Как стать полиглотом

Первый – классический. Помните, как Ганнон, плывя вокруг Африки, брал по очереди толмачей? Так и теперь многие китайцы знакомы с диалектом не только своей, но и соседней провинции – так что всегда можно подобрать цепочку переводчиков, достаточно длинную, чтобы объясниться с кем угодно.

Второй путь очень оригинальный. В некоторых подразделениях китайской армии командиры общаются с солдатами при помощи… пластмассового свистка. Достаточно заучить сотню сигналов – и можно в строй. Хотя и этот путь известен у народов мира – в первую очередь у горцев, поскольку свист разносится на добрых три километра. Разумеется, в том только случае, если языком свиста пользуется мастер, а таких мастеров 2 тысячи в турецкой провинции Гиресун и 3 тысячи на Канарских островах. Есть свои «свистуны» в двух племенах мексиканских индейцев. Даже на склонах французских Пиренеев заливисто пересвистываются около 40 крестьян. Однако и это средство лишь вспомогательное, не снимающее проблемы полностью. И видимо, пришлось бы нам говорить не об одном, а о целой группе китайских языков, если бы не гениальное решение, найденное народом тысячи лет назад. Это – иероглифическое письмо.

Возьмем для примера иероглиф, совпадающий по начертанию с нашей буквой, «Λ». Как он читается? Пекинец прочтет его «жэнь», шанхаец – «нин», шань-дунец – «инь», гуандунец – «янь». А русский прочтет его «человек». И кто же будет прав? В том-то и дело, что никто. Иероглиф передает только смысл, а как читать его – по-пекински или по-испански – совершенно безразлично. Отсюда проблема многоязычия устраняется полностью. Выход из положения очень прост – он называется «разговор кистью» и состоит в том, что вы садитесь с собеседником рядышком и пишете по очереди все, что хотите сказать. Пусть устно вы чужие, зато письменно вы говорите на одном языке! В конце концов, именно это и создает единый китайский язык. Основа его целостности не общая речь, а общее письмо.

Итак, на Дальнем Востоке было принято письменное решение проблемы многоязычия. Насколько оно вошло в плоть и кровь жителей этого региона, видно по составленным тут проектам международных языков. Сначала вспомним: что было характерно для эсперанто и его европейских собратьев? В первую очередь звучание, речь. А теперь возьмем созданный на Дальнем Востоке и весьма заинтриговавший ЮНЕСКО язык «локос». Этот международный язык, по мысли его создателя Ю. Ота, имеет словарь, состоящий из рисунков-символов. Например:

А дальше с учетом тех законов сочетания знаков, которые уже известны европейцам по общепринятым спомогательным языкам (например, химическим формулам), мы можем построить и первую фразу на локосе. Вот она :

А значить это может только: «Тот человек дает хороший совет». Ну что же, может быть, локосу суждено большое будущее, тем более что на его освоение нужен всего час-другой. Желающим взяться за это рекомендуем пособие, напечатанное в номере 3 за 1976 год журнала «Наука и жизнь», а сами вернемся к предмету нашего обсуждения.

Как вы заметили, и локос, и разговор кистью пронизаны одним общим стержнем – оглядкой на письменность. В разработке ее участвовали и народы Вьетнама, Кореи, Японии, принявшие иероглифику. Скажем, в классическом китайском существительные не склоняются, а в японском они изменяются по падежам, и весьма активно. Японцы стали обозначать окончания особыми значками, добавляемыми к иероглифу. Например, слово «человек» будет произноситься «хито», записываться «Λ». А в родительном падеже оно читается «хито-но», пишется «ΛO». В жизнеспособности этого решения сомневаться не приходится – ведь если мы видим на шоссе знак P, а под ним табличку 9⁰⁰–18⁰⁰, то мы разумеем: «Стоянка разрешена с 9 до 18 часов». В сущности, то же делают и японцы.

Но дорожных знаков от силы полторы сотни, а сколько в языке слов? Предположим, не для каждого слова нужен простой иероглиф – многие обозначены сочетанием из 2–3 знаков, так что заучивать надо поменьше. И все равно усилия требуются огромные (из-за этого число грамотных в Китае никогда не превышало 10 процентов). В Японии образование построено лучше, грамотность не ниже, чем в Европе, и тем не менее на минимум, необходимый для чтения газет, который дает школа – 1850 иероглифов, – уходит 12 лет! Сколько же тогда нужно времени, чтобы освоить все 53 тысячи возможных?!

Преодолевая подобные сложности, одни народы Дальнего Востока перенимают европейские решения и прежде всего переходят на алфавит. Это, к примеру, Вьетнам, символом которого может служить личность Хо Ши Мина, с равной легкостью владевшего русским английским и китайским. Японцы твердо стоят за традиционные решения: оказывается, у древней иероглифики есть еще скрытые достоинства. А в целом все пути по-своему хороши, обо всех них нужно знать культурному человеку.

История русских полиглотов

Знакомясь с русскими полиглотами, мы погружаемся в изумительно богатую языковую среду. Помимо того очевидного факта, что русский язык – носитель древней и влиятельной культуры, нас особо заинтересует то, что по мере своего развития он тесно соприкоснулся со всеми способами решения проблемы многоязычия, о которых мы говорили. Отнюдь не исключением было то время, когда на крайнем северо-западе своего распространения русский язык образовывал смешанный русско-норвежский говор, на крайнем юго-востоке – русско-китайское (кяхтинское) наречие, а на крайнем востоке интенсивно взаимодействовал с языками американских индейцев. Выписывая сведения такого рода без разбора, мы могли бы потонуть в фактах и наверняка наделали бы ошибок.

Зададимся простейшим вопросом: куда были обращены интересы древнерусских полиглотов? Казалось бы, ответить на него несложно – в нашей письменности того времени ученых потрясает полная независимость ее от восточных литератур. Более того, если в древнерусскую словесность и попадали какие-то влияния Азии, то обычно… через европейские литературы. «Смею утверждать, – пишет Д.С. Лихачев, – что среди всех остальных европейских литератур древнерусская литература имеет наименьшие связи с Востоком».

Но если мы обратимся к истории лексики, то здесь все будет наоборот. При скромном числе ранних заимствований из западноевропейских языков в русский проникло очень много слов тюркского происхождения – деньги, товар, очаг, утюг, башмак, лапша и так далее и тому подобное. Да для этого нужны были долгие и взаимовыгодные контакты! Значит, хорошо, что мы не сделали поспешных выводов, ведь способы преодоления трудностей многоязычия в ту далекую пору отнюдь не были примитивны. Чтобы не заблудиться в лабиринте веков, мы возьмем как путеводную нить достижения отечественных языковедов.

Времена Киевской Руси – будем считать их примерно до XIII столетия – вот золотой век русских полиглотов. Образу мыслей той эпохи присущ охват всего мира, всей истории. Если пишется летопись, ее нельзя начать иначе, как от начала времен. Если пишется художественное произведение, оно в один миг переносит читателя с берегов Балтики на Черное море, от Волги к Дунаю. Литературная условность, скажет читатель. Ну нет – и свидетелями реальности не только такого мировоззрения, но и образа жизни являются полиглоты.

Начнем с суровой Скандинавии. О прямых языковых контактах с дюжими викингами или купцами, шедшими «из варяг в греки», говорят многие заимствования, ставшие сегодня для нас родными: ларь, крюк, селедка и ябеда. Дело не ограничивалось устными контактами. На Руси принимали на воспитание и службу таких вельмож, как шведский королевич Инге или норвежский ярл Магнус Добрый, а они приезжали явно не в одиночку.