Соперники

Входит сэр Энтони.

Сэр Энтони. Нет-нет, скорей умру, чем прощу его! Умру? Нет, черт возьми! Еще пятьдесят лет проживу ему назло. Последний раз он своей наглостью чуть не вывел меня из терпенья. Упрямый, вспыльчивый, своевольный мальчишка! И в кого он только такой вышел? Вот благодарность за то, что я его произвел на свет раньше всех его братьев и сестер! За то, что к двенадцати годам определил его в полк и положил ему пятьдесят фунтов в год, кроме жалованья! Отныне он для меня чужой. Я никогда с ним больше не увижусь. Никогда!

Капитан (в сторону). Теперь примем покаянный вид. (Выходит вперед.)

Сэр Энтони. Это ты? Прочь с дороги!

Капитан. Сэр, вы видите перед собой раскаивающегося грешника.

Сэр Энтони. Я вижу перед собой нераскаявшегося мерзавца.

Капитан. Искренне раскаявшегося, батюшка. Я искал вас, чтобы признать свою вину и во всем подчиниться вашей воле.

Сэр Энтони. Это еще что такое?

Капитан. Хорошенько обдумав все, я понял и оценил вашу доброту, ласку и снисхождение ко мне в прошлом.

Сэр Энтони. Ну и что же?

Капитан. Я основательно взвесил все, что вы изволили говорить о долге послушания, покорности и подчинении родительской власти…

Сэр Энтони. Ну и что же, щенок?

Капитан. Ну и что же, батюшка, в результате я решил подчинить все мои личные желания вашей воле.

Сэр Энтони. Вот теперь ты говоришь дело! Положительно, дело! Ничего умнее я в жизни не слыхал от тебя. Вот, черт тебя возьми, ты опять стал Джеком!

Капитан. Я очень счастлив, батюшка, когда вы меня так называете.

Сэр Энтони. Так вот, Джек, дорогой мой Джек, теперь я могу тебе сказать, кто твоя невеста. Только твоя вспыльчивость и твой дурной характер помешали мне сразу сделать это. Приготовься: ты будешь удивлен и восхищен. Что ты скажешь о мисс Лидии Лэнгвиш?

Капитан. Лидия Лэнгвиш? Из Вустершира?

Сэр Энтони. Вустершира? Ничего подобного! Разве ты никогда не встречал миссис Малапроп и ее племянницу мисс Лидию? Они поселились в наших краях как раз, когда ты последний раз отправлялся в полк.

Капитан. Миссис Малапроп?… Мисс Лэнгвиш? Даже имен этих не слыхивал. Впрочем, постойте, как будто припоминаю. Мисс Лидия… Она еще косит, рыженькая такая, маленькая девочка?

Сэр Энтони. Косит? Рыженькая девочка? Черт побери! Ничего подобного!

Капитан. Ну, значит, я путаю, это кто-нибудь другой.

Сэр Энтони. Джек, Джек, что ты скажешь? Семнадцать лет! В расцвете юности, создана для любви!

Капитан. Это, батюшка, мне совершенно безразлично; я хочу только угодить вам, остальное меня не интересует.

Сэр Энтони. А какие глаза, Джек! Какие глаза! Невинные, испуганные, стыдливо-нерешительные… Глаза, которые говорят и пробуждают мысли о любви! А щечки, Джек, щечки! Целомудренно краснеют от того, что говорят предательские глаза. А ее ротик, Джек! Губки улыбаются собственной скромности! А если не улыбаются, то очаровательно надуты и, ей-богу, еще прелестнее в дурном расположении духа!

Капитан (в сторону). Вылитая она. Молодец старик!

Сэр Энтони. А потом, что за шейка, Джек! О Джек, Джек!

Капитан. Кем же вы меня намерены наградить, батюшка, тетушкой или племянницей?

Сэр Энтони. Ах ты, бесчувственный, бездушный щенок! Я презираю тебя! Да в твои годы одно такое описание заставило бы меня взорваться, как ракету! Тетушка, действительно! Черт меня побери! Когда я сбежал с твоей матерью, попробовал бы меня кто-нибудь заставить посмотреть на старуху или на урода! Ни за какие блага в мире!

Капитан. Даже, чтобы угодить вашему отцу, батюшка?

Сэр Энтони. Угодить моему отцу… Да разрази меня бог… Чтобы угодить… гм… моему отцу… Черт возьми! Ну, конечно, если бы мой отец этого желал – другое дело. Хотя заметь, Джек, он далеко не был таким снисходительным отцом, как я!

