Великая Отечественная на Черном море. часть 2 (СИ)
Великая Отечественная на Черном море. часть 2 (СИ) читать книгу онлайн
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Первую половину октября интенсивно шли работы по строительству передового рубежа и достройке тылового. Проект был, в основном, готов, утвержден командующим, и работы по этому проекту шли полным ходом. На многих позициях были близки к завершению. В принципе задача стояла выполнимая, но...
Воспользовавшись материалами исследования Александра Неменко, я привел подробный перечень работ, проводимых на основном и противотанковом рубежах до 16 октября.
ДАЛЬНИЙ РУБЕЖ И ЕГО «ИНТЕРЕСНАЯ» ИСТОРИЯ
С 16 октября 1941 года работы на всех участках затормозились. Генерал А.Ф. Хренов, прибыв в Севастополь, резко раскритиковал проект построения оборонительных сооружений, разработанный флотскими инженерами. Основные концепции построения обороны, предлагаемые генералом, были изложены в служебной записке командующему флотом Ф.С. Октябрьскому. В представленной 14 октября командующему Черноморским флотом служебной записке, было указано, что Передовой рубеж расположен слишком близко к городу, даны замечания к расположению огневых точек. Был высказан ряд других замечаний. В частности, в записке однозначно указывалось на то, что основную линию обороны следует отнести на рубеж реки Альма с созданием так называемого Дальнего рубежа.
Существующая схема Дальнего рубежа достаточно условна, она составлена уже после войны по материалам, которые сейчас утрачены. Проект Дальнего рубежа был выполнен только в эскизном варианте – не хватало времени. Нужно сказать, что по сообщениям работников архивов (ЦГВМА и ЦАМО), работавших в 60-е годы, сама записка была «откорректирована» (?) А.Ф. Хреновым в 1961 году. Они с возмущением говорили о том произволе, который творился с архивными военными документами в 1957-1965 гг. Что было в первоначальном варианте этого документа неизвестно. Сам Аркадий Федорович излагает свои действия так: «…Идея заключалась в том, чтобы попытаться создать действительно передовую оборонительную полосу, отнесенную от главной базы километров на двадцать пять – тридцать. Я высказал свои суждения о том, что уже сделано, и предложил взяться за создание Дальнего рубежа.
– Заманчиво, – сказал Филипп Сергеевич, – но не велик ли замах? И силенок для строительства маловато, и войск нет, чтобы такую полосу держать.
– Но ведь сейчас уже можно высвободить силы с тылового рубежа, а отчасти и с главного, – возразил я. – А войска, сдается мне, у вас будут. Если наши оставят Ишунь, то к Севастополю отойдет не одна дивизия.
Я рассказал Ивану Ефимовичу о своем намерении создать еще и Промежуточный рубеж между Джанкоем и Симферополем, на широте Саки (от пос. Николаевка), и поставить заграждения на горных дорогах…».
Со стороны – разговор двух друзей, собирающихся поехать на рыбалку, и обсуждающих более подходящие места с учетом вновь открывшихся перспектив, сулящих больший улов… Компаньонов немного смущает браконьерский способ рыбалки, но кто не рискует…
«…Петров с одобрением отнесся к этому плану, который уже начал выполняться теми немногими инженерными силами 51-й армии, которые не были заняты работами на Ак-Монае и северных перешейках. Иван Ефимович еще раз подтвердил, что все, чем богат Кедринский, будет в моем распоряжении. Гавриил Павлович Кедринский не заставил себя долго ждать. Он появился в штабе уже на следующее утро. Мы засели за работу в отведенном мне кабинете. Перво-наперво, он доложил мне о силах, которыми располагал. Изменений по сравнению с тем, что имелось в Одессе (и что я, естественно, хорошо знал), произошло немного. Свелись они в основном к тому, что людей стало еще меньше. И мы с Гавриилом Павловичем подготовили решение Военного совета армии: расформировать три обескровленных батальона, пополнив за их счет два других армейских, а также отдельный саперный батальон 421-й дивизии».
Описанный Хреновым разговор происходил, вероятнее всего, 15 или 16 октября, когда в Севастополь прибыли из Одессы командующий Приморской армией И.Е. Петров и руководитель инженерной обороны Одессы Г.П. Кедринский. Идеи были неплохими, но «замах» оказался действительно велик, как, впрочем, и на предложенном для 51-й армии промежуточном крымском рубеже Саки-Окречь (поселок в 20 км от основания Арабатской стрелки). Не лишне уточнить, что инженер-генерал Хренов был не просто советчиком, по своей основной должности он был Начальником инженерного управления Южного фронта с прикомандированием к штабу Приморской армии.
