Мы играли вам на свирели... или Апокриф его сиятельства

Дальнейшую судьбу бедолаги, ввергнутого во «тьму внешнюю», Новый Завет нам не раскрывает, но едва ли она оказалась завидна. Буратино же, как все помнят, из чулана сбежал без особых затруднений, и даже сберег свое богатство – полученные от Карабаса золотые монеты. О них мы поговорим в следующей главе.

Глава 7. О числах и суммах

Арифмология Библии вообще и Нового Завета в частности – наука дотошная и скрупулезная, все числа и цифры, упомянутые и в авторском тексте евангелистов, и в притчах Иисусовых, разобраны подробнейшим образом, и каждому числу найдено свое толкование, а то и несколько, взаимно исключающих друг друга.

Арифмология же «Золотого ключика» – терра инкогнита. Ну что же, поработаем немного Колумбами...

Первая цифра, которая приходит на память любому, даже читавшему сказку Толстого лишь в раннем детстве, – пять. Знаменитые пять золотых монет, подаренные Карабасом... Зарыв их на Поле Чудес, Буратино увеличил бы свои капиталы в десять раз, – лишь по уверениям кота и лисы, естественно.

«Умненький, благоразумненький Буратино, хотел бы ты, чтобы у тебя денег стало в десять раз больше?»

Выдумка Алисы и Базилио – перевранная с точностью до наоборот евангельская притча о рабах и талантах: именно в десять раз увеличил (по версии евангелиста Луки) полученный от хозяина капитал оборотистый раб; нерадивый же, закопавший деньги в землю, остался при своих... Буратино ждала еще более незавидная судьба. Он, по расчетам мошенников, должен был лишиться всего.

(У Коллоди кот и лиса врут гораздо круче, сам Мавроди позавидует: обещают Пиноккио сразу две тысячи золотых! Прибыль более внушительная, но никаких новозаветных аллюзий не появляется...)

Причем у разных евангелистов при изложении притчи о рабах и талантах варьируются как первоначальные суммы, так и размер прибыли. Но в одном из вариантов (у Матфея) стартовый капитал составляет именно пять талантов. Однако у Буратино по дороге в Страну Дураков он уменьшается в результате визита в харчевню. Было пять золотых монет – стало четыре.

А вот это уже интересно... Четыре золотых монеты – очень любопытная сумма.

Дело вот в чем: безымянных золотых монет не бывает, любая как-нибудь называется: либо это дукат, либо луидор, либо империал... Первые читатели «Приключений Буратино» – советские школьники 1936 года – едва ли задумывались о таких тонкостях, и монеты золотые едва ли держали в руках, разве что в музейных витринах видели...

Но у графа Алексея Николаевича Толстого, нет сомнений, золотые монеты в руках бывали неоднократно. Какие именно? Надо полагать, чаще всего империалы и полуимпериалы – те, что чеканились в царской России.

Маленький золотой империал (с пятиалтынный советской чеканки размером) разменивали на пятнадцать больших серебряных рублей. Полуимпериал, соответственно, оценивался в семь пятьдесят серебром.

Учитывая, что Карабас не имел причин для излишней щедрости к папе Карло и Буратино, можно предположить, что под его золотыми монетами надо понимать именно полуимпериалы.

И вот ситуация: лиса Алиса доносит на Буратино полицейскому начальнику Страны Дураков. Награда за предательство – четыре золотых полуимпериала. Тридцать серебряных рублей... Тридцать иудиных сребреников...

(В итальянском оригинале вся эта арифметика не работает: Пиноккио зарывает в землю четыре цехина, и, как их на серебро не разменивай, тридцать монет не получится).

Надо отметить, что предательство повторяется еще раз, и вновь ради денег, – на этот раз кот и лиса в харчевне выдают Буратино его главному преследователю, – Карабасу. Казалось бы, эпизод второго предательства излишен, кот и лиса свою роль отыграли, а Карабас с Дуремаром самостоятельно близки к тому, чтобы обнаружить спрятавшегося в кувшине Буратино. Для чего повтор? Думается, для того лишь, чтобы усилить сходство с евангелистами, пересказывавшими одни и те же эпизоды разными словами.

