Общественно-политическое развитие БССР в 1920-1930-е годы. Дипломная работа

2.4. Культурная революция как составная часть строительства социализма

Для того, чтобы лучше понять начальный период становления БССР, необходимо обратить внимание на такой феномен, как культурная революция. Культурная революция являлась неотъемлемым атрибутом жизни советских граждан периода 20 – 30-х годов прошлого века.

Культурная революция – термин, обозначающий процесс коренного переворота в духовном развитии общества. В СССР она рассматривалась как часть строительства социализма, нацеленная на формирование новой (пролетарской) массовой культуры, основанной на марксистско-ленинской идеологии, на воспитании подрастающего поколения и перевоспитании старшего в духе коммунистической идейности и нравственности, интернационализма и атеизма [36, с. 384].

В процессе проведения предусматривался ряд мер для подъема общего культурного уровня населения (в первую очередь ликвидация неграмотности); складывания рабоче-крестьянской интеллигенции; развития науки, перестройки литературы и всех видов искусства. В итоге планировалось создание новой культуры – социалистической по содержанию, национальной по форме и интернациональной по природе.

В СССР преобразования в области культуры стали частью государственной политики и находились под строжайшим контролем партийно-государственного аппарата. Однако прогрессивные мероприятия, отвечавшие объективным потребностям преодоления культурной отсталости страны, сочетались с авторитарно-бюрократическим управлением культурой; травлей многих ученых и деятелей искусства, вплоть до их изгнания в эмиграцию; запрещением развивать отдельные научные направления; насаждением так называемого социалистического реализма.

В БССР основной упор в реализации идеи культурной революции делался на концепцию В. И. Ленина о том, что “нужно взять от капитализма все, что можно взять” [37, с. 55]. Раскрывая эту концепцию, становиться понятным, что Ленин рассматривал идею культурной революции как постепенный переход от капиталистических отношений не только в сфере производства и экономики, но и культурной. Цель перехода – построение собственно социализма, а также культивация в новом советском обществе социалистической культуры. В связи с этим, культурная революция представляла собой не одномоментный поворот в сторону социалистических ценностей, а постепенный, равномерный переход от старых общественных отношений к качественно новым. Ленин говорил: “Масса раздавила капитализм, но от раздавленного капитализма сыт не будешь; нужно взять всю его культуру, которую капитализм оставил, и построить социализм; нужно взять всю технику, науку, знание, искусство – без этого жизнь социалистического общества невозможно построить. А эта наука, техника, искусство в руках специалистов и в их головах” [38].

Говоря непосредственно о процессе культурной революции на территории БССР, необходимо сказать несколько слов о так называемой политике белорусизации. Национально-культурная работа периода 1920-ых годов отличалась рядом особенностей. Гражданская война и иностранные интервенции, борьба политических партий за белорусскую государственность способствовали небывалому росту национального самосознания народа, его стремлению к развитию своей культуры и языка, активному участию в созидании новой жизни. Именно это во многом предопределило содержание официальной государственной политики в республике, которая вошла в историю под названием “белорусизация”.

В широком смысле под белорусизацией понималось развитие белорусской культуры, выдвижение лиц белорусской национальности на партийную, советскую, профсоюзную и другую общественную работу, перевод всего делопроизводства в республике на белорусский язык. Практически почти десять лет белорусский народ имел возможность преодолевать такие негативные последствия векового польского и русского влияния, как определенный отрыв народа от его исторических корней и культурных традиций, притупление национального самосознания. Главной проблемой белорусизации, как и в целом национальной политики, было повышение престижности белорусского языка. Здесь имели место определенные трудности: во-первых, отсутствовала унификация белорусского литературного языка; во-вторых, не была в достаточной мере разработана узкоспециальная терминология (техническая, юридическая, медицинская и др.).

В декабре 1920 г. съезд Советов заявил о необходимости организации государственной и общественной жизни Белоруссии на родном языке ее народа. Наркомат просвещения был обязан уже в 1921 г. обеспечить планомерный и постепенный переход учебных учреждений, где обучались дети-белорусы, на их родной язык. В качестве ударной ставилась задача издания на белорусском языке учебников, научно-популярной и политической литературы. В 1921 г. для разработки белорусской научной терминологии при Наркомпросе была создана специальная комиссия. С 1922 г. на ее базе стал работать Институт белорусской культуры. Вузы, школы, библиотеки, предприятия и учреждения переходили на работу на белорусском языке. В марте 1923 г. съезд КП(б)Б отметил: “Коммунистическая партия в полном соответствии со своей программой по национальному вопросу должна сделать все для налаживания работы на национальном белорусском языке”. При этом было отмечено также, что в руководящем аппарате находилось немало людей, которые на законные национальные требования белорусского народа смотрели с позиций великорусского шовинизма.

Не следует, однако, думать, что этот процесс нашел сильную поддержку со стороны самого белорусского народа: много белорусов не поддержало белорусизацию и активно сопротивлялось ей. Русский язык многие белорусы считали родным. В этой связи не лишним будет сказать о том, что белорусизацию правительство большевиков всегда рассматривало в контексте классовой борьбы, а не только с точки зрения национальной политики. Было оформлено положение о “великодержавном шовинизме”, в котором обвинялись все противники белорусского языка. Их также причисляли к классово чуждым элементам – классовым врагам. С точки зрения сторонников белорусизации “тактика классового врага” заключалась в следующем:

во-первых, в желании сорвать белорусизацию школы путем объявления белорусского языка “грубым”, “некультурным”, а также внедрения в сознание детей халатного отношения к изучению белорусского языка, истории Белоруссии, истории белорусской литературы. Так классовый враг хочет влиять на учеников с целью подготовки из них проводников великодержавного шовинизма. Эта тактика получает решительный отпор со стороны учеников и учительской массы;

во-вторых, великодержавные шовинисты предъявляют теорию невозможности одновременного изучения двух языков – русского и белорусского. Они хотят внедрить в сознание детей, что в школе нужно изучать только русский язык, вычеркивая из учебного плана все другие языки, потому что при преподавании двух языков ученики будут неграмотно писать в силу диалектической схожести языков;

в-третьих, классовый враг, проводя свою установку на разжигание враждебности между детьми разных национальностей, выставляет свой тезис о том, что белорусской нации вообще не существует, как не существует и белорусского языка. Белорусский язык представляет из себя жаргон – испорченный вариант русского языка;

в-четвертых, некоторые преподаватели заменяют учебники на белорусском языке русскоязычными учебниками. Белорусскоязычные учебники они объявляют нацдемовскими [52, с. 9].

В июле 1924 г. ЦИК БССР официально объявил о переходе к политике белорусизации. При этом были созданы специальные органы по ее осуществлению: комиссия ЦИК, которой руководил А. Хацкевич, и аналогичные комиссии при окружных исполкомах. В силу значительного перевеса в республике лиц коренной национальности (80% всего населения) белорусскому языку отдавался приоритет в отношениях между государственными и общественными организациями. Белорусизацию ЦИКа, СНК, Наркомпроса и Наркомата земледелия предполагалось завершить в течение года, наркоматов внутренних дел, юстиции, социального обеспечения, почты и телеграфа – за два, остальных ведомств и организаций – за три года. Январский (1925 г). пленум ЦК КП(б)Б обязал все парторганизации приступить к изучению белорусского языка. Провозглашался девиз: “Вся КП(б)Б должна говорить на белорусском языке” [39]. Работу партийного и комсомольского аппаратов на белорусский язык предполагалось перевести до 1 января 1927 г.