Универсальная хрестоматия. 1 класс

Последним был урок арифметики.

Ольга Андреевна вызвала Марусю решать задачу.

Тонкие Марусины пальцы, постукивая мелом, нерешительно продвигались по чёрной доске. Маруся написала знак равенства и задумалась.

— Девять! — крикнула Галя.

Светлана Николаева с передней парты обернулась. Лицо у неё было сердитое. Может быть, ей обидно стало, что не она первая решила задачу? Ведь по арифметике Светлана сильнее всех в классе.

Ольга Андреевна сказала строго:

— Молчи, Серебрякова.

Маруся стояла, не поднимая глаз, и беззвучно шевелила губами. Потом вздохнула тяжело и написала: «9».

Медленно вернулась за свою парту и села рядом с Галей.

Урок кончился. Девочки закрывали учебники и тетради. Женя Волкова сказала соседке:

— Нюра, у тебя сейчас заколка выскочит.

Нюра Иванова только недавно стала отпускать косу. А волосы у неё были прямые и жёсткие. Заколки и ленточки подбирали за ней всем классом.

Про неё говорили, что, если бы она в лесу заблудилась, как мальчик с пальчик, дорогу домой найти было бы очень легко.

Нюра нагнулась поднять заколку и громко сказала:

— Не люблю, когда выскакивают. — И в упор посмотрела на Галю.

Галя так и не поняла, про кого сказала Нюра. Про заколку?

— И я не люблю, когда выскакивают, — подтвердил Юра Смирнов.

Но ведь он-то никогда не терял заколок!— Я тоже не люблю, — сказала Светлана Николаева. А у Светланы длинные косы и ни одной заколки в волосах.

Галя Серебрякова и Маруся Ильина возвращались домой из школы.

Галя несла портфель в правой руке, и Маруся тоже в правой. Обе левые руки были свободны — девочки шли не за руку, а каждая сама по себе.

Маруся шла грустная, не поднимая глаз. Гале тоже было невесело.

Золотые буквы горели над дверями магазинов — Галя не обращала на них внимания. Проезжали мимо нарядные голубые троллейбусы — Галя не читала номера и надписи.

Девочки молча вошли во двор и повернули — одна направо, другая налево.

Мама спросила Галю:

— Ну, как дела?— Пятёрка по чтению, — мрачно ответила Галя.

Утром мама расчёсывала короткие курчавые Галины волосы и завязывала бант потуже, а Галя терпела и морщилась.

— Собирайся, Галя, — сказала мама. — Вон подружка твоя уже тебя поджидает.

Галя бросилась к окну.

У ворот мелькнули светлые косички и знакомое серенькое пальто в клетку. Нет, Маруся не ждала. Она поспешно вышла на улицу, даже не взглянув на Галины окна.

Галя сбежала с лестницы.

Не догнать! Маруся уже на углу стоит, собирается улицу переходить.

Галя знала по себе, что переходить улицу одной страшновато: уж очень она широкая. Сегодня, впрочем, Галя беспокоилась не за себя, а за Марусю. Улица такая большая, а Маруся такая маленькая, да ещё торопится.

Когда Галя вошла в класс, Маруся уже сидела за партой и разбирала свои тетрадки.

— Здравствуй, — сказала Галя.

Галя сказала: «Здравствуй», а Маруся ясно услышала: «Не сердись».

— Здравствуй, — не поднимая глаз, ответила Маруся.

А Галя в этом «здравствуй» услышала совсем другие слова: «Обидела ты меня».

В самом начале урока Ольга Андреевна спросила:

— Ну-ка, девочки, кто сегодня выучил хорошо и может прочесть до конца всю страницу?

Галина рука сама взлетела над партой и сама сейчас же опустилась. Галя увидела, что Маруся тоже поднимает руку, правда, совсем ещё невысоко, робко и нерешительно. Из всех рук в классе Ольга Андреевна выбрала именно эту, самую медленную руку. Маруся читала гораздо лучше, чем вчера, прямо, должно быть, наизусть выучила. Только она слишком торопилась, как будто боялась, что её перебьют, не дадут договорить. От этой спешки перепутала строчки в самом конце — вместо одного слова прочла другое — и остановилась, смущённая.

Гале так хотелось поправить, что она обеими ладонями зажала себе рот. Удержалась всё-таки.

Ольга Андреевна улыбнулась чуть-чуть и сказала:

— Не спеши, Маруся, подумай и скажешь правильно.

Маруся подумала и очень хорошо, с выражением даже, прочитала последние две строчки.

— Молодец! — похвалила Ольга Андреевна.

