Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов читать книгу онлайн
Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
ЛЮТИКОВ. Те-те-те… Эти речи мы уже слышали.
ПЕТР. Брось! Будь ты на минуту самим собой! Подумай! Кругом нас буржуазия растет. Влияние громадное. Я выхожу из вуза, делаюсь специалистом. И незаметно для себя перерождаюсь. А с другой стороны, нельзя, чтобы мы не делались специалистами. Если отдадим хозяйство не нашим спецам, это конец. Ну, и первое не лучше.
ЛЮТИКОВ. Что же, выходит, мы обреченные? Выхода нет, и всему конец?
ПЕТР. Не знаю я, что выходит… Ничего не выходит.
ВОЗНЕСЕНСКИЙ. Ну, знаешь, у тебя куда ни кинь — везде клин. Все одно, как богатырю на перепутье. Какой дорогой ни поедешь, головы не сносить. С такими теориями лучше не жить.
ПЕТР. Правда? (С усмешкой.) И я так думаю… Это ты верно сказал.
БЕЗБОРОДОВ (зевает). А-а-о-о-а.
АНДРЕЙ. Ох, чтоб ты пропал!
БЕЗБОРОДОВ. Это у меня нервное.
ПЕТР выходит из комнаты.АНДРЕЙ. Слушай, «нервное»! Ты вот мне позавчера заявил, что мы должны поднять учителя на такую высоту {215}, на которой он никогда не стоял в буржуазном обществе. Ты что же, теперь отказываешься от этой фразы?
БЕЗБОРОДОВ. Оставь, неостроумно уже. Я знаю, что это Ленин сказал. Не беспокойся!
Смех.АНДРЕЙ. Я не беспокоюсь. Единственное, что меня беспокоит, так это твои нервы. Боюсь, что ты себе челюсть свихнешь.
Смех.БЕЗБОРОДОВ. И неостроумно.
Уходит.ФЕДОР (входит). Петр тут?
ВОЗНЕСЕНСКИЙ. Тут Петр! Погляди, не заснул ли на кровати. Нет? Значит, вышел.
ФЕДОР. У него книжка моя. (Роется в книгах.) Куда он ее задевал, шут его знает.
Уходит.АНДРЕЙ. А с Петром что-то вообще неладно, ребята. Ходит один. Глаза ушли в живот. Такие теории развивает… Слушать страшно.
ВОЗНЕСЕНСКИЙ. В самом деле, с парнем что-то делается. Раскис он до крайности. Я вчера сплю, слышу, рядом хлюпает что-то он. Ревет. Я сделал вид, что не заметил. Ужасно паршиво сделалось.
ЛЮТИКОВ. Сволочи мы все-таки! С парнем делается что-то. Мгла у человека на душе, а никто не подойдет, просто по-товарищески. Переживай сам.
ПРЫЩ. И мне его фразочка, знаете ли, не понравилась.
ВОЗНЕСЕНСКИЙ. Какая фразочка?
ПРЫЩ. А вот ты сказал, что с такими теориями лучше не жить, а он говорит: «И я так думаю».
ЛЮТИКОВ. А ведь верно. А если он и в самом деле?..
АНДРЕЙ. Ну, уж ты — и в самом деле!
ЛЮТИКОВ. А я пойду все-таки, ребята. Разыщу его. Беспокойно мне чего-то стало.
Идет к двери. Выходит и оставляет ее открытой.Все напряженно провожают его глазами и смотрят в открытую дверь, как бы ожидая чего-то. В комнате тихо. Только ВОЗНЕСЕНСКИЙ нервно насвистывает. Пауза. Из коридора слышны шаги…Нервный выкрик. Все вскакивают. Шаги приближаются. Входит БЕЗБОРОДОВ. Напряжение пропадает. Некоторые облегченно вздыхают. Некоторые плюют. Смеются.ВОЗНЕСЕНСКИЙ. Вот, будь ты неладен! А мы думали, что это… Дай-ка папироску, Прыщ.
