О языках народов СССР

Осуществление ленинских принципов национальной политики, свободное развитие каждой нации на основе самоопределения, рост ее государственности, укрепление экономики, развитие культуры, постепенное формирование социалистических наций сопровождалось укреплением связи всех советских народов между собой и особенно с русским народом во всех областях государственной, хозяйственной, культурной и общественной жизни. Но потребовалось определенное время для того, чтобы советские народы осознали и почувствовали совершенно новое для них содержание и значение русского языка и русской письменности как формы общения со старшим братом в единой социалистической семье равноправных народов.

В развитии первого в истории многонационального социалистического государства ведущую роль играли постоянная помощь и поддержка, оказываемые русским народом каждому народу нашей страны в социалистическом строительстве, особенно в решении одной из основных задач переходного периода — подготовке собственных кадров для народного хозяйства и культуры. В этих условиях русский язык и русская письменность становились орудием социалистического строительства для всех народов, орудием, помогающим скорейшему осуществлению социализма, формой межнационального общения.

При этом нельзя забывать и еще одного важного явления, присущего процессу социалистического строительства: в ходе организации новой жизни в быт народов входит все больше новых слов и терминов, перешедших из русского языка и являющихся интернациональными. В. И. Ленин говорил о слове совет, ставшим близким и понятным миллионам людей на Земле. За годы Советской власти вместе с коренной перестройкой экономики, культуры, быта обогатился словарный запас всех народов не только за счет общего прогрессивного развития, но прежде всего за счет взаимного общения и введения новых понятий и терминов, в первую очередь свойственных современной эпохе. Таковы интернациональные слова: социализм, коммунизм, идеология, делегат, коммунист, комсомолец, пионер, а также русские слова нового времени: ударник, колхоз и др.

Интересен в этом плане пример сравнительного анализа передовых статей газеты «Социалистический Казахстан», проведенного казахским историком С. Баишевым. В передовой статье газеты от 5 мая 1924 г. на тысячу слов приходилось 236 новых слов и терминов [37].

Русская графика облегчала усвоение этих интернациональных терминов. Именно поэтому в процессе формирования национальных кадров, укрепления всех средств и форм межнационального общения возникло стремление к переходу на русскую графику письма. Оно диктовалось прежде всего интересами экономической и политической целесообразности. Латинский алфавит, который в первые годы строительства национальных культур сыграл свою положительную роль, теперь искусственно суживал и затруднял межнациональное общение всех народов СССР. Однако этот переход мог быть осуществлен только при условии, что каждый народ осознает практическую необходимость замены письменности без какого бы то ни было давления извне.

Первыми (еще в 1936 г.) перешли на русскую письменность кабардинцы. XIV партийная конференция Дагестана в 1937 г. приняла решение о введении нового алфавита на русской основе. Отмечалось, что такой переход явится «могучим средством дальнейшего политического и культурного подъема трудящихся масс Дагестана и наиболее быстрого и полного овладения ими всеми завоеваниями социалистической культуры народов Советского Союза; еще более усилит неразрывный союз трудящихся Дагестана с русскими и другими народами…» [38]. Это решение особо важно для такой многонациональной республики, как Дагестан.

В октябре 1937 г. Адыгейский обком ВКП(б) в специальном решении подчеркивал, что на данном этапе латинизированная основа письменности уже не способствует дальнейшему развитию культуры и перевод алфавита на русскую графику «приблизит адыгейский народ к революционной культуре великого русского народа».

В Туркмении инициативу в переводе на русскую графику письма проявили учителя туркменских школ Ашхабадского района, которые обратились по этому поводу с письмом к правительству республики в январе 1939 г.

В мае того же года на совещании интеллигенции, созванном по инициативе Азербайджанского филиала Академии наук СССР и правления Союза советских писателей республики, был обсужден вопрос о переводе алфавита на русскую графику. После широкого обсуждения этого вопроса трудящимися республики вторая сессия Верховного Совета Азербайджанской ССР приняла решение с 1 января 1940 г. начать работу по переходу на новый алфавит.

В течение 1937—1940 гг. был осуществлен переход на русскую графику письма народов Средней Азии, Поволжья, Дагестана, Азербайджана (Армения и Грузия сохранили свои прежние алфавиты). В эти годы были составлены своды орфографических правил, изданы учебники, подготовлены программы обучения на родном языке. Повсеместно создавались курсы, на которых учителя, работники печати, почтово-телеграфные работники и другие служащие овладевали новым алфавитом, была перестроена полиграфическая база и т. д.

Этот переход не мог не вызвать некоторых осложнений, неизбежных при осуществлении такого трудного дела: пришлось заново переводить на новую графику не только азбуки, но и книги, периодическую печать, газеты. Этими объективными трудностями объясняется некоторое снижение темпов ликвидации неграмотности во многих национальных республиках в рассматриваемый период.

Наряду с соблюдением, как правило, единой русской графической основы, при построении новых алфавитов народов СССР самым внимательным образом учитывалось своеобразие звукового состава соответствующих национальных языков. Известно, что латинский алфавит по своему составу беднее русского (он состоит из 26 букв, многие из которых дублируют друг друга). Если при латинской графике письма использовалось сверх этих букв еще около 70 знаков для различных языков народов СССР, то при переходе на русскую графику письма с 33 основными буквами дополнительно стали применять около 50 букв.

Процесс перехода на русскую графику письма был завершен в конце 30‑х — начале 40‑х годов. Одновременно интенсивно развиваются национальные литературные языки, совершенствуется письменность, растут и укрепляются научные учреждения, занимавшиеся этими проблемами. Стремление к переводу письменности на русскую графику в 30‑е годы было наиболее рациональной формой для развития собственной национальной культуры и в то же время проявлением интернационального единства советских народов.

Таким образом, складывание письменности советского содружества народов прошло три этапа. На первом — в годы революции — действовали старые алфавиты, оставшиеся в наследство от дореволюционной России, однако уже и в то время русский алфавит был реформирован согласно новым демократическим требованиям культуры. Второй этап знаменовался переходом тюркоязычных и некоторых других народов на латинскую графику письма и созданием письменности для большинства бесписьменных народов. В конце 30‑х годов осуществляется третий этап развития письменности этих народов — переход на русскую графическую основу.

Главной отличительной чертой этой сложной и кропотливой работы является то, что она была проведена на основе свободного волеизъявления народов, под руководством Коммунистической партии и Советского государства, сумевших организационно и материально обеспечить этот процесс, сплотить и направить деятельность научных сил, придать языковому строительству необходимый размах, соответствующий темпам и задачам осуществления культурной революции в нашей стране.

Глава II. Языковое развитие в СССР на новом этапе

Действие закона развития наций в условиях буржуазного общества впервые раскрыл В. И. Ленин в работе «Критические заметки по национальному вопросу» (1913), где он писал: «Развивающийся капитализм знает две исторические тенденции в национальном вопросе. Первая: пробуждение национальной жизни и национальных движений, борьба против всякого национального гнета, создание национальных государств. Вторая: развитие и учащение всяческих сношений между нациями, ломка национальных перегородок, создание интернационального единства капитала, экономической жизни вообще, политики, науки и т. д. Обе тенденции суть мировой закон капитализма» [39].