География фамилий

Искажениям способствуют переосмысления. Непонятное чужое или отмершее слово родного языка, сохраненное только в фамилии, пытались как-нибудь осмыслить (хотя бы частично) по сходству со значимым: бульвар→гульвар, поликлиника→полуклиника, палисадник→полусадик.

Так, фамилия Сенофоновых во владимирской деревне Егрево [15] восходит к древнегреческому имени Ксенофонт, нередкие фамилии Селиванов, Селиверстов происходят от латинских имен Сильван, Сильвестр, т. е. «лесной», переосмысленных по созвучным привычным словам селить, верста. Обманывает написание фамилии Дорожкин — отчество от обиходной формы Дорошка (каноническое имя Дорофей), как Тимошка от Тимофей, Ерошка от Ерофей (из канонического Иерофей) и др. Имя воспринимали только на слух (⅘ населения страны были неграмотны), а по законам русского языка перед глухим согласным нельзя произнести согласного звонкого, т. е. сочетание жк непроизносимо, произносится шк. Писцы же, зная, что, например, произносится лошка, а писать полагается ложка, превратили Дорошку в Дорожку — написание и этимология ложны.

Обычно искажения фамилий в иноязычной среде, где неизвестно не только слово, от которого они образованы, но и нет никаких родственных слов. Фамилия в чужом языке одинока и беззащитна. Немец Гаррах, при Петре I переехав в Петербург, стал Горох, а потомки его — Гороховы; потомки шотландца Гамильтона — Хомутовы. Переделаны на английский лад фамилии многих украинцев в Канаде: Антонышев превращен в Интонейшн (англ. «интонация»), а Макогон (укр. макогон — человек, который гнал маковую водку, т. е. самогонщик) стал на шотландский манер Мак-Магон, т. е. «сын Могучего».

Напрасно думать, что искажения — в прошлом. Вот и недавние.

В документах с. Воскресенская Саловка Рузаевского р-на Мордовской АССР встречаем семью Зооболотниковы [16], в действительности — это Заболотниковы, но болота осушены, а зоотехники в почете. На наших глазах раздвоилась фамилия Родионовы — стремительно множатся Радионовы, немало их «откололось» от Родионовых и «перекочевало» на Ра‑ (между Радин и Радченко). В столичной телефонной книге 1978 г. Радионовых 26 (ч. 3, с. 846) при 675 Родионовых. Старинное имя Родион (из греч. родон — «роза») надолго выпадало из употребления, его забыли, а горе-грамотеи приняли о за окающее произношение и исправили на а — ведь слово радио общеизвестно. Для таких случаев, когда правильное принимают за ошибку, существует деликатный термин «гиперкоррекция» («сверхправильность»), чтобы не сказать честно безграмотность. Если же хотели привязать свою фамилию к слову радио, то причем здесь бессмысленное ‑он и притяжательное ‑ов?

Даже малые искажения, накопляясь, изменяют фамилию неузнаваемо. Самих носителей фамилий Лохтивонов (Каменский р‑н Пензенской обл.) удивляет, что ее зерно — древнегреческое имя Галактион — «молочный»; от того же имени распространенная фамилия Локтионов переосмыслена по созвучию со словом локоть; она часта в Рязани и Курске, встречается в Воронеже, Иванове, Калинине, Краснодаре, Липецке, Орле, Рыбинске, Саратове, Туле. Более редка фамилия Локшин (из краткой формы того же имени Локша). Сложен путь был у фамилии Юрченков. Греческое имя Георгиес («земледелец») пришло на Русь из Византии. Оно непонятно по значению да и непривычно фонетически — русское р впятеро реже предшествует согласному, чем следует за ним [17]. Имя звучало только в церкви, а в обиходе жили только его производные формы: народная — Егор и в «верхах» — Юрий (возможно, не без влияния варяжского имени Юрга). Нет русской фамилии Георгиев (нередка у болгар), зато Егоров в числе самых частых, кроме того, встречается еще Егоркин, Егоршин, Егорушкин, Егорышев, Егошин, Егошкин и т. д.; украинский формант ‑енко, означая потомка (аналогично рус. «ребенок» и т. п.), образовал фамилию Юрченко, а дооформил ее господствующий суффикс русских фамилий ‑ов.