А Галя зашептала:

— Пятёрку тебе поставила, пятёрку, я видела!

Девочки возвращались домой, крепко держась за руки.

Это был удивительный день. Совсем не жалко и не грустно было смотреть, как облетают осенние листья.

Осень — это конец года, но ведь для девочек эта осень была только началом.

Маруся и Галя шли медленно и останавливались около каждой вывески.

Сначала Маруся называла буквы, потом Галя говорила всё слово целиком.

А когда дошли до угла и остановились у перехода, Маруся посмотрела на загоревшиеся маленькие зелёные буквы, пошевелила губами… И вдруг прочитала, громко и радостно, не по буквам уже, а сразу всё слово:— «Иди-те!»

Трусиха

Галя была трусиха. Она боялась мышей, лягушек, быков, пауков, гусениц. Её так и звали — «трусиха».

Один раз ребята играли на улице, на большой куче песка. Мальчики строили крепость, а Валя и её младший братишка Андрюша варили обед для кукол. Валю в войну играть не принимали — ведь она была трусиха, а Андрюшка для войны не годился, потому что умел ходить только на четвереньках.

Вдруг со стороны колхозного сарая послышались крики:

— Лохмач с цепи сорвался!.. К нам бежит!..

Все обернулись.

— Лохмач! Лохмач!.. Берегись, ребята!..

Ребята бросились врассыпную. Валя вбежала в сад и захлопнула за собой калитку.

На куче песка остался только маленький Андрюшка: на четвереньках ведь не уйдёшь далеко. Он лежал в песочной крепости и ревел от страха, а грозный враг шёл на приступ.

Валя взвизгнула, выбежала из калитки, схватила в одну руку совок, в другую — кукольную сковородку и, заслоняя собой Андрюшу, стала у ворот крепости.

Огромный злющий пёс нёсся через лужайку прямо на неё. Он казался коротким и очень широким. Он не лаял, а как-то всхрапывал при каждом прыжке. Вот уже совсем близко его оскаленная, клыкастая пасть. Валя бросила в него сковородку, потом совок и крикнула изо всех сил:

— Пошёл вон!

— Фьють! Фьють, Лохмач! Сюда! — Это сторож бежал через улицу наперерез Лохмачу, Вале на выручку.

Услышав знакомый голос, Лохмач остановился и вильнул хвостом. Сторож взял его за ошейник и увёл обратно к сараю.

На улице стало тихо. Ребята медленно выползали из своих убежищ: один спускался с забора, другой вылезал из канавы… Все подошли к песочной крепости. Андрюша сидел и уже улыбался, вытирая глаза грязными кулачонками.

Зато Валя плакала навзрыд.

— Ты что? — спросили ребята. — Лохмач тебя укусил?

— Нет, — отвечала она. — Он не укусил… Просто я очень испугалась…

Саша-дразнилка

Саша очень любил дразнить свою сестрёнку. Ляля обижалась и плакала.

— О чём ты плачешь, Лялечка? — спрашивал папа.

— Меня Саша дразнит!

— Ну и пусть дразнит. А ты не дразнись.

Было очень трудно не дразниться, но один раз Ляля попробовала, и вот что из этого вышло.

Ребята сидели за столом и завтракали.

— Вот я сейчас поем, — начал Саша, — и твою куклу за ноги к люстре подвешу.

— Ну что ж, — засмеялась Ляля, — это будет очень весело!

Саша даже поперхнулся от удивления.

— У тебя насморк, — сказал он, подумав. — Тебя завтра в кино не возьмут.

— А мне завтра не хочется. Я пойду послезавтра.

— Все вы, девчонки, — дрожащим голосом проговорил Саша, — все вы ужасные трусихи и плаксы.

— Мне самой мальчики больше нравятся, — спокойно ответила Ляля.

Саша посмотрел кругом и крикнул:

— У меня апельсин больше, чем у тебя!

— Ешь на здоровье, — сказала Ляля, — поправляйся.

Тут Саша не выдержал и заплакал.

— О чём ты плачешь, Сашенька? — спросила мама, входя в комнату.

— Меня Лялька обижает! — ответил Саша, всхлипывая. — Я её дразню, а она не дразнится!

Сергей Алексеевич Баруздин (1926–1991)

Русский поэт и прозаик Сергей Алексеевич Баруздин родился 22 июля 1926 года в Москве. В 1938 году опубликовал первые рассказы в детском журнале «Пионер». Принимал участие в Великой Отечественной войне. С 1966 года — главный редактор журнала «Дружба народов». Награждён орденом «Знак Почёта» и медалями.