Барабаны в ночи

Бертольд Брехт

Барабаны в ночи

Комедия

Перевод Г. И. Ратгауз

Действующие лица:

Андреас Краглер.

Анна Балике.

Карл Балике, её отец.

Амалия Балике, ее мать.

Фридрих Мурк, ее жених.

Бабуш, журналист.

Двое мужчин.

Глубб, хозяин пивной.

Манке из бара «Пиккадилли».

Манке по прозвищу «Любитель Изюма», его брат.

Пьяный брюнет.

Бультроттер, разносчик газет.

Рабочий.

Августа, проститутка.

Мария, проститутка.

Служанка.

Продавщица газет.

Братьев Манке играет один и тот же актер.

Действие комедии происходит ноябрьской ночью, от вечерних до утренних сумерек.

Первый акт.

Африка.

Квартира Балике.

Темная комната с кисейными гардинами.

Вечер.

Балике (бреется у окна). Вот уж четыре года о нем ни слуху ни духу. Теперь уж ом не вернется. Времена дьявольски ненадежные. Каждый мужчина нынче на нес золота. Я еще два года назад дал бы им родительское благословение, да ваша проклятая сентиментальность тогда задурила мне голову. Но теперь-то мне чихать на все это.

Госпожа Балике (глядит на фотографию Краглера в артиллерийской форме на стене). Он был такой хороший человек. С такой детской душой.

Балике. Теперь он сгнил и земле.

Госпожа Балике. Что, если он вернется?

Балике. Из рая еще никто не возвращался.

Госпожа Балике. Клянусь воинством небесным, Анна тогда утопится!

Балике. Раз она так говорит, она просто гусыня, а я еще никогда не слыхал, чтобы гусыня могла утопиться.

Госпожа Балике. Ее почему-то все время тошнит.

Балике. Не надо ей лопать так много ягод и селедки.

Этот Мурк — славный малый, мы должны на коленях благодарить за него Бога.

Госпожа Балике. Что ж, он зарабатывает недурно. Но куда ему до Краглера! Мне просто плакать хочется.

Балике. До этого трупа?! Говорю тебе: теперь или никогда! Папу римского она, что ли, дожидается? Или ей нужен негр? Хватит с меня этой капители.

Госпожа Балике. А если он вернется, этот труп, который теперь, по-твоему, уже гниет в земле, вернется из рая или из ада: «Здравствуйте. Я — Краглер!» — кто ему тогда объявит, что он труп, а его девчонка лежит с другим в постели?

Балике. Я сам ему объявлю! А теперь скажи-ка ты ей, что с меня хватит, и пусть играют свадебный марш, и что она выходит за Мурка. Если ей объявлю я, она нас потопит в слезах. А теперь будь любезна, зажги свет.

Госпожа Балике. Я принесу пластырь. Без света ты каждый раз вот так и порежешься...

Балике. Свет дорог, а за порез я не плачу. (Кричит в другую комнату). Анна!

Анна (в дверях). Что с тобой, отец?

Балике. Будь любезна, выслушай свою мать и не смей хныкать в такой праздничный день!

Госпожа Балике. Поди сюда, Анна! Отец говорит, ты такая бледная, как будто ты совсем не спишь по ночам.

Анна. Да что ты, я сплю.

Госпожа Балике. Подумай сама, ведь так не может продолжаться вечно. Он уже никогда не вернется. (Зажигает свечи).

Балике. Опять у нее глазищи, как у крокодила!

Госпожа Балике. Тебе, конечно, было нелегко, и он был хорошим человеком, но ведь теперь-то он уже умер!

Балике. Теперь его черви едят!

Госпожа Балике. Карл! Зато тебя любит Мурк, он работящий малый, и он, конечно, далеко пойдет!

Балике. Вот именно!

Госпожа Балике. И ты, стало быть, соглашайся, и с Богом!

Балике. И не устраивай нам оперы!

Госпожа Балике. Ты, стало быть, с Богом выходи за него!

Балике (яростно наклеивая пластырь). Да разрази вас гром, ты что думаешь, с парнями можно играть в кошки-мышки? Да или нет! И нечего тут кивать на Боженьку!

Анна. Да, папа, да!

Балике (чувствительно). Теперь реви сколько хочешь, шлюзы открыты, я только надену спасательный пояс.

Госпожа Балике. Ты разве ничуть не любишь Мурка?

Балике. Послушай-ка, ты задаешь просто безнравственные вопросы!

Госпожа Балике. Карл! Ну, Анна, так как же с Фридрихом?

