЯ. Чувствую.

ВАРЯ.Вот и я чувствую. Как раздевает будто. Ишь ты, хрен в отрепьях…

АЛЯ. Тихо ты. Не ругайся.

ВАРЯ. А что я такого сказала?

АЛЯ.Я говорю: противный до чего.

ПЕТР сидит на лавочке внизу, смеется, плюет шелуху от семечек, наблюдает за АЛЕЙ и ВАРЕЙ.

ВАРЯ (остановилась на лестнице). Чего он смеется? Что ты ему сказала? Ну?

АЛЯ.Да ничего я ему не говорила. Иди, иди, иди…

ВАРЯ. Не, ты сказала что-то!

АЛЯ. Да не говорила я ничего! Очень надо! Иди, иди давай, иди, чего встала-то на пороге?

ВАРЯ. Нет, ты ему что-то показала за моей спиной! Чего показала, ну? Говори? Показывай мне тоже, ну?

АЛЯ. Да надо мне! Иди, иди, иди… Ну, что стоишь? (Тихо). Да он снизу на нас смотрит и смеется, конечно! А ты застряла на дороге, как бомбовоз стоишь! Иди, сказала! Дурак он с приветом, вот и смеется!

ВАРЯ (кричит вниз). Эй ты! Посмейся еще тут! Дурак с приветом! Правильно вон она про тебя говорит! Лети с приветом, вернись с ответом, понял?