Непереводимое в переводе

¹ X о д а к о в а   Е.  П.  Указ соч., с. 43.

² Станчева-Арнаудова    Е.   Указ, соч., с. 444.

³ Подобный каламбур с той же фамилией, приписываемый Пушкину, приводит Е. П. X о д а к о в а (Употребление каламбуров в речи русского общества начала XIX века, с. 154): «это правда, что он Иван, что он Яковлевич, что он Руссо, но не Жан-Жак, а просто

306

В гл. 2 мы мельком упоминали, что ряд топонимов, со­ставленных из значащих элементов, по традиции перево­дится, а другие — транскрибируются. Закономерности здесь установить нелегко, но можно смело утверждать, что каламбуры, построенные на последних, переводить исключительно трудно. «Не преследовал он поездкой ка­ких-либо выдающихся целей, скажем, прибыть в Кри­вой Рог для того, чтобы его разогнуть..»¹ (разряд­ка наша — авт.), — пишет автор фельетона, нимало не заботясь о том, каково это переводить. На близкородст­венных языках, несмотря на то что название города да­ется в транскрипции, перевод рус. «кривой рог» вполне понятен: болг. крив рог, чеш. krivy roh и пол. krzyvy rog, но англичанину, французу и немцу разогнуть Кривой Рог будет, пожалуй, не под силу.

II. Отдельных проблем фразеологических ка­ламбуров касаются многие авторы ², но большинство рассматривают их, не отделяя от остальных форм игры слов. Поскольку фразеологизм, как языковая единица иного уровня, и обыгрывание ее, и перевод этого обыгры­вания обладают своими, фразеологическими особеннос­тями, мы считаем, что рассматривать эти вопросы следу­ет особо.

Теория перевода нуждается в подробном исследова­нии приемов перевода фразеологических каламбуров. Целесообразно было бы, по всей вероятности, начинать с изучения на большом фактическом материале вопросов авторизации, т. е. индивидуально-авторских преобразова­ний и переосмысления ФЕ и их использования в тексте; хорошую основу для такого изучения мог бы представ­лять словарь авторизованных фразеоло­гизмов; в словарной статье после «нормативной фор­мы» ФЕ можно привести различные виды авторских из­менений. Следующим шагом будет установление границы перехода к каламбурному обыгрыванию, т. е. определе-

рыжий дурак».    (Липранди   И.   П.    Из дневника и воспоми­наний)

¹ Кр., 1975, № 5, с. 6.

² К публикациям, перечисленным в гл. 1, добавим следующие:. Виноградова Л. И. Стоит ли игра свеч? — РР, 1968, № 4; Л и т в и н Ф. А. Инвариант и варианты при деформации идиом.— Сб. Проблемы устойчивости и вариативности ФЕ. Тула: Гос. пед. ин-т, 1968; Наумов Э. Б. Способы трансформации фразеологиз­мов.— РЯШ, 1971, № 3; Модифицированные фразеологизмы как ос­нова каламбура.— РЯНШ, 1973, № 2.

307

ние категориальных признаков фразеологического ка­ламбура и различных его видов, и, наконец, выявление закономерностей перевода в зависимости от этих призна­ков и видов.

Широкое исследование этих вопросов не входило в планы нашей работы. Так что здесь мы можем ограни­читься лишь наиболее общими положениями и несколь­кими примерами.

Любой фразеологический каламбур строится на осно­ве трансформаций, заключающихся в разрушении формы и/или содержания исходной ФЕ, причем достигается «па­раллельное восприятие как переносного [мы бы сказали, фразеологического] значения ФЕ, так и прямого значе­ния компонентов или двойная актуализация»¹. Напом­ним, что ввиду отсутствия четкой границы между такой трансформацией, которая лишь оживляет компоненты, и другой, при которой ФЕ превращается в каламбур, в ка­честве рабочей гипотезы мы приняли считать (см. гл. 1) показателями фразеологического каламбура 1) двупла-новое его восприятие и 2) возникновение комического эф­фекта, обычно связанного с эффектом неожиданности. Именно это — прямое и переносное значение, комизм — и нужно при переводе довести до сознания читателя.

Согласно теоретическим и иллюстративным материа­лам, каламбур на фразеологической основе можно рас­сматривать с нескольких точек зрения и, в первую оче­редь, в зависимости от типа ФЕ, приема ее обыгрывания и ее коннотативных значений.

