Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческ
Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческ читать книгу онлайн
Цусимское сражение — ключевой фактор русской и мировой истории, ее точка ветвления. Для прояснения весьма специфических черт Цусимского боя подробно рассмотрены все значительные боевые действия русского флота в войну 1904-1905 годов.
В работе восстановлено действительное развитие событий при Цусиме, в том числе графически воссоздана начальная фаза боя, что можно рассматривать как новое слово в историографии военно-морских сражений и серьезное научное открытие.
Результатом проведенного расследования стал вывод, что Цусимский бой, во всяком случае его завязка — первый удар русской эскадры, является несомненной тактической победой русского флота. А Цусима в целом — победой русского воинского духа, не сломленного никакими материальными факторами.
Первыми осознали и поняли это японские адмиралы, исказив и извратив в своих донесениях и схемах правду о начале боя. В свете скрываемой до сих пор от мира правды можно понять, почему морской министр победоносной Японии — уже после Цусимы! — отчаянно подталкивал свое правительство «к уступкам во имя заключения мира».
В заключение трилогии показано истинное значение русско-японской войны в нашей истории как последней победы Святой Руси.
Книга печатается в авторской редакции.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Президенту Рузвельту и его «братьям» стало ясно, что если «Суворовы» пройдут во Владивосток, на возможности победы Японии в войне, а значит и на тщательно подготавливаемой «русской» революции в 1905 году можно ставить крест.
Доклад каперанга Марча датирован по новому стилю. Приказ же адмиралу Рожественскому датирован также 3 января, но по стилю русскому, что соответствует 16 января стиля нового. Учитывая, что в 1905 году не было современных средств связи, оперативность была проявлена отменная: адмиралу Того дали те самые полгода на перевооружение и ремонт!
Четвертое. «Международное бюро сотрудничества масонов», допуская возможность радикальной и необратимой утраты Японией своего неустойчивого военного «превосходства», 22 января/4 февраля 1905 года рассылает по всем масонским объединениям, ложам и группам обращение, призывающее организовать пропаганду за прекращение русско-японской войны {188}. [190]
Именно за выполнение этого «партийного» поручения — не скажешь ведь «ложного» у «объединенного» или «группового» — и получил год спустя свою Нобелевскую премию мира «брат» Теодор Рузвельт.
«Не могу командовать эскадрой без свободы распоряжений»
«7 января… Адмирал Рожественский сообщает Морскому Министерству, что провиант и машинные материалы на исходе, и просит о немедленном их заказе и посылке в Сайгон на пути следования 2-й эскадры».
«9 января. Дождь. Адмирал Рожественский испрашивает Высочайшее разрешение на уход с Мадагаскара, не ожидая прихода отряда капитана 1-го ранга Добротворского, вследствие начала сезона ураганов и опасения, что вследствие больших жаров в Носси-Бе на эскадре может развиться большая смертность».
«13 января. В 8 час. утра отряд броненосцев (кроме бр. “Сисой Великий”, у которого повреждение в машине) и крейсеров “Алмаз”, “Дм. Донской”, “Аврора” и “Адм. Нахимов” вышел в море на учебную стрельбу по пирамидальным щитам с расстояния 25 кабельтов».
Как прокомментировал в своем дневнике командир «Авроры»: «…стреляли плохо из-за слишком малых щитов и слишком малой практики комендоров».
«14 января…Адмирал Рожественский сообщает, что он не может принять на себя ответственность за дальнейшее пребывание эскадры на Мадагаскаре и просит разрешения идти дальше. “Не могу командовать эскадрой без свободы распоряжений”».
Больше, чем солдатское мужество
Здесь мы на минуту прервем Хронологический перечень и заметим, что надо обладать определенной бессовестностью, чтобы после таких сообщений говорить, по примеру капитана 1-го ранга графа Капниста в Книге седьмой официальной истории русско-японской войны на море, что адмирал Рожественский виноват сам в том положении, в котором очутилась эскадра в мае перед боем в Корейском проливе. Его-де еще на Совещании предупреждали. А он вот не внял. 99% вполне приличных начальников, даже по тем временам, просто бы забили болт на все дальнейшее и уже действительно дождались бы в том же Носси-Бейске, как стали вскоре именовать Helleville на эскадре, не только Добротворского с Небогатовым, но момента поистине судьбоносного: когда Куропаткин, или кто там вместо него, стронется вперед с Сыпингайских позиций и понадобится помощь флота победоносную русскую армию из Кореи в Японию перевозить. Чтобы Микадо пленять — согласно плану. А до корейских портов, освобожденных от японцев, эскадра по любому бы добралась. Желтое море — это вам не Цусима. Никакого Соединенного флота на разведку и перекрытие пути не хватит.
