Краткий конспект истории английской литературы и литературы США

Сюзи — дитя кулис — по-настоящему талантлива и имеет все основания мечтать о большой сцене, но отклоняет предложение подруги предпринять заграничное турне с солидной группой, потому что чувствует себя частью этого маленького и до времени не слишком удачливого коллектива. Девушка настолько серьезно относится к своему делу, что отводит искренние любовные признания Айниго: «Я обручена со сценой», — честно заявляет она.

Джоллифант способен понять ее. Когда он пытается представить себе Сюзи в роли заботливой жены, у него ничего не получается. И, хоть сам он не считает для себя возможным оставаться в шоу-бизнесе навсегда, работает на совесть и с удовольствием дарит своим «добрым товарищам» все новые и новые шлягеры.

Так колесят они по стране — с севера на юг и обратно: гостиницы, пабы, закулисные сплетни и обрывки разговоров, доносящиеся до ушей героев в барах и поездах, на улицах и рынках. Встречи с новыми лицами и со старыми знакомыми. Привычная, любимая, но изнурительная работа. Утомительный образ жизни, который никто из профессионалов не согласился бы изменить... Впрочем, если надежда сделать карьеру заставляет себя ждать, можно, подобно Элси, удачно выйти замуж... Но как часто на жизненных дорогах желанный силуэт лишь маячит на горизонте! Мисс Трэнт ждала единственно важной для нее встречи двенадцать лет...

Наконец, приходит успех, а вместе с ним — угрозы со стороны конкурентов, но и заманчивые предложения. Айниго — первый, кому улыбнулась Фортуна: его шлягеры готова купить крупная фирма грамзаписи, их хочет включить в программу своего шоу известный продюсер. Но провинциальный музыкант дерзко ставит условием приобретения ими своих произведений прослушивание Сюзи. И «король» шоу-бизнеса принимает это условие. (Реакция девушки на это известие, возможно, далека от жизненной реальности: Сюзи более интересуется судьбой песенок Джоллифанта, чем радуется за себя. В мире искусства такое случается весьма редко, и приходится объяснять этот эпизод чрезмерным романтизмом молодого автора, его желанием опоэтизировать образ юной актрисы.) Но, как на грех, именно тот спектакль, на который прибыл продюсер, сорван нанятыми кинопрокатчиком Ридверсом хулиганами, и в пылу потасовки бывший боксер-тяжеловес баритон Джо Брандит нокаутирует высокого гостя, и тот впоследствии присылает письмо, в котором в изысканных выражениях посылает к черту и композитора, и его протеже...

В спровоцированной хулиганами свалке вновь исчезает Джерри Джернингхэм и травмирована мисс Трэнт. Врач Хью Мак-Фарлэйн, предмет многолетних воздыханий Элизабет, узнает её в больнице «по напряженной стерно-мастоидной мышце». Шокированная таким прозаическим объяснением чуда узнавания любимой женщины, равно как и постоянными разговорами Хью о своей работе над проблемой паратифоидных гланд и его шотландским акцентом, мисс Трэнт, однако, счастлива обрести утраченное когда-то счастье.

Вторично похищенный богатой вдовой Джерри женится на своей похитительнице, тем самым обретая широкие возможности делать карьеру. Но, по закону артистического братства, он устраивает также судьбу Сюзи и Айниго: новоиспеченная миссис Джернингхэм представляет своего мужа и его друзей уже не «королю», а «императору» шоу-бизнеса. Сюзи и Джерри получают главные роли в столичном театре музыкальной комедии, а шлягеры Айниго записывают на пластинки и печатают их ноты. Не забыты и другие участники шоу, хоть возраст Джимми и Джо Брандита с супругой не позволяют делать на них ставку в перспективе: их удел — постоянная работа в труппе средней руки. Мортон Митчем — бродяга по призванию, но в эпилоге мы узнаем, что он создал где-то собственное шоу и, как всегда, хвастает, что именно он открыл имена Сюзи Дин и Джерри Джернингхэма.

