Школа адвокатуры

Как с ним быть? Коль скоро он ничего против вас не показал, вы, разумеется, оставите его в покое,— если только не рассчитываете извлечь из него что-нибудь в свою пользу. Если будете его допрашивать, остерегайтесь внушить ему подозрение, что собираетесь «поддеть его». Большинство свидетелей именно этого и ждут от вас. Свидетель, который в эту минуту стоит перед нами, смотрит на адвоката приблизительно так, как маленький мальчик смотрит на большого, который ласково предложил ему «показать Лондон»; опыт, заключающийся в том, чтобы держать малыша за ноги головой вниз до тех пор, пока изумленный путешественник не завопит, что действительно «увидал Лондон». С таким свидетелем необходима некоторая доля вкрадчивости. Берегитесь только задавать ему чересчур решительные вопросы. Довольствуйтесь маленькими ответами на маленькие вопросы, и вы скоро убедитесь, что ответы нанизаны у него где-то внутри, как бусы на нитке; тяните потихоньку, чтобы не .порвать нитку, и все бусы выйдут легко, не причинив пациенту ни малейшего неудобства. У него даже не будет ни малейшего представления о существе его показания до тех пор, пока он не услышит маленький синтез его в вашей речи.

Этот свидетель не лжет, но он всегда настроен враждебно к вам; вы для него опасный человек, нечто вроде шпиона: он смотрит на вас так, как на скачках посмотрел бы на незнакомца сомнительного вида, старающегося втянуть его в разговор. Понемногу он станет смелее, особенно если вы сумеете доказать ему, что вы вовсе не такой страшный человек, как ему показалось. И лучшее средство укрепить в нем это благоприятное представление заключается в том, чтобы он привык отвечать. Пусть он убедится, что вы задаете только самые простые вопросы, на которые возможны только вполне очевидные ответы, так что кажется едва ли не глупостью и спрашивать и отвечать. «Понятно»,— говорит он на один вопрос; «Разумеется»,— на другой; «В этом нет сомнения»,— на третий и т. д. Тут вы невзначай вставляете вопрос о том, что совсем не «разумеется» и далеко не «понятно», и получаете нужный ответ. Смотрите на него, как на доставленный в суд обломок человеческой породы, из которого при находчивости и умении можно извлечь хотя бы малую крупицу пригодного для вас материала — такую крупицу, какой, пожалуй, вам нигде в другом месте не найти.

Иной раз (и часто) этот свидетель — старик; спор идет о праве прохода. Допустим, что он «старейший старожил». Каковы истинные пружины человеческих поступков? Для него — «уважение к справедливости», вскормленное в нем с детских лет, унаследованное от его отца: «право есть право, и беззаконие никогда не будет правом». Самодовольство, самомнение, воспитанные всеобщим признанием его «поразительной памяти», спокон веку восхищающей всех, кто его знает: никто из местных людей не знает столько о прошлых делах, как он. Эгоизм, который он считает прямотой и честной непреклонностью; «независимый характер» — он никому не кланяется и всегда расплачивается чистопробной монетой,— все это слабые места в его кольчуге; если вы не умеете направить стрелу в одно из них, лучше вам повесить лук на стену: из вас никогда не выйдет хороший стрелок. Он ответит на всякий вопрос, если только вы будете обращаться к его удивительной памяти, или если в вопросе сквозит восхищение перед его независимым характером, или сияет та самая «прямота и неподкупная честность», которые, как он искренно верит, нашли в нем свое законченное воплощение, а пожалуй, даже впервые явились миру.

Таковы те приемы, при помощи которых можно смягчить и приручить «неподатливого» свидетеля, подобно тому, как с известным умением можно заставить и более умную Божью тварь, слона, стоять на голове.