Не возникает ни тени сомнения, что на уровне командующего флотом и руководящих инженеров Приморской армии было принято не просто ошибочное, а преступное решение, следствием которого было прекращение фортификационных работ на основном рубеже обороны Севастополя. Этому факту следует дать юридическую оценку.
После того, что случилось в мае 1942 года на Крымском фронте и в июне 1942 года под Севастополем, следует более внимательно присмотреться к личности А.Ф. Хренова и его ближайшего окружения. Аркадий Федорович – грамотный военный инженер, выдающийся организатор фортификационных работ. Инженер-самоучка, не имевший фундаментального образования, окончил курсы усовершенствования командного состава в 1929 году. Возглавляя инженерную службу 7-й армии, отличился при прорыве укреплений Линии Маннергейма, стал Героем Советского Союза. Пользовался неизменным покровительством генерала Кирилла Мерецкова. Произвел хорошее впечатление на Сталина и в 1940-1941 годах возглавлял Главное управление военно-инженерных войск РККА. После ареста генерала Мерецкова был назначен на должность начальника инженерных войск Московского военного округа. С первого дня войны – начальник инженерных войск Южного фронта. С 19 августа 1941 года – помощник командующего по оборонительному строительству Одесского оборонительного района. После оставления Одессы – начальник инженерных войск Севастопольского оборонительного района. В апреле-мае 1942 года – начальник инженерных войск Крымского фронта. Вот на этом эпизоде из военной биографии Аркадия Федоровича и стоит задержаться.
Не вызывает сомнения, что все работы по укреплению севастопольских рубежей возглавлялись А.Ф. Хренововым, проводились под непосредственным руководством начальника инженерного управления Приморской армии полковника Кедринского, начальника инженерного управления флота, а с декабря 1941 года – при активном участии начальника штаба инженерных войск РККА генерала И.П. Галицкого.
Генерал-майор Галицкий с декабря 1941 года по конец января 1942 года находился в Севастополе, с января по апрель – на Крымском фронте. Как ни крути, а главные идеологи и организаторы строительства оборонительных сооружений в РККА находились в Крыму и непосредственно в Севастополе. Ну и что же? Каков результат их руководящей деятельности?
Читаем Военную Энциклопедию: «В январе 1942 года оперативная группа специалистов по инженерным заграждениям во главе с начальником штаба инженерных войск РККА генерал-майором Галицким оказала Севастополю большую помощь в возведении инженерных сооружений…». О том насколько эффективно «сработает» эта помощь мы сможем убедимся в ходе анализа первых дней третьего, последнего штурма Севастополя…
Итак, по требованию Хренова, действующего в полном согласии с Октябрьским, начиная с 20 октября, все силы военных строителей и населения были переброшены на строительство нового Дальнего рубежа. При этом укрепления Передового и Тылового рубежей остались незавершенными, а на линии Главного рубежа успели построить всего семь дотов (не считая 8 импровизированных дотов Балаклавского участка) и нескольких пулеметных СЖБОТов. Линия Дальнего рубежа планировалась от устья реки Альма, шла вдоль реки до горы Керменчик, проходила южнее Бахчисарая, Староселье, гора Тепе-Кермен, по линии высот, окаймляющих Байдарскую долину и заканчивалась на мысе Сарыч. В советских источниках этот рубеж стыдливо называют «передовым боевым охранением», но это не совсем так. На этой линии было начато строительство командных пунктов, пулеметных огневых точек, были развернуты пункты боепитания, закладывались продовольственные склады, сооружался противотанковый ров. Следы этих укреплений фрагментарно видны и до настоящего времени. Видны остатки пяти батальонных участков обороны с тремя рядами окопов, недостроенными фрагментами противотанкового рва, деревоземляными огневыми точками. Сложно назвать такой рубеж «боевым охранением». Более того, в соответствие с тем же планом, позиции новых дотов Аранчийского опорного пункта – № 77 и 78 были вынесены вперед, почти к современному поселку Солнечный с тем, чтобы они могли поддерживать войска на Дальнем рубеже. На этом рубеже за две недели все же много сделать не успели. Общая длина рубежа составляла 72 километра, что, безусловно, было много даже для обороны его совместными силами 51-й и Приморской армий. По нормам Боевого устава РККА 1939 года для обороны такого рубежа требовалось от 15 до 20 полнокровных дивизий, которых не было во всем Крыму даже в начале его обороны. Вряд ли смогли удержать рубеж в 72 километра части, которые перед этим не смогли удержать 36-километровый в боях на Севере Крыма. А уж о том, чтобы построить такой рубеж силами трех строительных батальонов и говорить не стоит, задача абсолютно нереальная. Это было совершенно бесперспективное распыление сил и средств. На бытовом языке такое явление называется авантюрой, а в условиях военной опасности – должностным преступлением для лиц, принявших такое решение.