Орфей спускается в ад

ВИ. Видите ли, я… (Нервный смешок, она возбуждена, как ребенок, и возбуждение ее все растет.) Просто он представился мне красным… Я рисую не то, что на самом деле, а то, что чувствую… Внешность обманчива, глазам доверять нельзя. Я рисую, когда мне привидится что-нибудь, когда меня посетят видения…

ВЭЛ. Да-да, привидится… видения… (Встает, кивает головой с подчеркнутой серьезностью.)

ВИ. Моя живопись основана на видениях, я художник-визионер.

ВЭЛ. Да?

ВИ(со скромной гордостью). Как раз за это меня так и хвалят в нью-орлеанских и мемфисских газетах. Мой стиль называют примитивным, основанным на видениях. Одна из моих работ выставлена в музее Одюбон-парка, и меня просили дать еще. Но я не могу писать по заказу: мне надо дождаться видений… Я не могу рисовать без видений… Я не могу жить без видений!

ВЭЛ. И всегда они у вас были?

ВИ. Нет, только с тех пор, как я появилась на свет… (Останавливается, сама пораженная нелепостью своего ответа.)

Оба внезапно смеются.

Поспешно продолжает, беспокойно вертясь на своем стуле и жестикулируя стиснутыми руками; большая грудь ее тяжело вздымается от какого-то странного возбуждения.

Я появилась на свет в сорочке. Это такая пленка, тонкая-тонкая, вроде вуали, она покрывала мне глаза. Это называется сорочкой. Если человек родится в сорочке, значит, его будут посещать видения, и они меня действительно посещали…

Останавливается, чтобы набрать дыхание.

Чуть меркнет свет.

Когда я была еще маленькой, умерла моя сестра, она прожила всего сутки после появления на свет. Пришлось крестить ее ночью, чтобы спасти ее душу.

ВЭЛ. У-гу… (Сидит напротив нее и внимательно слушает, улыбаясь.)

ВИ. Священник пришел в полночь. Закончив обряд, он дал мне чашу со святой водой и попросил вылить — только обязательно на землю. А я не послушалась. Мне было страшно выходить ночью из дому, когда рядом… когда рядом — смерть! И я потихоньку прошла в кухню и вылила святую воду в раковину. Грянул гром, раковина сразу почернела, стала черная-черная!..

ТОЛБЕТ(появляется на пороге). Киска?! Ты что здесь делаешь?

ВИ. Разговариваю.

ТОЛБЕТ. Выйди, подожди в машине. Мне надо на минутку к Джейбу. (Поднимается наверх.)

ВИ(медленно встает, берет холст и движется к прилавку). Понимаете… с тех пор, как я занялась живописью, весь мир кажется мне совсем другим… Я не могу вам объяснить, но вокруг все точно… переменилось…

ВЭЛ. Не объясняйте. Я вас понимаю. Пока вы не начали рисовать, все не имело смысла…

ВИ. Что?.. Что не имело смысла?

ВЭЛ. Существование!..

ВИ(тихо). Да… Да-да… Существование не имело смысла… (Кладет холст на гитару, лежащую на прилавке, и садится на стул.)

ВЭЛ(встает и подходит к ней).

Вы живете в Двуречном графстве. Жена местного шерифа, — каких только ужасов вы ни нагляделись!

ВИ. Ужасов!.. Нагляделась!..

ВЭЛ. На ваших глазах людей забивали насмерть!

ВИ. Да!

ВЭЛ. Линчевали!

ВИ. Да!

ВЭЛ. Травили сбежавших из тюрьмы собаками, и те рвали их в клочья.

ВИ(впервые в жизни ей удалось выразить весь свой ужас). Собаки! Тюремные собаки!..

ВЭЛ. Да.

ВИ. Разрывали беглецов!..

ВЭЛ. Да.

ВИ. В клочья! (Привстала было, но, ослабев, снова падает на стул.)

Вэл глядит мимо нее в темную лавку, в его светлых глазах угрюмый огонь. [5]

ВЭЛ (отступает на шаг). Бывает — взрыв ярости, но бывает и ярость без взрыва, сплошная, привычная, ровная… Смерч — не всегда вихрь: порой он движется медленно. Людские сердца точит гнилью, и гниют они медленно, постепенно…

ВИ. Откуда вам…

ВЭЛ. Известно? Я это видел. Я это знаю!

ВИ. И я видела! И я знаю!

ВЭЛ. Мы с вами видели это представление из первого ряда партера. (Опускается перед ней на корточки и касается ее лежащих на коленях рук; она вздрагивает.) И вот вы стали рисовать не то, что было явью, а то, что вам виделось. Сами не зная зачем, без всякой подготовки — вы стали рисовать, словно сам бог коснулся ваших пальцев. (Медленно и бережно он приподнимает ее руки.) И двумя этими нежными женскими руками вы стали претворять в красоту это мрачное захолустье…

На лестничной площадке появляется Толбет. Молча смотрит вниз.

Да, вы сумели сотворить красоту… (С какой-то странной бережностью подносит ее руки к губам.)

У нее перехватило дыхание.

ТОЛБЕТ. Эй!

Ви вскакивает, тяжело дыша.

(Спускаясь, Вэлу.) Тебе что — делать больше нечего?

Вэл отходит.

(К Ви.) Марш в машину! Я сейчас. (Пристально смотрит на Вэла.)

Ви, спотыкаясь, словно ничего не видя перед собой, направляется к выходу.

(После долгой паузы.) Джейб Торренс просил хорошенько поглядеть на тебя. (Подходит к Вэлу.) Вот я и поглядел! (Короткий кивок. Выходит.)

Лавка сейчас едва освещена.

Вэл берет холст, заходит за прилавок и кладет его на полку.

Взяв гитару, садится на прилавок.

Медленно меркнет свет, обозначая конец картины.

Аккомпанируя себе на гитаре,

Вэл поет «Райские травы».

ВЭЛ. Долгонько вы.

ЛЕЙДИ. Дала ему морфий. Он, должно быть, совсем из ума выжил. Говорит такие ужасные вещи. Сказал, что я желаю его смерти.

ВЭЛ. Вы уверены, что это не так?

ЛЕЙДИ. Я никому не желаю смерти! Это так ужасно — умереть! (Медленно идет к окну справа.)

Вэл берет гитару и направляется к двери.

Вы уходите?

ВЭЛ. Да, я запаздываю.

ЛЕЙДИ. Куда запаздываете? Свидание?

ВЭЛ. Нет…

ЛЕЙДИ. Тогда обождите немного. Сыграйте что-нибудь. У меня совсем нервы развинтились…

Он идет обратно и облокачивается на прилавок.

Едва слышно звучит гитара, сопровождая их разговор.

Какую я сегодня разыграла дуру!..

ВЭЛ. Когда приходил брат той девушки?

ЛЕЙДИ. Да… Как я могла себя так унизить?..

ВЭЛ. Сестрица его сказала, что приехала предостеречь меня. Не пойму — от чего?..

ЛЕЙДИ(садится в кресло для примерки обуви). Боже мой, что я ему наговорила!.. Где была моя гордость?

Каждый из них думает о своем.

Тихо звучит гитара.

ВЭЛ. Последнее время я, бывает, просыпаюсь по ночам от собственного крика… Сердце колотится, и, только взяв гитару, прихожу в себя… Что-то никак не привыкну к вашему городку… Не чувствую себя здесь в безопасности… Но и уезжать неохота… (Резко останавливается.)