У царских врат

Карено. Я не могу ихъ принять.

Фру Карено. Да, если можно этого не дѣлать, тогда вопросъ другой.

Kapено. Да, но какія деньги предложилъ мнѣ Іервенъ? Это плата за его книгу, плата за его нападки на меня, эти деньги — въ крови. И ихъ онъ предложилъ мнѣ.

Фру Карено. Ты!

Карено. Вѣдь это же насмѣшка. Онъ отлично знаетъ, что совершилъ измѣну, и теперь хочетъ имѣть сообщниковъ. Продолжая стоять. Нѣтъ, накажи меня Богъ, я никогда не видалъ подобной наглости!

Фру Карено. Какъ это странно. Какъ только загорится для насъ свѣтъ, сейчасъ онъ и погаснетъ.

Карено. Да, сейчасъ счастье не за насъ. Но это только временно. Раздражаясь. Ахъ, пусть только Іервенъ получитъ свои деньги! Я, можетъ быть, сегодня же получу отъ издателя благопріятный отвѣтъ. Поддержи меня, Элина.

Фру Карено. Нѣтъ, какъ я и говорила, дѣло дойдетъ до описи.

Карено. Нѣтъ, я этому не вѣрю. Что-то во мнѣ говоритъ это. Хватаетъ себя за лобъ. Я долженъ теперь заснуть немного; у меня начинаетъ шумѣть въ головѣ. Элина, я скоро встану, черезъ нѣсколько минутъ, и тогда я опять уйду. О, ты увидишь, что я могу сдѣлать! Возбужденно. Сегодня ночью, когда я писалъ, мысли толпились у меня въ мозгу. Ты этому не повѣришь, но я разрѣшилъ всѣ вопросы, я постигъ жизнь. Мнѣ казалось, что ко мнѣ приливали великія силы.

Фру Карено около этажерки, поднимаетъ одинъ подсвѣчникъ за другимъ, какъ бы про себя. Да, и нельзя спасти даже этого.

Карено. Не печалься, Элина. Потому что у меня великіе планы. Случай съ Іервеномъ произвелъ на меня впечатлѣніе. Мнѣ казалось ночью, что я одинъ, одинокъ на землѣ. Между людьми и внѣшнимъ міромъ стоитъ стѣна; но теперь эта стѣна стала тонкой, и я хочу попытаться разломать ее, высунуть голову и поглядѣть. Повторяетъ. И поглядѣть. Ты мнѣ вѣришь?

Фру Карено. Я въ этомъ ничего не понимаю.

Карено. Подожди только, повторяю тебѣ: подожди, пока я не кончу работу. Они могутъ выгнать насъ изъ дому, но когда-нибудь намъ будетъ еще лучше. Это я знаю.

Фру Карено. Ты это часто говорилъ.

Карено. Но теперь-то я это знаю. И такъ какъ это будетъ, то я не займу денегъ у Іервена. До чего вы хотите довести меня? Скорѣе я буду просить милостыню. Но, къ счастью, существуетъ человѣкъ, который читаетъ теперь мою рукопись и видитъ, въ чемъ тутъ дѣло.

Фру Карено. А что ты будешь дѣлать, если издатель тебѣ откажетъ? Тогда все надо начинать сначала. Ходитъ взадъ и впередъ; съ мученіемъ. Боже мой, нѣтъ; я такъ устала отъ всего этого. Это тянется уже цѣлыхъ три года. И никогда не будетъ иначе.

Карено. Но три года совсѣмъ не такое долгое бѣдствіе для такого человѣка, какъ я. Для человѣка, который, какъ я, стучится къ людямъ со своими свободными, какъ птица, мыслями. Даже и десять лѣтъ не долгій срокъ. Объ этомъ думалъ я сегодня ночью. Слышно, какъ хлопаетъ калитка.

Фру Карено почти рѣшительно. Ну, да тамъ увидимъ. У тебя даже глаза покраснѣли, Иваръ; пойди, засни немного. Разбудить тебя?

Карено. Нѣтъ; я самъ проснусь. Я навѣрное, встану черезъ четверть часа. Я только подремлю. Уходитъ въ спальню.

Фру Карено прислушивается у дверей на заднемъ планѣ, отворяетъ и выглядываетъ, снова затворяетъ. Отворяетъ дверь въ кухню. Ингеборгъ, это ты?

Ингеборгъ. Да. Входитъ красная, задыхаясь.

Фру Карено. Я слышала, тебя не было дома?

Ингеборгъ. Да; я только что вернулась.

Фру Карено. Милая Ингеборгъ, сходи, пожалуйста, по моему порученію. Позавтракай только сначала.

Ингеборгъ. Я уже поѣла.

