Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов читать книгу онлайн
Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
ШАЙКИН. Вас спрашивает товарищ Иванов в передней.
СОРОКИН. Разве? (Суетится.) Таня! Что ж ты не убрала со стола…
Входит ТАНЯ.ТАНЯ. Мне неудобно было встречаться с вашей женой…
СОРОКИН (выходя в дверь). Милости прошу, Иван Васильевич! Проходите! Я извиняюсь.
Слышен голос ИВАНОВА: «Я на секунду… Заходить не буду. Вот письмо…»СОРОКИН прикрывает дверь.Пауза.ТАНЯ. Мама, мама. Среди каких отвратительных пауков я живу…
Входит СОРОКИН.Ты сказал Иванову о партбилете?
СОРОКИН. Сейчас скажу о Трубкине и о партбилете. (Одевается.)
ТАНЯ. Ты куда?
СОРОКИН. С Ивановым на вокзал… Вот, он передал письмо к Григорию Григорьевичу в Берлин. В собственные руки… Сам уезжает на неделю. Я провожу его и переговорю обо всем. Письмо спрячь, очень важное.
Уходит. ТАНЯ разглядывает письмо.Звонит телефон. ТАНЯ подходит.ТАНЯ. Алло!.. Директора фабрики Крымова? (В дверь, Крымову.) Вас спрашивают… Сказать: «здесь» или нет?
Входит КРЫМОВ.КРЫМОВ. Дайте, я сам… Але… Кто говорит? Ларечкин? Что-что?.. Не может быть! Вот вам трудовая дисциплина! Опять авария на фабрике! Храпанули у котла, всадить бы им все семь патронов!
ТАНЯ. Что такое, товарищ Крымов?
КРЫМОВ. Взрыв котла у нас на фабрике! (Слушает в трубку.) От трудовой дисциплины взрываются котлы у нас…
ТАНЯ. Пострадали люди?
КРЫМОВ. Конечно, не без этого… Ах, всадить бы им все семь патронов!
КРЫМОВ спешно собирается и, не прощаясь, уходит.МУЗЫКАНТЫ тоже уходят. Входит ГАРСКИЙ.ТАНЯ. Юрий! (Закрывает наружную дверь на ключ.) Я перестаю понимать: вырвусь заграницу или нет…
ГАРСКИЙ. В этой стране чудес возможны неожиданности: и отъявленного негодяя могут проморгать, и такую скромную особу (указывает пальцем на Таню) могут задержать… Но это ерундистика. Бывает и наоборот. Вот что я хочу сказать: люблю Сорокина.
ТАНЯ. То есть?
ГАРСКИЙ (смотрит на стенной портрет Сорокина). Привык. И жаль расставаться. Это широчайшая натура. Он не связывает творческой инициативы, он умеет стимулировать ее, дает простор, развязывает руки… О, если бы я был советским человеком — «нашим»… Его можно увлечь грандиозными небылицами, и он всему поверит… Большевистский барин-меценат. Я дал ему задание: Трубкина оставить заместителем, и он исполнит все. Он перекроет всех тяжестью своего авторитета.
ТАНЯ. Но он же ничегошеньки не делает!..
ГАРСКИЙ. В том и ценность его: он вдохновляет, одобряет, доверяет, но сам ничего не умеет делать. Ну, я представляю ему коммерческий проект, он похлопает вот так глазами, покряхтит, два-три вопросика задаст и… утверждает…
ТАНЯ. Ни капельки не понимая?
ГАРСКИЙ. Ни гугу!.. Воронин — полная противоположность. Тот заставляет, не доверяет и все хочет делать сам. Воронин — ходячее эр-ка-и, пылесос… Ну, любимая, прощай…
ТАНЯ (робко). А ты не можешь, Юрий, после нашего отъезда…
ГАРСКИЙ. Нет. Внезапное вторжение Воронина в наш трест обязывает сматываться в ночь, сегодня же… Или я попал…
ТАНЯ. Я бояться стала, Юрий. Всякое терпение истощается.