Капитан. Я уверен, что нет.

Сэр Энтони. Но, Джек, тебя же не может огорчить то, что твоя невеста так очаровательна?

Капитан. Повторяю, батюшка, моя единственная цель – угодить в этом деле вам. Конечно, женщина от красоты не проигрывает… Но, если вам угодно будет припомнить, вы что-то намекали насчет двух горбов, одного-единственного глаза и тому подобных прелестей. Я не разборчив, но все же, признаюсь, предпочел бы жену без особых изъянов и с умеренным объемом спины. И хотя один глаз может быть мил, однако предрассудки заставляют нас предпочитать пару их, а я бы не хотел отличаться от других в этом отношении.

Сэр Энтони. Что за флегматичный идиот! Да что ты, монах, что ли? Негодный бездушный чурбан! И это – военный? Какая-то ходячая жердь, годная разве на то, чтобы выколачивать пыль из мундиров! Черт меня побери, я прямо сам готов на ней жениться!

Капитан. Как вам будет угодно, батюшка. Если вы думаете почтить вашим выбором мисс Лэнгвиш, я могу жениться на тетушке; а если вы передумаете и женитесь на старой леди, я, так и быть, женюсь на племяннице.

Сэр Энтони. Честное слово, Джек, ты или страшный лицемер, или… Ну, да я знаю, что твое равнодушие в этом вопросе – одна игра. Конечно, игра! Черт побери твою постную физиономию! Ну, признайся, Джек, ты притворяешься, а?… Ты разыгрываешь лицемера? Я никогда не прощу тебе, если это с твоей стороны не притворство и не игра…

Капитан. Мне очень жаль, батюшка, что вы так плохо принимаете мое сыновнее почтение и сознание долга.

Сэр Энтони. К черту твой долг и почтение! Но пойдем со мной. Я напишу записку миссис Малапроп, и ты сейчас же отправишься с визитом к молодой особе. Ее глаза будут для тебя прометеевым огнем. Я никогда не прощу тебе, если ты, увидев ее, тут же не сойдешь с ума от восторга и нетерпения. В таком случае я на ней сам женюсь!

Уходят.

Картина вторая

Будуар Джулии.

Фокленд один.

Фокленд. Мне сказали, что Джулия сейчас вернется. Но что это – ее еще нет? По зрелом размышлении я и сам готов осудить свой требовательный, мелочной характер. Но, кажется, мне обычно удается держать себя в руках. И только с ней, единственно с ней, кого я люблю больше жизни, я невыносимо ворчлив и капризен. Я сам это сознаю и не могу ничего поделать. Какой нежной, искренней радостью засияли ее глаза, когда мы встретились! Как ласковы были ее слова! Мне стыдно было казаться менее счастливым, чем она, хотя я пришел с твердым намерением сохранять холодное и надменное выражение лица. Присутствие сэра Энтони помешало моим заранее подготовленным упрекам. Но я должен удостовериться, что она вовсе уж не была так счастлива во время нашей разлуки. Она идет. Да, я узнаю ее легкую, торопливую походку; она чувствует, что ее нетерпеливый Фокленд считает минуты до ее прихода!

Входит Джулия.

Джулия. Я не надеялась так скоро опять увидеть вас.

Фокленд. О Джулия, разве я мог удовольствоваться нашим первым свиданием, когда нам так мешало присутствие третьего лица?

Джулия. Фокленд, вы знаете, какое счастье для меня, когда вы добры со мной, но мне почудилась в вашем приветствии какая-то холодность.

Фокленд. Это ваше воображение, Джулия! Я был счастлив видеть вас, найти вас вполне здоровой… Разве у меня могли быть какие-нибудь причины для холодности?

Джулия. Вот я и вижу, что вы чем-то недовольны. Не скрывайте же от меня – в чем дело?

Фокленд. Хорошо. Признаюсь вам… Я был бесконечно счастлив, узнав, что вы здесь, но ваш сосед Акр несколько охладил мою радость своими рассказами о том, как весело вы жили без меня в Девоншире, как развлекались, пели, танцевали и не знаю, что еще… Таков уж мой характер, Джулия! В разлуке с вами я считаю каждую веселую минуту изменой… Те слезы, что влюбленные проливают, расставаясь, служат им священной порукой, что они не будут знать улыбки до новой встречи.

Джулия. Неужели мне вечно придется укорять моего Фокленда в такой вздорной мелочности? Неужели рассказы какого-то глупого деревенского соседа значат для вас больше, чем моя испытанная любовь?