История военных судов России

Положение о военных трибуналах от 22 июня 1941 г. устанавливало особый порядок приостановления исполнения приговоров с высшей мерой наказания – расстрелом (ст.15-16).

В силу ст.15 Положения военные советы округов, фронтов и армий (флотов, флотилий), а также командующие фронтами, армиями и округами (флотами и флотилиями) имели право приостанавливать исполнение приговоров о высшей мере наказания (расстрелом) с одновременным сообщением по телеграфу Председателю Военной коллегии Верховного Суда СССР, а также Главному военному прокурору Красной Армии и Главному прокурору Военно-морского Флота СССР (по принадлежности) своего мнения об этом – для дальнейшего направления дела.

О приговоре к расстрелу названным должностным лицам сообщал немедленно по телеграфу военный трибунал, постановивший этот приговор. В случае неполучения в течение 72 часов с момента вручения телеграммы адресату телеграфного сообщения от того, кому оно было послано, такой приговор приводился в исполнение.

Аналогичные меры содержались в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 13 июля 1941 г. «О предоставлении военным советам армий и командирам корпусов права утверждения приговоров военных трибуналов к высшей мере наказания».

Остальные приговоры военных трибуналов вступали в законную силу с момента их провозглашения и немедленно приводились в исполнение.

Условия военного времени не могли не отразиться на практике применения мер уголовного наказания. Это было объективной необходимостью.

За отдельные виды преступлений предусматривалось ужесточение мер наказания. При этом большое значение придавалось цели предупреждения совершения преступлений другими лицами. В этот период изменился и порядок исполнения некоторых видов наказаний. [201]

Первоначально возрос удельный вес лишения свободы в общей структуре наказаний, применяемых судами, реально стали применяться санкции, предусматривающие высшую меру наказания (ВМН) – смертную казнь за воинские преступления в боевой обстановке и на поле боя.

Но, начиная с 1942 г., процент применения этой исключительной меры в общей структуре наказаний стал постоянно сокращаться и к концу войны уменьшился в несколько раз [202] по оправданной условиями военного времени причине ее замены направлением осужденных в армию.

Сурово карая шпионов, диверсантов, изменников и предателей, трибуналы внимательно относились к солдатам и офицерам, раскаявшимся в совершенных преступлениях, и предоставляли им возможность искупить вину в борьбе с врагом. В соответствии с действовавшим в то время законом (Примечанием 2 к ст.28 УК РСФСР 1926 г.) трибуналы широко практиковали отсрочку исполнения приговоров в отношении осужденных военнослужащих с направлением их в действующую армию. Осужденные, проявившие себя достойно в составе действующей армии, освобождались от наказания со снятием судимости. [203]

Интересно заметить, что уже в первый период войны – 4 октября 1941 года Наркоматом Обороны СССР был издан приказ № 0391 «О фактах подмены воспитательной работы репрессиями». [204]

Из научной и практической литературы [205] известны такие интересные статистические сведения: отсрочка исполнения лишения свободы применялась по большинству воинских и общеуголовных преступлений, о чем свидетельствуют данные за 1941-1945 годы. Так, во втором полугодии 1941 года отсрочка исполнения приговоров по воинским преступлениям была применена в отношении 70 процентов осужденных к лишению свободы, в 1942 году – 79 процентов, в 1943 году – 84 процентов, в 1944 году – 50 процентов и за пять месяцев 1945 года – в отношении 34 процентов. В целом за весь период Великой Отечественной войны отсрочка военными трибуналами применялась в 50 % случаев осуждения военнослужащих.

Снижение применения отсрочки в завершающий период войны объясняется предоставлением командованию широких полномочий по направлению подчиненных в штрафные части во внесудебном порядке, что являлось отступлением от законности в угоду целесообразности.

Вместе с тем, следует отметить стабильную тенденцию снижения количества приговоров военных трибуналов о смертной казни за годы войны.

Применение смертной казни неуклонно сокращалось во время войны (в общей сложности в 16 раз):

во втором полугодии 1941 г. – 33, 8 %;

в первом полугодии 1942 года – 21 %;

во втором полугодии 1942 г. – 18, 3 %;

в 1943-1944 гг. – 7-8 %;

в первом полугодии 1945 г. – 5,1 %. [206]

Устранение в период войны стадии кассационного обжалования в деятельности военных трибуналов в значительной степени компенсировалось усилением судебного надзора.

В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 августа 1941 г. «О предоставлении военным прокурорам и председателям военных трибуналов фронтов и флотов права опротестования приговоров и определений военных трибуналов», расширившим круг лиц, имевших право приносить протесты, до 30 процентов приговоров военных трибуналов пересматривались в надзорном порядке, что позволяло оперативно исправлять ошибки и нарушения закона. [207]

По утверждению бывшего председателя военного трибунала 2-го Белорусского фронта И.Я. Мирошниченко «по установившейся практике ни одно из уголовных дел, рассмотренных военным трибуналом действующей армии, не могло быть направлено для архивного хранения без просмотра в военном трибунале фронта. Все военные трибуналы обязаны были в трехдневный срок после вынесения приговора надлежащим образом оформить дело и направить его в вышестоящий трибунал. В трибунале фронта все поступившие дела тщательно изучались, а в случаях обнаружения ошибок, нарушений закона и т.д. председателем военного трибунала фронта немедленно приносились протесты в военный трибунал фронта». [208]

Такая система контроля в основном обеспечивала выявление и исправление судебных ошибок и являлась существенной гарантией законного и обоснованного осуждения виновных.

По мере освобождения советскими войсками территории, временно оккупированной немецкими войсками, на рассмотрение военных трибуналов стали поступать дела о злодеяниях гитлеровцев и их пособников. С выходом войск за рубежи страны в практике военных трибуналов появились дела о новых видах преступлений, которые были связаны с действиями различных враждебных организаций и лиц против Советской Армии и флота (диверсии, убийства военнослужащих и т.д.) [209]

Такие процессы над участниками фашистских злодеяний состоялись в Краснодаре, Харькове, Смоленске, Киеве, Минске, в Орловской, Брянской и Бобруйской областях, в Николаеве и других местах.

Первый из этих процессов был проведен в июле 1943 г. в Краснодаре военным трибуналом Северо-Кавказского фронта. К ответственности были привлечены 11 сообщников гитлеровских палачей из числа советских граждан. Все они изменили Родине, пошли на службу к оккупантам и состояли в карательном отряде. Они обвинялись в пособничестве гестаповцам в истреблении мирного населения Краснодарского края, которыми было расстреляно, повешено и удушено отравляющими газами около 7 тысяч ни в чем не повинных советских людей, в том числе свыше 700 больных, находившихся в больницах.

Суд признал всех подсудимых виновными и приговорил 8 человек к смертной казни через повешение, а остальных к лишению свободы сроком на 20 лет.

Один из первых процессов, на котором судили очно нацистских преступников, состоялся в Харькове в конце 1943 г. На скамье подсудимых оказались офицер СС Ганс Риц (имел высшее юридическое образование), офицер военной контрразведки германской армии Лангхельд, чиновник германской тайной полиции г. Харькова Рецлав и их пособник Буланов.