Беззащитность имен собственных от искажений никто не отметил лучше К. С. Аксакова: «Ни одно слово не подвергается таким изменениям, неожиданным, негаданным, каким подвергается имя собственное. Лишь бы фонетика выдержала» [18]. Такова цена, которую фамилии (как и другие имена собственные) платят за свою автономию внутри языка.

Преодолеть все эти трудности — значит лишь подойти к анализу фамилий. Даже вскрыв их основу (а это не всегда возможно), мы еще не узнаем их значения. Ведь Кузнецов не означает кузнеца, а выражает какое-то отношение называемого к кузнецу — сын кузнеца или, может быть, работник кузнеца. Разница существенна, семантика (значение, смысл) фамилии иная, чем ее основа.

Авторы многих работ пытались классифицировать фамилии, раскладывая их по полочкам: «от животных» (Баранов), «от птиц» (Уткин), «от растений» (Дубов) и т. д., пересказывая прозой стихотворную «Смешную фамилию» С. Михалкова:

Поэт, конечно, не задавался целью научно анализировать фамилии, а исследователям надо бы задуматься над вопросом К. С. Аксакова, заданным более ста лет назад в его «Опыте русской грамматики»: от нарицательных телега, ворона нет и не может быть притяжательных прилагательных телегин, воронин. Откуда же взялись фамилии Телегин, Воронин? Ответить тогда не мог никто, даже автор. А суть в том, что Телегин, Воронин — безусловно не от слов телега, ворона, а от отчеств телегин, воронин, образованных из личных мужских имен Телега, Ворона, отвечающих на вопрос «чей сын» (т. е. как Ильин, Фомин).

Так, Зайцев не от слова заяц, между ними целая цепочка звеньев. Первоначальное значение фамилии — зайцев сын, не зайца, а Зайца. Имя Заяц было у русских частым до конца XVII в., десятки примеров приведены в словаре Н. М. Тупикова [19]. Следовательно, Зайцев←зайцев←Заяц←заяц… и так далее к старинному заяти, что значит «прыгать, скакать». На одной научной конференции преподавательница русского языка чистосердечно посетовала: «Как просто было: Зайцев — от зайца, Сорокин — от сороки, а теперь разбирайся!» Но подменять семантику фамилий семантикой ее дальних основ так же нелепо, как оценивать учеников по знаниям их предков. Лексические значения основ фамилий ценны для решения совсем иных задач, а выдавать их за семантику фамилий — серьезная и, увы, частая ошибка.

В Шуйском у. Владимирской губ. на 1 тыс. жителей приходилось 9 Морозовых, а в Холмогорском у. Архангельской губ. — только 0,3. Смешно думать, что климат Шуи в десятки раз холоднее, чем Холмогор. Предок Жуковых не ловил и не разводил жуков; увы, не каждый Мудрецов — мудр; Новгород — старейший русский город, а Большая Вишера меньше Малой Вишеры. Таков удел имен собственных.

Даже значение самой прямой, непосредственной основы иное, чем значение фамилии. Фамилии Зайцев, Волков, Собакин — не «от животных»; Сорокин, Мухин, Осетров, Соснин — не «от птиц, насекомых, рыб, растений», как и Кузнецов — не «по занятию», Иванов — не «от имени»!

Из сказанного, думается, ясно, что занятие фамилиями — не для любителей. Анализ каждой фамилии — научная задача, нелегкая, трудоемкая и, к сожалению, не всегда решаемая.

Изучает фамилии особая наука — антропонимика, ведению которой подлежат и другие виды собственных имен людей — индивидуальные, отчества, прозвища, клички, псевдонимы и проч. Вместе с антропонимами все имена собственные (топонимы, т. е. географические названия, этнонимы — названия народов, космонимы — названия космических объектов, зоонимы — клички животных и др.) с изучающими их отраслями науки составляют ономастику.