А не пойдет Куропаткин вперед — так на то Господь Бог и начальство в Петербурге. Оно пусть волнуется.
Взять в таких условиях ответственность за эскадру — это уже больше, чем солдатское мужество. Это принятие на свои плечи ответственности за Россию. За так нещадно предаваемые и продаваемые Веру, Царя и Отечество.
Учения и боевая подготовка в районе экватора
Отметим, кстати, что и в этих крайне неблагоприятных условиях все дни эскадры заняты были учениями и боевой подготовкой. Адмирал понимал, что только так он может как-то уберечь личный состав от разлагающего влияния затянувшейся стоянки в разлагающем климате.
Начинать же приходилось практически с абсолютного нуля. В приказе от 25 января 1905 года Адмирал писал: «Маневрирование эскадры было нехорошо. Простейшие последовательные повороты на 2 и на 3 румба, при перемене курса эскадры в строю кильватера, никому не удавались: одни при этом выходили внутрь строя, другие выпадали наружу, хотя море было совершенно спокойно и ветер не превосходил 3 баллов. Повороты “вдруг” были особенно дурны. Стрельба из больших орудий была бесполезным выбрасыванием боевых запасов».
Как при всем этом должен был вести себя Адмирал с командирами и офицерами эскадры? Неудивительно, что он стал повышенно резок, как и любой Командующий, видящий разложение, неумение и нежелание учиться со стороны своих подчиненных.
И вот здесь придется сказать несколько слов о тщательно муссируемых рассказах о резком, доходящем до грубости обращении адмирала Рожественского с этими самыми подчиненными.
Во-первых, из приведенных выше материалов уже видно, что с разными подчиненными и обращались по-разному. Как и с кораблями и их командирами. На «Александре» и на «Авроре» было, к примеру, все тип-топ — так им и благодарности шли устно и в приказе. Отзывы князя Гагарина мы читали, а дневники Егорьева и врача «Авроры» Кравченко напечатаны — каждый может легко сам убедиться. Лейтенант Рихтер, командир «Быстрого», тоже, помнится, говорил, что слова грубого не слыхал от Адмирала.
А если тот же Озеров пил у себя на «Сисое» запоем и офицеров подбивал компанию составить, так неудивительно, что приходилось ему слышать от Рожественского не просьбы о ценных советах, а напротив: указание на полную негодность командира линейного корабля, так ведущего себя в таком походе. А уж то, что Озеров в своих показаниях к себе за компанию и других — погибших в бою — командиров подтащил, так это на его, Озерова, совести.
Письма подчиненных как материал для характеристики руководителя
Во-вторых, несомненно, при прочих равных в первую очередь попадались под горячую руку свои «суворовские» офицеры.
Каждый знает по опыту, какая неприятная штука служебный нагоняй, особенно, не дай Бог, при очевидцах. Каждый помнит, какие чувства долго испытываешь потом к «любимому» начальнику независимо от справедливости полученной нахлобучки. Но в мирных условиях можно пожаловаться на зверя начальника маме, жене или подруге, друзьям и знакомым. И все отзывы останутся только малозаметным сотрясением воздуха. В условиях походно-полевых или военно-морских ни жен, ни друзей, ни родителей под боком, как правило, нет, да и с подругами бывает не густо. Для выражения эмоций остается жанр эпистолярный — письма. Обиженные офицеры в зависимости от темперамента жаловались на Рожественского или хаяли его в письмах женам и родителям, друзьям и знакомым, а по этим письмам историографы 2-й эскадры до сих пор почему-то оценивают именно адмирала Рожественского, а отнюдь не их авторов.
За примерами далеко не идти. Оценка Адмиралом стрельб уже известна из приказов, приведенных выше. Удивительно ли, что старший артиллерист «Суворова» лейтенант Владимирский в письмах жене выражает явное недовольство Командующим: «Адмирал, кажется, скоро совсем спятит. По ночам ему все чудятся ракеты, то есть что атакуют миноносцы, а в обращении с подчиненными дошел до того, что одного командира миноносца, капитана 2-го ранга, схватил за шиворот».
Лейтенант Владимирский мог не знать, какие разведданные получает Адмирал о наличии в Мозамбикском заливе японских кораблей, но уж о том, что на миноносце «Блестящий» из-за пьянства матросов перевернулась шлюпка и трое из них утонули, ему, скорее всего, было известно. Что должен был делать Адмирал, у которого подобных случаев было примерно по двадцать на дню, с командиром «Блестящего» капитаном 2-го ранга Шамовым, допустившим пьянство, усугубленное указанными последствиями, на борту миноносца? Что было бы с Шамовым во времена не столь далекие, объяснять, думаю, не нужно. Но шиворотом бы точно не отделался бы.