Банкир

Таня. Чайка, тебя (к Тайге) и вас я и Тарас приглашаем ко мне. Чайка, ты можешь поздравить нас. Ох, какая жизнь будет у нас! Скажи, Тарас, скажи, какая у нас будет жизнь…

Чайка. Поздравляю вас, я очень рада.

Тайга. Желаю вам счастья.

Чайка. И я желаю вам счастья… Хотя нет, я не то хотела сказать. За эти дни я поняла: не надо желать счастья никому. Удержать его надолго, пронести через всю жизнь — вот чего я вам желаю.

Тарас. Благодарю.

Входят

Шапиро

Ступа. А где Роман Степанович?

Чайка. Он скоро будет. Садитесь.

Шапиро. Здравствуйте.

Таня. Отец, я хочу тебе сказать, что я и Тарас…

Ступа. Подожди, тут такое дело! Садитесь, Абрам Моисеевич.

Тайга. Абрам Моисеевич, вы сегодня не вышли на работу. Вы заболели?

Шапиро. Я никогда, Марина Ивановна, не болел настолько, чтобы это мешало работе.

Тайга. Что же случилось?

Шапиро. За сорок лет моей работы я сегодня в первый раз не вышел на службу. Я получил сегодня утром телеграмму.

Тайга. Какую телеграмму?

Шапиро. Вот она.

Ступа. Дайте, я прочитаю. (Взял, прокашлялся, поправил усы.) «Дорогой Абрам Моисеевич, Ваш сын, Яков Абрамович, пулеметчик Н-ской части, в ночь на двадцать пятое героически отбивал нападение белояпонцев на нашу границу. В бою проявил себя как настоящий патриот нашей Родины. Дважды раненный, он не оставил пулемета и погиб как герой…»

Шапиро. Я пошел на кладбище. Целый день сидел у могилы моей жены… А потом вернулся домой и написал ответ. Я написал ответ на эту телеграмму командиру части, в которой служил мой сын, и пришел к Роману Степановичу, как к партийному товарищу, посоветоваться, так как писал я от души старого беспартийного человека… Я прочитаю вам, Марина Ивановна, если что не так, то прошу сказать… (Надел очки, читает.) «Командиру Н-ской части от Абрама Моисеевича Шапиро. Я получил Вашу телеграмму сегодня утром, и в течение дня прошла передо мною вся моя жизнь. Когда умер мой отец, водовоз в нашем местечке Шпола, мать повела детей к раввину, и старый ребе нам сказал: «В талмуде сказано: бедняк подобен трупу. Идите, дети, в мир, ищите денег и помните всю жизнь, что вся сила в деньгах». Через несколько лет я стал вояжером, бегал от местечка к местечку, от села к селу… Дождь, град, мороз, ветер, собаки злые на панских дворах — ничто не могло меня остановить. Всю Украину и Польшу вдоль и поперек измерил я своими ногами. Все искал денег, и казалось, вот-вот, еще год, еще два — и я смогу открыть собственную маленькую лавочку. А годы шли. Я бегал все быстрее и быстрее. Хозяин мой, ребе Могильник, подгонял меня: «Быстрее, Абрамчик, быстрее! Еще год — и ты откроешь свою лавочку». Но чем быстрее бегал я, тем скорее богател ребе Могильник, а у меня начало останавливаться сердце. Не раз от жары падал я в степи, но деньги гнали меня, заставляли ползти на животе до первой хаты. Пришла война… потом ребе Могильник бежал, а я стал агентом в губпродкоме… Простите, товарищ командир, я вспомнил страшный кусок своей жизни. Ребенком благословил меня старый раввин искать деньги, и с той минуты они на мою душу накинули аркан, тащили по степям, били о камни, гнули шею, уничтожали во мне человека, волочили в болоте лжи, жульничества… Как червяк, ползал я в ногах у Могильника. Почему мой сын, бухгалтер, погиб как герой? Почему душа его была бесстрашна, чиста? Потому, что контокоррент его души никогда не зависел от контокоррента денежного… Сегодня я долго плакал, закрывал глаза — и видел раны сына и слезами обмывал их. Ваши добрые слова поддерживали меня, старика, в великом горе…»

Тайга(взволнованная, подошла). Дайте руку, Абрам Моисеевич.