ГАРСКИЙ. Напрасно. О нашей близости никто не знает… Следовательно… Ну, милая, прощай!.. (Обнимает и целует.)
ТАНЯ. Милый… Возле дряхлого Сорокина мне снятся захватывающие улицы Парижа, блеск ресторанов, авто и театры…
ГАРСКИЙ. Увидимся…
Целует и видит на столе пакет.Что это такое?
ТАНЯ. Это Иванов передал Сорокину какой-то важный пакет…
ГАРСКИЙ (внимательно осматривает пакет). О-о! Это что-то чрезвычайно важное! Знаешь что?
ТАНЯ. Что?
ГАРСКИЙ. Я его возьму…
ТАНЯ (испуганно). А я… погибну?
ГАРСКИЙ (подумав). Тогда бежим сейчас же! Этот пакет колоссальной важности…
ТАНЯ. Я не могу бежать…
ГАРСКИЙ. Тогда я… (Хочет уйти.)
ТАНЯ (испуганно). Юрий! Отдай, иначе я закричу!
Входит ШАЙКИН.ТАНЯ (вскрикивает). Ах, боже мой!
ШАЙКИН. Извиняюсь… Я хотел спросить, Татьяна Константиновна, скоро вернется товарищ Сорокин?
ТАНЯ. Я же вас просила не входить без предупреждения.
ШАЙКИН. А что — у вас секреты?
ТАНЯ. Вам какое дело?! Это безобразие… Я пожалуюсь коменданту…
ШАЙКИН. Вы не сердитесь, Татьяна Константиновна, я хотел записать у товарища Сорокина заграничный адрес… Я вам напишу туда письмо. Нужно будет ремонт делать в вашей квартире или нет…
ТАНЯ. Об этом пустяке вы могли потом спросить…
Стучат.Войдите…
Входит ШУРКА, злобно оглядывает ГАРСКОГО, а ШАЙКИН хитро смотрит на ШУРКУ.ГАРСКИЙ (расшаркиваясь, подходит к Тане, целует руку). Я тороплюсь, Татьяна Константиновна! А на аэродром я приеду проводить вас. Этот пакет передайте Николаю Алексеевичу. Всего наилучшего…
ТАНЯ. Будьте здоровы…
ШАЙКИН уходит, за ним ГАРСКИЙ. Шурка мнется.ТАНЯ (смущенно). Николая Алексеича… нет дома…
ШУРКА. Это к чему?
ТАНЯ. Вы к нему?
ШУРКА. Нет, я к вам…
ТАНЯ. Что угодно?..
ШУРКА. Таня! Зачем такой тон? Я пришел сказать, что Сорокин, вероятно, не поедет заграницу…
ТАНЯ (гордо). И что же?
ШУРКА. Не лучше ли нам объявить ему, что мы любим друг друга и…
ТАНЯ. Товарищ Ниточкин! Сорокин стар, но он… фигура… имя… вывеска… а вы? Прошу оставить меня в покое… Я не комсомолка в красненьком платочке…
ШУРКА (мрачно). Тогда я… застрелюсь…
ТАНЯ (дает револьвер). Пожалуйста, стреляйтесь…
ШУРКА. Ах, вы так? Пусть Тарские стреляются, а мы еще нужны для партии…
ТАНЯ. При чем тут Тарские?
ШУРКА. Я знаю все, Татьяна Константиновна… Вы хотите вокруг юбочки крутить всех? Не удастся… Имейте в виду, товарищ, заграницу вы не поедете!..
ТАНЯ (испуганно). Как, не поеду? Кто вам сказал?..
ШУРКА. Товарищ Сорокин, ваш официальный муж…
ТАНЯ (успокоившись, притворно). Значит, буду жить своим трудом в Москве… Сяду за машинку…
Входит СОРОКИН.