ПРЫЩ. Пожалуйста. Ох и перепугался же я!
БЕЗБОРОДОВ. «Вечерку» купил. Фельетон о студенчестве.
АНДРЕЙ. А ну-ка, давай.
Все бегут к столу. Наклоняются над газетой.Читай вслух кто-нибудь!
ВОЗНЕСЕНСКИЙ. Внимание! Слушайте! «Ратуйте, граждане! В этом году вновь прибывают две тысячи студентов. Если исходить из того, что на каждого студента достаточно одного квадратного вершка, то для всех прибывающих таким образом потребуется…»
В комнату ФЕДОР, ВАСИЛИЙ и ЛЮТИКОВ вносят лицом вниз ПЕТРА. ФЕДОР кричит: «Ребята!» Не поднимая головы, ему отвечают: «В чем дело? Что?» Вдруг Вознесенский видит Петра.Вскакивает, за ним остальные. Стоят неподвижно, ошеломленные, кроме ПРЫЩА, который, закрыв лицо руками, выбежал из комнаты.ФЕДОР. Вознесенский! Беги к доктору, к этому… через дорогу. Чтоб сейчас же был. Лютиков, сходи за Ниной. Васька, что же делать пока?
ВАСИЛИЙ. Надо искусственное дыхание. Возьми руки.
Наклонившись к ПЕТРУ, подымают и опускают его руки, как это делают с утопленниками. Входит быстро НИНА.НИНА. Что с ним?
ФЕДОР. Повесился. Мы сняли. Жив.
НИНА. Повесился?.. А… о… доктор!
ФЕДОР. Сейчас будет. У тебя есть нашатырь или еще что-нибудь в этом роде?
НИНА. Одеколон есть. Сейчас принесу.
Входят, запыхавшись, ВОЗНЕСЕНСКИЙ и ДОКТОР. ДОКТОР наклоняется над ПЕТРОМ.ДОКТОР. Ага, жив! Так. Выйдите все из комнаты. Вот вы двое останьтесь.
Показывает на ФЕДОРА и на ВАСИЛИЯ.И женщина. Так.
ФЕДОР (выходящим студентам). Тихо, ребята! Никому ни слова. Если начнут болтать, подумайте, каково ему будет!
СТУДЕНТЫ уходят.ДОКТОР. Ничего. Готово. Так. Теперь покой несколько часов, и все отлично. У меня был случай, пациент провисел семь минут — выжил. Очень ненадежный способ. Яд лучше. Особенно сильнодействующий. Так. Посидите около него. Это нужно. Ну, я ухожу. Так. Если что случится — пришлете. Так.
ФЕДОР говорит с ним тихо. ДОКТОР уходит. ФЕДОР, НИНА, ВАСИЛИЙ сидят на кровати. Тихо. Снова, как в первом эпизоде, за стеной тренькает балалайка «Сирень цветет».НИНА. Да, ужасно. До сих пор не могу прийти в себя. Как в тумане сижу.
ФЕДОР. Он все время катился вниз.
ВАСИЛИЙ. Я не думал, что дело дойдет до этого.
НИНА. И мучился один. Мне несколько раз хотелось подойти, а потом думаешь, стоит ли навязываться, лезть в чужую душу.
ФЕДОР. Что это делается, ребята, а?
ВАСИЛИЙ. Обстановочка довела.
ФЕДОР. А ведь какой парень хороший!
НИНА. Тяжело ему было. Хотел, чтобы стало легко. Может, и вправду так лучше.
ВАСИЛИЙ. Вот погоди. Придет он в себя. Я ему скажу, как лучше… Я ему скажу.
ПЕТР (тихо, невнятно). Что же ты скажешь, Вася?
Все вздрагивают. Смотрят на него молча.ВАСИЛИЙ. Ладно. Потом. Тебе сейчас покой нужен.
ПЕТР. Нет, говори сейчас, какой там, к черту, покой!
ВАСИЛИЙ. Хочешь сейчас? Ну что ж, я скажу.