И это еще не конец истории... Вновь, уже перед самым финалом, появляются кот и лиса, показывают Карабасу и Дуремару: вот же он, Буратино! И вновь эпизод кажется излишним и нелогичным: все четверо отрицательных героев стоят рядом на холме, и Карабас может увидеть своих противников ничуть не хуже, чем кот и лиса... Но логика отсутствует только в первом слое сказки, а в евангельской ее трактовке немедленно возвращается: достаточно вспомнить, что Иуда тоже указал Иисуса людям, пришедшим взять его, – они видят Учителя, но не знают в лицо и сами не могут опознать.

Однако мы несколько отклонились от темы настоящей главы, поэтому запомним, что предательств в повести Толстого случилось три, и вернемся к числам и суммам.

Встречаются в «Золотом ключике» и другие суммы, хоть и не играют столь важной роли в сюжете. Четыре сольди, что заплатил Буратино за вход в театр Карабаса (соответствующий Храму Иерусалимскому в нашей интерпретации) – явная аналогия с четырьмя драхмами, полученными от Иисуса мытарями пресловутого храма (Матфей, 17:24,25). Разнится лишь способ получения денег: Иисус послал за ними Петра на берег озера, Буратино же, не мудрствуя, продал свою азбуку, – но и этот поступок деревянного человечка, и вся его нелюбовь к учению (эпизод с уроком у Мальвины, например) очень хорошо перекликаются с евангельским рефреном: «Горе вам, книжники...».

Мальвина вообще, как и кот с лисой, кроме основной своей роли (о ней чуть ниже) играет в «Золотом ключике» несколько эпизодических: и Марфы, и Марии Вифанийской, и даже книжников с фарисеями: достаточно сравнить ее требование мыть руки перед едой, адресованное Пьеро и Буратино, с евангельским: «Собрались к Нему фарисеи и некоторые книжники, пришедшие из Иерусалима; и увидевши учеников Его, евших хлеб нечистыми, то есть, неумытыми руками, укоряли». (Марк, 7:1,2)

Сумма в четыре сольдо еще раз появится в тексте сказки Толстого – именно столько платил в день Дуремар несчастному бедняку, залезавшему в пруд и ловившему для нанимателя пиявок, приманивая их своим обнаженным телом. Евангельскому Петру, чтобы получить упомянутые выше четыре драхмы, не пришлось лезть в воду: «Пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми; и, открыв у ней рот, найдешь статир...» (Марк, 17:27). Статир – монета номиналом в четыре драхмы, и способ заработать ее мало отличается от описанного в «Золотом ключике»: пойти на берег «моря» (Тивериадского озера, пруда страны Дураков) и заняться ловлей его подводных обитателей.

Цифра «четыре» вообще очень часто повторяется в «Золотом ключике»: активно действующие положительные и отрицательные персонажи сгруппированы по четверкам: Буратино-Пьеро-Мальвина-Артемон и Карабас-Дуремар-Алиса-Базилио; четыре музыканта зазывают публику в театр Карабаса; четверо стражников ломают дверь в каморку папы Карло...

Об этих стражниках, кстати, стоит сказать чуть подробнее. Ведь по версии евангелиста Иоанна, римские воины распинали Христа тоже вчетвером! «Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части..» (Иоанн, 19:23)

Но тогда пославший четверку стражников безымянный «начальник города» выступает в роли Пилата... Сравним: до визита доктора кукольных наук начальник ничего против Буратино и его друзей не замышляет: сидит в саду у фонтана, лимонад попивает... Но тут является Карабас – и в чем же он обвиняет своих недругов? В намерении «сжечь мой знаменитый театр»! Для сравнения: «...Пришли два лжесвидетеля и сказали: Он говорил: «могу разрушить храм Божий и в три дня создать его»» (Матфей, 26:61)

Интересно, что Карабас, убеждая начальника города, ссылается на некоего Тарабарского короля. Но сам упоминаемый монарх всю повесть остается за кадром, даже опосредованно не принимает участие в событиях: нигде не возникает, например, королевский дворец и т. д. Весьма вероятно, что живет Тарабарский король вдалеке от места действия... Аналогия с римским кесарем очевидна, а ведь именно на него ссылаются иудейские священники, убеждая колеблющегося Пилата: «Иудеи же кричали: если отпустишь его, ты не друг кесарю...» (Иоанн, 19:12)