А что же Джес Оукройд? Тот, кому всегда были так благодарны все «добрые товарищи», кто, в конце концов, благодаря своим, особенным, знакомствам помог установить виновника потасовки на ипподроме, где работала труппа, и избавил мисс Трэнт от необходимости возмещать ипподрому ущерб! Мисс Трэнт горячо поблагодарила мастерового и даже предложила ему работу в своем имении. Джо обещал подыскать ему место в каком-нибудь провинциальном театре. Но Оукройд вдруг получает телеграмму о тяжелой болезни жены и срочно, ни с кем не простившись, возвращается домой.

Браддесфорд кажется ему после долгого отсутствия чужим. В городе действительно многое переменилось. Короткое свидание с женой — и её смерть. Подавленный горем сын в первое время обращается с Джесом с должной теплотой, но вскоре после похорон матери возвращается к прежнему высокомерному тону и заявляет о желании уехать на работу в Манчестер. Миссис Мак-Фарлэйн уведомляет Оукройда о своем отъезде и отмене приглашения жить и работать у нее. Вообще все, что связано с полугодовым служением сцене, кажется Джесу «далеким, как прочитанная в книге история», и все его недавние друзья — «тенями, которые маячат на стене», «далекими фигурками, не способными вернуть его к жизни». Он бродит по городку, «одинокий, преследуемый неясными очертаниями фигур, и многочисленных тайн, и боли, и смерти».

Как и беда, спасение дает о себе знать телеграммой. Дочь и зять зовут Джеса в Канаду. Сто фунтов, полученные в награду за труд и поиск виновника катастрофы «Добрых товарищей» от мисс Трэнт, дают ему возможность совершить это путешествие. Казалось бы, он счастлив вблизи любимой дочери и ее семьи. Но «нет на свете совершенства», вздыхает автор, напоминая концовкой романа грустного рассказчика-кукольника из романа Теккерея: в Онтарио то слишком холодно, то слишком жарко, табак непривычно сладок, и нет таких уютных кабачков, как в доброй старой Англии...

Так заканчивается эта «нескладная хроника мечты о хорошей жизни», начатая и законченная историей простого рабочего, далекого от социальной борьбы и политики. Его личная история рассказана, возможно, с наиболее лирической интонацией, хоть Пристли, подобно Чарлзу Чаплину, порой лукаво улыбается иным привычкам и причудам своего героя. Вероятно, в этом еще одна причина, по которой советский читатель не смог ознакомиться с этим романом Пристли. Попытки вести разговор о представителе рабочего класса вполголоса не соответствовали требованиям социалистической действительности. В этом мы могли убедиться на судьбе «Заставы Ильича» (1963) Марлена Хуциева и картины Киры Муратовой «Познавая белый свет» (1981).

Через два года Пристли вместе с Э. Кноблоком переработал роман в пьесу. Так начался альянс писателя с театром, принесший множество ярких и сочных плодов.

Первая же оригинальная его пьеса «Опасный поворот» (1932) моментально стала популярна не только у него на родине, но и за рубежом. Ее играли в СССР (Ленинград, Одесса, Днепропетровск и др.) в конце тридцатых годов и в середине пятидесятых, а в 1972-м режиссер Владимир Басов экранизировал ее для телевидения. Пожалуй, она и теперь может считаться едва ли не лучшей из пьес плодовитого драматурга. Ее отличают скупость выразительных средств и тонкий психологизм. Действие ограничено одним вечером и разыгрывается в одном доме, таким образом тексту придается главенствующее значение. Добропорядочное и дружное семейство книгоиздателя вспоминает недавно скончавшегося члена семьи. Маленькая деталь наводит разговор на уточнение множества подробностей отношений между этими людьми, которые оказываются настолько лживыми и грязными, что хозяин дома удаляется и кончает жизнь самоубийством. Уже в этой первой своей пьесе Пристли прибегает к излюбленному в дальнейшем приему — мистическому завершению драмы, заставляющему зрителя лишь предполагать, было ли все так, как разыграно, или это только представилось действующим лицам. Роковой выстрел Роберта Кэплена за сценой оборачивается частью радиопостановки, а начавшийся в первом акте диалог повторяется почти дословно, только вот на губительной для семейного спокойствия детали на сей раз герои не задерживаются — и все катится дальше по благополучной колее... Ведь «говорить правду — все равно что мчаться на опасном повороте со скоростью 70 миль в час»...