Фру Карено. Ты уже позавтракала? Идетъ къ этажеркѣ и беретъ канделябры. Ингеборгъ, надо немного почистить эти подсвѣчники. М когда ты это сдѣлаешь, то отнеси, отвернувшись, то отнеси ихъ въ городъ и попытайся получить подъ нихъ деньги.

Ингеборгъ. Ихъ надо…

Фру Карено нервно перебиваетъ ее. Да, ты меня понимаешь. Да, получить подъ нихъ деньги. Эти нѣсколько дней мнѣ не нужны подсвѣчники.

Ингеборгъ. Да, да.

Фру Карено. Только не потеряй квитанцію! Потому что это еще важнѣе денегъ.

Фру Карено. Ты сдѣлаешь это, Ингеборгъ?

Ингеборгъ. Конечно. Идетъ.

Фру Карено. Благодарю тебя! Калитка хлопаетъ.

Фру Карено отворяетъ. Ахъ! Войдите, прошу васъ.

Бондесенъ входить. Доброе утро, сударыня.

Фру Карено. Доброе утро. Протягиваетъ ему руку.

Бондесенъ. Господинъ Карено уже ушелъ?

Фру Карено. Нѣтъ, онъ спитъ, онъ работалъ цѣлую ночь. Не хотите ли присѣсть? Садится сама.

Бондесенъ вынимаетъ изъ кармана нѣсколько номеровъ журнала. Вотъ журналы. Садится: А вы сидитѣ здѣсь одна, сударыня?

Фру Карено. Одна, одна!

Бондесенъ. Этого бы вамъ не слѣдовало дѣлать. Вамъ нужно бы пойти гулять. Сегодня такой солнечный день.

Фру Карено. Я стояла у дверей веранды и смотрѣла на солнце.

Бондесенъ Но вы бы должны выйти и показаться ему. Взять телѣжку и прокатиться, сѣсть въ лодку и грести.

Фру Карено безпокойно. Нѣтъ, не говорите объ этомъ.

Бондесенъ. Сегодня за городомъ большой пикникъ.

Фру Карено Вотъ какъ! И вы тоже пойдете?

Бондесенъ. Да, я тоже ѣду.

Фру Карено, перемѣнивъ тонъ. Послушайте, господинъ Бондесенъ, я вела себя вчера нѣсколько несдержанно. Я надѣюсь, вы не истолковали этого въ дурную сторону.

Бондесенъ. О, нисколько.

Фру Карено. Мнѣ было бы это очень непріятно.

Бондесенъ. Я ничего не истолковывалъ. Я все время былъ вполнѣ увѣренъ, что вы были, какъ вы говорите, несдержанны, совсѣмъ не для меня, а для кого-то другого.

Фру Карено. Для кого другого?

Бондесенъ. Что вы въ сущности говорили не для меня, а для другого.

Фру Карено. Вы не замѣтили этого? Какъ? Вы этого не поняли.

Бондесенъ. Я просто былъ здѣсь козломъ отпущенія. Я долженъ былъ присутствовать при игрѣ, но не принимать въ ней участія. Я былъ ширмой.

Фру Карено. Нѣтъ, вы преувеличиваете. Боже мой, какъ вы преувеличиваете! Ну, не будемъ больше говорить объ этомъ… Нѣтъ, а вы слышали про Іервена?

Бондесенъ. Что онъ перешелъ въ другую партію? Я узналъ объ этомъ сегодня утромъ. И я сейчасъ же написалъ о немъ маленькую статейку.

Фру Карено. Противъ него?

Бондесенъ, улыбаясь. Нѣтъ; не противъ него. Потому что теперь его надо поддержать.

Фру Карено. Да, не правда ли? Потому что вѣдь въ томъ, что онъ сдѣлалъ, нѣтъ ничего ужаснаго?

Бондесенъ смѣется. Нѣтъ; собственно говоря, — ничего. Съ моей точки зрѣнія.

Фру Карено. Не правда ли?

Бондесенъ. Потому что всѣ мы идемъ этимъ путемъ. Раньше или позже.

Фру Карено. Какъ же это?

Бондесенъ. Да, потому что каждый ребенокъ вырастаетъ. Если онъ не умираетъ.

Фру Карено. Да, если на это такъ глядѣть, то это вполнѣ естественно.

Бондесенъ, пожимая плечами. Ахъ, господи, я самъ пережилъ этотъ кризисъ. Былъ радикаломъ, свободомыслящимъ, отважнымъ, такъ что — одно удовольствіе. Потомъ наступила минута, когда я началъ размышлять.

Фру Карено. Что же вы тогда сдѣлали?

Бондесенъ. Прежде всего я усомнился нѣсколько въ теоріи объ обезьянахъ, потомъ я постепенно пересталъ швыряться Sinclairs-Lied и тѣмъ "was unten in Frederikshall geschah", потому что это тоже своего рода теорія объ обезьянахъ.