По-видимому, каламбур можно построить на основе ФЕ любого типа, но прежде всего, конечно, на образных фразеологизмах. Если во фразеологии ПЯ существует тот же или хотя бы близкий образ, то перевод обычно не составляет труда. Например, в ряде языков имеются ФЕ, соответствующие плясать под чью-л. дудку — болг. играя някому по свирката, англ, to dance after somebody's pipe (piping), нем. nach j-s Pfeife tanzen, укр. танцювати nid дудку чиюсь, — и перевести построенный на такой основе каламбур, например, «в своем оркестре не нуждался: пел

¹ Я. И. Р е ц к е р (Указ, соч., с. 159) приводит эту цитату из канд. дисс. К. Д. Приходько («Соотношение фразеологических еди­ниц и нефразеологических словосочетаний одинакового лексико-грамматического состава», М., 1972), отмечая, что термин «двойная актуализация» предложен Л. М. Болдыревой.

308

под чужую дудку», нетрудно. Возможность такого обыгрывания допустима и в отношении необразных еди­ниц: «Любознательными оказались и некоторые взрослые дети, которые., отлично знали что к чему, и, главное, что почем».¹ (Разрядка наша — авт.) Что к чему не имеет болгарского эквивалента, но здесь его можно пе­ревести, исходя из совсем другого, довольно далекого по значению не се знав кой пив, кой плаща (приблизительно «не разбери-поймешь»): «..които.. отлично знаеха, кой пие и кой плаща, а най-важното — по колко плащ а».

Обыгрываются даже такие, в известной мере спорные с точки зрения фразеологии единицы, как получаемые при устойчивой лексико-синтаксической сочетае­мости слов. Наречие наперевес сочетается лексически сравнительно с небольшим кругом слов: «ружье», «вин­товка», в прошлом — «пика», «дротик», часто употребля­ются с глаголами «держать», «взять»; и вот о некоем кляузнике сказано, что «дома он взял авторучку на­перевес (разрядка наша — авт.) и засел за трактат».² Возникает картина воинствующего («наперевес» связа­но обычно с атакой) клеветника, оружием которого слу­жит перо. А в переводе, вероятно, придется воспользо­ваться метафорой «вооружившись пером..».

Существует множество приемов обыгрывания ФЕ, ко­торые авторы сводят к двум видам трансформаций: 1) изменению внешней формы, структуры, компонентов — деформации и 2) изменению внутренней формы, се­мантики — модификации ФЕ. По мнению Э. Б. Нау­мова, образование каламбура возможно лишь при вто­ром приеме, при модификации³, что едва ли можно счи­тать бесспорным, поскольку любое изменение формы не­избежно приводит и к отклонениям в семантике⁴.

¹Вихрев   А.   В тараканьем мире. М.: Правда, 1965, с. 52.

² Кр., 1975, № 21, с. 6.

³ «...каламбур возникает, как правило, при различных нарушениях семантики ФЕ, а не структуры, т. е. при процессах модификации, процессы же деформации... в создании каламбура участвуют как второстепенные процессы» (Модифицированные фразеологизмы как основа каламбура, с. 73)

* Все авторы единодушны в том, что устойчивый состав, т. е. внеш­няя форма ФЕ, в том числе нередко и порядок компонентов, явля­ется чуть ли ни ведущим признаком фразеологизма, в котором за­мена компонента даже синонимом, не говоря уж об антонимах («аппетит уходит во время еды», «ломиться в закрытые двери»), которыми Э. Б. Наумов иллюстрирует приемы де-

309

Что касается перевода фразеологических калам­буров, то наиболее общим положением, связанным, впро­чем, с переводом каламбуров вообще, будет констатация, что теоретически идеалом можно считать буквальный пе­ревод, даже кальку—копирование содержания и формы соответствующей трансформированной единицы, т. е. в принципе прием, которым воспользовался автор подлин­ника. « — Если жилуправление не идет к Магометову [у которого дом требует ремонта], — рассудили жильцы, — то гражданин Магометов сам пойдет в управление»' — перевести на болгарский язык не представляет никакого труда: выражение «Если гора не идет к Магомету, то Ма­гомет идет к горе» существует и в болгарском, а фамилия Магометов, составляющая в связи с ним игру слов, не пе­реводится; таким образом передается и содержание и форма. Точно такая же картина будет и в английском языке, где эквивалент выражения содержит те же эле­менты, в частности имя Магомет. С немецким языком де­ло обстоит труднее, поскольку там имя заменено нарица­тельным «пророк» (Prophet), а во французском на этой основе никакого каламбура не получится, так как в ана­логе имя заменено местоимением: «Поскольку гора не идет к нам, пойдем к горе мы». Таким образом, то, что в русском языке — каламбур, во французском будет про­стая, ничуть не комичная констатация: «Если жилуправ­ление не идет к нам, мы пойдем сами в управление».