4. НЕРЕШИТЕЛЬНЫЙ СВИДЕТЕЛЬ

Нерешительный свидетель может быть очень осторожным и добросовестным человеком или величайшим лгуном. Это надо уяснить себе еще до перекрестного допроса. В большинстве случаев нерешительный свидетель бывает озабочен не тем, чтобы ответить возможно точнее на вопрос, а тем, чтобы сообразить, какое значение для дела может иметь его ответ. Такого свидетеля отнюдь не должно торопить; дайте ему хорошенько взвесить то, что он собирается сказать; пусть он сам решит, на которую чашку весов попадут его слова, и вы можете с большой вероятностью рассчитывать, что он сам положит их на вашу сторону. Если так и случится, отнюдь не троньте их. Я говорю это потому, что часто видел, как молодые адвокаты старательно снимают их со своей чашки и перекладывают в другую. Имейте также в виду, что, чем дольше он будет думать, тем затруднительнее будет ему казаться ответ; а если только он недобросовестный свидетель, то такое затруднение его лучшая награда. Если он станет рассчитывать и взвешивать каждый свой ответ, он неминуемо собьется с толку в оценке их возможного влияния на исход дела. И в этой медленности нет ни малейшей опасности; или он много хитрее вас и лучше вас; или рано или поздно вам удастся завести его в неведомую страну, где ему будут мерещиться и великаны, и лешие, и всякая нечисть. При каждом вашем вопросе он будет бросать взгляды куда-то наискось, и ответ его будет в сторону от вопроса. Он часто будет повторять вопрос, чтобы выиграть время. То он не слыхал, то не слушает; а между тем он все время прикидывает к весам свои гирьки, и, надо думать, не одна из них окажется поддельной.

Но не следует ни в каком случае тянуть перекрестный допрос; если между вопросами будут остановки, вы далеко не уйдете. Допрос теряет силу, если ведется медленно. Этому свидетелю следует задавать вопросы с обыкновенной скоростью или, может быть, немного быстрей, чтобы его колебания были более заметны и неудачные ответы еще глупей.

Надо, однако, иметь в виду, что нерешительность свидетелей происходит иногда от их стремления к совершенной точности показаний; в этих случаях необходимо следить за тем, чтобы осмотрительность в выборе слов не вызвала у присяжных ложного представления о степени достоверности свидетеля. И в адвокатском искусстве случается, что буква мертвит там, где живит дух.

5. НЕРВНЫЙ СВИДЕТЕЛЬ

Нервный свидетель — один из тех, с которыми всего труднее иметь дело. То он молчит, то отвечает сразу на два или три вопроса; нередко один за другим следуют ответы прямо противоположные: и да, и нет, а за ними: не знаю. «Кажется, да... Кажется, нет...» — обыкновенно отвечают они, напоминая этим и ложных и добросовестных свидетелей. Все они любят такие выражения, но по различным и противоположным основаниям.

Будьте мягки в обращении с этим любопытным образчиком человеческой природы. Его надо подбодрить. Толочь его в ступе было бы бесполезно. Представители сторон часто раздражаются и теряют терпение в этих случаях: «Объясните пожалуйста, что вы хотите этим сказать?» — «Вы говорите: и да, и нет; вас понять нельзя».— «Благоволите объяснить г-дам присяжным заседателям, как следует понимать ваши слова». Это совсем не годится, и присяжные обыкновенно с неудовольствием слушают эти жиденькие колкости. Не все адвокаты знают это, и иные из них только вредят своим клиентам подобными замечаниями. Притом сказанная колкость и косвенное заискивание спрашивающего перед присяжными не могут возвратить свидетелю твердость и самообладание. С этим свидетелем, как и со всяким другим, необходимо помнить, что самое незначительное обстоятельство, извлеченное в вашу пользу из его слов, стоит всех усилий, вами на него употребленных. Будьте ласковы с этим свидетелем, как с пугливой лошадью; «погладьте» и ободрите его, дайте освоиться с незнакомым страшилищем, воплощенным в вашей ученой особе. О нервном свидетеле, как и о всяком другом, можно сказать: или надо допрашивать его (перекрестным допросом), или не надо; если надо, не приводите его в такое состояние, что и самые благоприятные ответы его потеряют всякую цену в глазах присяжных; а вы несомненно кончите этим, если будете запугивать его своей несдержанностью и нетерпением. Старайтесь успокоить его нервное возбуждение, если рассчитываете получить от него что-нибудь в свою пользу; если нет, оставьте его в покое.