Право на жизнь

Н и н к а - б у ф е т ч и ц а (тихо). Мне ведь за тридцать, Степа. Хочется и пожить по-человечески…

С т е п а. Главное — всемирное братство трудящихся всего мира! Плюс — отсутствие безработицы в капиталистических странах. Это важный момент!

К о л я - т а н к и с т. Хрен с ними, с капиталистическими! Чтоб мы в одну смену работали.

О с т а п ч у к. А надо бы выпить еще и за то, чтобы я был последним милиционером, которого уволят ввиду отсутствия состава преступления среди населения города, села и привокзальных районов.

П е т р о в и ч (не сразу). А я бы хотел, чтобы мы все остались такими, какие есть. Чтобы кусок хлеба с маслом и красивая тряпка не заслонили человека от человека…

С т е п а. Эх!.. (Стесняясь, обнимает Варю за талию.) Ты бы спела, Варюха!

Д е в у ш к а  В а р я (удивленно). Ты что, Степа?

С т е п а (смущенно). Я говорю, спела бы, а?

Д е в у ш к а  В а р я. Руку убери.

С т е п а. Она мешает тебе?

Девушка Варя внимательным женским взглядом смотрит на Степу, словно впервые видит этого молодого ладного парня.

Д е в у ш к а  В а р я (задумчиво). Ну тебя, какие сейчас песни…

Все в том же порядке: впереди зрячий, за ним, — положив ему руку на плечо, слепой — появляются  у л и ч н ы е   м у з ы к а н т ы.

С т е п а. Сюда, тут мы!

О с т а п ч у к. Шагайте к столу, ребята. Помяните хорошего парня, спойте людям песню задушевную.

З р я ч и й. Собачиться не станешь?

О с т а п ч у к. Что же я, не человек?

Клава подает музыкантам стаканы.

С л е п о й. Как звали покойного?

Дядя Жора Егиянц всхлипывает.

Кого поминаем?

К о л я - т а н к и с т. Аршика. С нашей улицы парень.

С л е п о й. Земля тебе пухом, Аршик.

З р я ч и й. Пусть ему сейчас легко икнется на том свете.

Дядя Жора Егиянц всхлипывает.

Выдержав достойную паузу, музыканты выпивают.

Д е в у ш к а  В а р я (запевает).

Музыканты достают свои инструменты, аккомпанируют ей.

(Поет.)

Постепенно песню подхватывают все присутствующие.

П е т р о в и ч. Паша… (Отводит тетю Пашу в сторону.) Давно хотел с тобой посоветоваться, Паша…

Т е т я  П а ш а. Со мной, глупой бабой?

П е т р о в и ч. Не прибедняйся, Паша.

Т е т я  П а ш а. Ты ведь у нас на улице такой мудрый…

П е т р о в и ч. Не мудрый я — битый. Может, ты это, а?

Т е т я  П а ш а. Бельишко твое постирать? Конечно.

П е т р о в и ч. Какой черт бельишко!.. Извини, Паша, смущаюсь я, злюсь от этого. Замуж за меня выходи.

Т е т я  П а ш а. Ты вроде и невыпивши еще.

П е т р о в и ч. Верное слово, выходи.

Т е т я  П а ш а. Не к месту сейчас такой разговор — поминки.

П е т р о в и ч. Жизнь и смерть — они завсегда под ручку ходят.

Т е т я  П а ш а. И старые мы с тобой для таких игрищ…

П е т р о в и ч. То-то и оно, что старые, Паша. Никому не нужные. Будем держаться друг друга, — глядишь, выстоим и спокойно до могилки доживем.

Т е т я  П а ш а. Ну, женишок! Еще не поцеловал ни разу, а уже о кладбище толкует!

П е т р о в и ч (сердито). Я дело говорю, а ты хахоньки строишь!..

Т е т я  П а ш а (ласково дотронувшись до его руки). Как теперь этого бедолагу бросишь? Один во всем мире остался как перст.

П е т р о в и ч (с горечью). Эх…

Т е т я  П а ш а. Прости. (Оставив Петровича, возвращается к столу, поет вместе со всеми.)

(Обнимает за плечи дядю Жору.) Пой, Георгий. Пой.

Дядя Жора Егиянц молчит.

…Был поздний летний вечер тысяча девятьсот сорок шестого года. Неяркий уличный фонарь освещал импровизированный стол, сидящих вокруг него людей и музыкантов. Они пели старинную русскую песню, забыв принесенное войной собственное горе, ссоры, мелкие житейские неурядицы; пели, объединенные высоким чувством человеческого участия, и лица их были прекрасны…

ПЕРЕД РЕЙСОМ

Драма в двух действиях

Т и м о н и н  О л е г  Н и к о л а е в и ч.

Я р ы к а л о в  Н и к о л а й  П е т р о в и ч.

И р а.

У р в а н ц е в  И в а н  В а с и л ь е в и ч.

З и н о ч к а.

Ж в а к и н  З а х а р  С е м е н о в и ч.

Г о р ь к о в.

М а р а т.

С о к л а к о в.

Б е б е ш к о.

Х а р ы б и н.

О с м а н о в  Е г о р  И б р а г и м о в и ч.

К о р р е с п о н д е н т.

П е р в ы й   р ы б а к.

В т о р о й   р ы б а к.

Д е м о б и л и з о в а н н ы е  с о л д а т ы,  м а т р о с ы,  р ы б а к и.

ПРОЛОГ

Причал — два кнехта [1], стояк со спасательным кругом. Видна часть порта, журавлиные шеи портальных кранов, мачты стоящих на рейде судов и синие силуэты заснеженных сопок.

На причале, покуривая, ожидают вызова к капитану  р ы б а к и, д е м о б и л и з о в а н н ы е  с о л д а т ы  в гимнастерках со споротыми погонами и  п р о ч и й  м о р с к о й  л ю д. Среди них  Г о р ь к о в,  Ж в а к и н,  Б е б е ш к о,  М а р а т,  п е р в ы й  и  в т о р о й  р ы б а к и.

П е р в ы й   р ы б а к. Что они затеяли?

В т о р о й   р ы б а к. Эксперимент какой-то. Капитан вместе со старпомом сами команду набирают.