Анна. Люблю его. Но ведь вы знаете все, и мне иногда прямо тошно бывает.

Балике. Знать ничего не хочу! Говорю тебе, черви едят твоего жениха, ни одной целой косточки не осталось! Четыре года! И ни слуху, ни духу! II вся батарея взорвана! Взлетела на воздух! Разнесена на куски! Пропала без вести! Попробуй-ка угадать, куда он теперь запропастился! Это только твой проклятый страх перед призраками! Заведи себе мужа, и больше тебе не придется бояться призраков по ночам. (Подходит к Анне, подбоченившись). Ты храбрая девчонка или нет? Ну-ка, поди сюда!

Звонок в дверь.

Анна (испуганно). Это он!

Балике. Задержи его там и подготовь!

Госпожа Балике (стоит в дверях с корзиной белья). У тебя есть что-нибудь для прачечной?

Анна. Да. Нет. Нет, кажется, ничего нет...

Госпожа Балике. Но нынче уже восьмое число.

Анна. Уже восьмое?

Госпожа Балике. Конечно, восьмое.

Анна. А хоть бы и восемнадцатое!

Балике. Что это у вас за болтовня в дверях? Заходи сюда!

Госпожа Балике. Ну, смотри, ты опоздаешь сдать белье. (Уходит).

Балике ( садится, сажает Анну на колени). Видишь ли, женщина без мужа дурна, как самый богомерзкий кабак. Ты скучаешь по парню, которого призвали в нашу великую армию, это похвально. Но разве ты знаешь, жив ли ои еще? Как бы не так,

моя дорогая! Он помер и стал страшилищем, его в пору показывать

на ярмарке среди прочих чучел. Он прихорашивался три года, и если бы не был мертвехонек, то выглядел бы сейчас иначе, чем ты думаешь! Но он, между прочим, давно сгнил, и вид у него неважный. У него больше нет носа. Но ты без него скучаешь!

Отлично, заведи себе другого! Природа, знаешь ли, требует! Ты будешь резвиться, как зайчик на капустной грядке! Ты ведь здоровехонька, и у тебя недурной аппетит. Вот это будет по-божески, уверяю тебя!

Анна. Но я не могу его забыть! Нет! Уговаривайте, как хотите, но я этого не могу!

Балике. Так-выходи за Мурка, он тебе живо поможет.

Анна. Да, я люблю его, и будет время, буду любить еще больше, но сейчас еще не время.

Балике. Ну, он тебя живо уломает, ому только нужны кое-какие права, такие дела лучше всего обделываются в браке. Я не могу тебе все это объяснять, ты еще чересчур молода! (Щекочет ее). Ну как, по рукам?

Анна (с довольным смешком). Да я и не знаю, захочет ли Фридрих.

Балике. Жена, загляни-ка к нам!

Госпожа Балике. Прошу вас сюда, в комнату, будьте любезны, войдите, господин Мурк!

Входит Мурк.

Балике. Привет, Мурк! Бид у вас как у утопленника!

Мурк. Фрейлейн Анна!

Балике. Что это с вами? Да вы дрожите, как заяц! Отчего вы побелели как мел, приятель? Вам не правится вечерняя стрельба?

Пауза.

Ну, Анна, угощай. (Приосанившись, уходит вместе с женой).

Анна. Что с тобой, Фридрих? Ты и в самом деле бледен.

Мурк (подозрительно озираясь). Ему, видно, нужен жених румяный, как яблочко!

Пауза.

Кто-нибудь был тут? (Подходит к Анне). Тут кто-нибудь был? Почему ты вдруг побелела как полотно? Кто здесь был?

Анна. Никого. Никого здесь не было! Да что с тобой стряслось?

Мурк. Зачем тогда вся эта спешка? Не втирайте мне очки. Ну, ладно, Бог с ним! Но в этом кабаке я не желаю праздновать помолвку!

Анна. Да кто говорит про помолвку?

Мурк. Старуха. Свой глаз — алмаз. (Неспокойно ходит по комнате). Ну, а если я согласен?!

Анна. Ты вообще делаешь вид, будто мои родители очень

хотят этого! Видит бог, они этого новее не хотят! Ни на столечко!

Мурк. Ты, кажется, уже давно отвечаешь сама за себя.

Анна. Я только думаю, что ты слишком легко себе все это представляешь.

Мурк. Ах, вот как? У тебя есть другой!

Анна. Я не сказала ни слова о другом.

Мурк. Но вот он висит на степе, и он тут, и он бродит по дому!