Могучий властелин морей. Чтобы не было в море тайн

Мы провели на «Калипсо» опыт, чтобы проверить удивительную чувствительность и направленность акульего обоняния. На гладком песчаном дне возле одного рифа в Красном море, на глубине около двадцати метров, выпустили в воду зеленый раствор и несколько сот метров шли за струей. Направление струи не было прямым, потому что течение, огибая кораллы, образовало небольшие завихрения. Мы обозначили его метками на песке. А затем там же, где была выпущена краска, спустили в воду полиэтиленовый мешочек с почти бесцветной жидкостью, которую выжали из наловленной рыбы.

Нам не пришлось долго ждать. Почти одновременно появились две акулы, их разделяло не больше метра-двух. Шли они стремительно, с явным нетерпением, и быстро водили головой из стороны в сторону. Чуть не по пятам за ними плыли еще четыре акулы, не очень крупные, около метра в длину. Они шли, как на бреющем полете, над самым песком, и его ребристая поверхность причудливо искажала их тени. Акулы были поглощены поиском и совершенно не замечали нас. В море, как и повсюду в природе, голод уступает только половому влечению. У каждой коралловой глыбы они слегка терялись, и возбуждение росло; очевидно, завихрения на миг сбивали их со следа. Весь поиск был завершен в восемь минут и закончился метрах в трех от конца размеченной нами трассы. Глядя на этих хищниц, которые вели себя в точности как свора охотничьих собак, я вспомнил имя, данное им греками, — «гончие морей».

Проводя этот опыт, мы моделировали достаточно обычную и крайне опасную ситуацию. Известно, что подводный охотник, подстрелив рыбу, как правило, снимает ее со стрелы, подвешивает к поясу и продолжает охоту. Теперь за ним тянется след крови и пахучих частиц, выделяемых раненой или убитой рыбой. Если поблизости есть акулы, они сразу примчатся, привлеченные вибрациями воды от судорожно бьющейся добычи. А затем, взяв след обонянием, они настигнут безрассудного пловца — и вот вам очередной случай «нападения акул». Правда, я еще не слышал, чтобы акулы атаковали подводника, защищенного гидрокостюмом.

Когда читаешь рассказы о нападениях акул на опрометчивых подводных охотников в разных концах света, бросается в глаза, что все или почти все ранения наносились на уровне поясницы, то есть там, где подвешивают убитую рыбу. Невольно склоняешься к выводу: если обычно подводный пловец является для акулы своего рода загадкой, побуждающей ее вести себя осторожно, так как она не получает позитивной информации, то подводный охотник, окруженный запахом своего улова, воспринимается хищницей как естественная добыча, и она уже не колеблется. Прекрасно сознавая, что им грозит в море, некоторые любители подводного избиения, которое они называют спортом, предусмотрительно привязывают улов на шнур длиной пять-шесть метров. Для них встречи с акулами, как правило, оканчиваются вполне благополучно.

В своей отличной книге «Акула нападает» Копплесон пишет: «Чаще всего подводных пловцов ранят акулы, отнимающие у них рыбу. Подводный охотник, плывущий с уловом, не должен удивляться, обнаружив, что его сопровождает акула».

Разумеется, никто из нашей команды не допустит такой опрометчивости. Если мы решили подстрелить рыбу для исследования или для того, чтобы внести разнообразие в наш стол, охотник тотчас всплывает к поверхности и передает добычу и ружье на сопровождающую лодку. Заметив поблизости акул, он немедленно выходит из воды.

К числу самых живучих легенд, связанных с акулой, относится утверждение, будто она плохо видит. Как и всякая ложная информация, эта легенда опасна, потому что верящий в нее подводник может подпустить акулу близко, надеясь, что она его не заметит. Наш опыт работы на «Калипсо» учит совсем другому. Так, однажды я погружался на рифовом мелководье вблизи островов Зеленого Мыса у побережья Африки и заметил вдали акулу. Я с трудом ее различал, да и то лишь потому, что сероватое тело четко выделялось на фоне ослепительно белого песка. Я парил неподвижно на небольшой глубине, так что журчанье пузырьков воздуха из моего акваланга заглушалось плеском волн на поверхности. На несколько секунд я отвел глаза в сторону, привлеченный симметричными очертаниями огромного ската, который наполовину зарылся в песок как раз подо мной — обычный прием маскировки скатов. Не знаю, то ли инстинкт сработал, то ли я уловил какое-то движение, но я тут же резко повернулся в ту сторону, где видел акулу. И весь напрягся: акула находилась метрах в десяти, она шла прямо на меня со скоростью и неотвратимостью торпеды. Я погружался один, и у меня не было чем защищаться.

Когда акула мчится прямо на вас, это совсем не обычное зрелище; пожалуй, анфас она выглядит всего грознее. Глаз почти не видно из-за их бокового расположения, а щель полуоткрытой пасти и три симметрично расставленных плавника делают ее похожей на какого-нибудь устрашающего злого духа, вызванного ацтекским колдуном. В полуметре от резиновых ластов, которые я метнул в акулу, пытаясь хоть как-то оборониться, она вдруг круто свернула в сторону и ушла на глубину. Откровенно говоря, мне было не до того, чтобы определять ее видовую принадлежность, я успел только заметить, что в ней около двух-трех метров длины.

Ни звуков, ни запахов не было, так что атакующая акула, несомненно, руководствовалась зрением.

Профессор Перри Джильберт, изучив работу органов зрения двух десятков акул, пришел к такому выводу: в сетчатке акульего глаза очень много палочек и сравнительно мало колбочек, отсюда — высокая светочувствительность, но относительно слабая разрешающая способность и плохое восприятие цветов. Чувствительность системы усиливается за счет серебристых пластин — tapetum lucidum, — которые расположены позади сетчатки и отражают свет так, что каждый луч возбуждает ее дважды. Для защиты глаз от чрезмерно яркого света рефлекторы перекрываются шторкой в виде пигментированной пленки. Зрачок очень подвижен и смыкается до такой степени, что остается лишь маленькая точка или щелочка, смотря о каком виде акул идет речь. Хрусталик почти сферический, и форма его не изменяется. У него очень высокий коэффициент преломления, и в состоянии покоя он дает четкое изображение далеких предметов. Чтобы сфокусировать зрение на близких предметах, мышцы хрусталика подают его вперед, не изменяя выпуклости. Таким образом, акула вполне способна видеть далеко и различать очертания предметов, особенно если они образуют световой контраст с окружением. Высокая чувствительность глаза акулы делает его достаточно восприимчивым даже при очень слабом освещении.

В описанном мной случае акула находилась гораздо ниже меня, и мой силуэт четко проступал на фоне светлой поверхности моря, то есть условия были самыми благоприятными для хищницы.

Все названные свойства и уникальные особенности плюс ряд других, о которых я буду говорить дальше, делают акулу чрезвычайно грозным хищником. В своем царстве она кажется непобедимой. Так оно, очевидно, и есть, во всяком случае так было миллионы лет, пока в ее мир не вторглись теплокровные животные — китообразные. Только эти, более совершенные создания смогли взять верх над акулой.

На суше огромные рептилии, весившие десятки тонн, были истреблены сравнительно небольшими млекопитающими. В подводном мире обошлось без истребления. Достаточно было просто появиться существам с более развитым мозгом и большей приспособляемостью, и акула лишилась ореола непобедимости.

Глава четвертая

Теплая кровь и холодная кровь