Шапиро(ответил на рукопожатие, отвернулся). Я… я… сейчас… (И вышел.)

За ним медленно пошел

Ступа

Тайга. Пойдем к нему.

Все ушли. Шум машины — это вернулись с банкета Роман и Карась. Входит

Карась

Таня. Ой, Карась!.. Вы как министр!.. Встаньте, на платок Чайки сели… (Берет платок, хочет идти.)

Карась. Таня… Я вам письмо написал — про свою душу, а вы не ответили… Я хотел бы знать… Я не могу больше ждать, дайте ответ… Видите, я даже не выдержал и на банкете выпил больше, чем нужно. А почему? Загляните мне в сердце, Таня…

Таня. Василий Петрович, письмо ваше очень красиво написано. Но я ни о какой любви не думала и не собираюсь думать…

В окне появляется

Тарас

Тарас. Таня!

Таня. Сейчас. Сядьте под деревом и ждите меня.

Тарас. Я…

Таня. Идите. Садитесь.

Тарас

Карась. Таня… Таня…

Таня. Простите, я очень спешу. (Пробежала через всю комнату и выскочила в окно.)

Карась(подошел к окну и долго смотрит). Вот чертов астроном! Наговорил ей про звезды, планеты… Пропало все!

Входит

Роман

Роман. Почему ты так много пил сегодня?

Карась. Ты бы тоже столько выпил, если бы тебе так подмигивала жена министра… А Таня променяла меня на какого-то астронома. Эх, Таня, Таня…

Роман. А ты ей тоже подмигивал?

Карась. Нет. Я ей только комплимент сказал. Она подошла ко мне и сказала, что ей нравятся мои глаза, а я ответил: «Мне нравится ваш нос».

Роман. Ты с ума сошел! Она обиделась?

Карась. Разве на комплимент обижаются? Выпила со мной еще полбутылки коньяку…

Роман. А журналистам что ты говорил, когда они тебя окружили после банкета? Скажу откровенно, я за тебя боялся. Они же дипломаты! Заметили, что ты крепко выпил…

Карась. Ну, я, брат, тоже дипломат. Про тебя спрашивали. Какая, спрашивают, была раньше у господина банкира вашего профессия? А я им — пишите, говорю, пишите: раньше наш господин банкир гнал господ буржуев в Черное море, и гнал здорово, так что у нас сейчас, кроме вас, приезжих, ни одного не найдется. Так что я, брат, тоже дипломат, не хуже, чем они. Меня не проведешь…

Роман. Ох, и дипломат же ты, Карась! Жаль, что народный комиссар иностранных дел тебя не знает, а то сразу взял бы в помощники.

Карась. А ты что думаешь? Я б ему (подошел к ковру, снял саблю и буденовку)… я б ему такой эскадрон дипломатов организовал (взмахнул саблей, надел буденовку) — ого!.. (Фехтует.) Таких братчиков собрал бы — эх! (Снова фехтует.)

Роман. Слушай, дипломат, я тебе верю, но саблю отдай. Саблю отдай!.. (Забрал саблю у него.) Поезжай, Карась, домой, не то ты у меня здесь все порубаешь… Поезжай домой.

Карась. Побуду у тебя… Не могу я сейчас домой… На сердце такая тоска (сел на пол), такая тоска, Роман… (и вытер буденовкой слезу).

Роман(подошел, сел возле него, опершись на саблю). Что с тобой?

Карась. Люблю, Роман… Люблю, а меня — нет…

Роман. Любовь… (Пауза.) Чего в ней больше — радости или горя?

Карась. Когда не любит, то только горе.

Роман. Меня любила… И как любила, Карась…

Карась. Где же она?

Роман. Очень близко, Карась… И очень, очень далеко…