Полководцы кавказских войн

Пришло известие: на правом фланге государственной границы после семидневной осады 15 июля пала неприятельская приморская крепость Поти. Теперь турецкий флот в пределах Закавказья мог базироваться только на Батум.

UZ-

Небольшая крепость Ахалкалаки стояла на дороге Ахалцых — Карс. С ее взятием Кавказский корпус получил удобное сообщение через Цалку и Гумры с Грузией. Теперь на очереди встала задача овладения сильной Ахалцыхской крепостью, которая нависала над русско-турецкой границей. 30 июля в войсках прошел благодарственный молебен. Главнокомандующий по такому случаю издал приказ по корпусу. Он заканчивался следующими словами:

«...Еще несколько дней, и мы явимся пред стенами Ахалцыха, одной из важнейших крепостей; да поможет нам Бор>.

ПОХОД НА АХАЛЦЫХ

Паскевич-Эриванский имел сведения, что ахалцыхским гарнизоном численностью более двух тысяч человек командует воинственный Агмет-паша. Крепость имела 150 орудий (сведения об артиллерии лазутчики слишком завысили, в действительности имелось 62 орудия). К Ахалцыху спешили крупные отряды султанских войск до 30 тысяч человек под командованием самого Киос-Мухаммед-паши и Мустафы-паши. После падения Карса эта крепость становилась для турок опорной в войне на Кавказе.

Из Ахалкалаки русские войска могли нанести удар и на Арда-ган, и на Ацхур, которые как крепости были более слабыми по сравнению с Ахалцыхской. Однако кавказский наместник стремился в любых условиях войны строго следовать правилу «нападать совокупностью сил на главный пункт». Военный совет единогласно высказал ему поддержку.

Над маршрутом движения в корпусном штабе пришлось «поколдовать». Ахалцыхом следовало овладеть до подхода к нему подкреплений или в крайнем случае опередить их. Поэтому главнокомандующий выбрал хотя и трудный, но кратчайший горный маршрут — вдоль берега Куры, через хребет Цихидж-варе и горы Цхенис-Цкале. К тому же Иван Федорович учел еще и следующее — своим походным движением кавказцы хорошо прикрывали государственную границу.

30-го и 31 июля по избранному маршруту выступили с боевым охранением осадная артиллерия и обозы. 1 августа — главные силы, усилившиеся подошедшими из Грузии резервами. Помощь в 2300 человек при четырех орудиях (отряд генерал-майора По-

J

пова) подоспела как нельзя кстати. Вышедший раньше всех авангард ^разрабатывал — улучшал дорогу.

> Марш-бросок по извилистой горной дороге с чередующимися крутыми спусками и подъемами потребовал от людей больших 'усилий. Сплошь и рядом орудия и зарядные ящики перетаскивались вручную, с помощью канатов. Для преодоления круч на каждое Осадное орудие, выделялось до 200 человек. Для спуска зарядных ящиков к ним сзади привязывались большие сосновые бревна, которые, волочась по земле, притормаживали повозки.

■ В организации труднейшего горного марша большую роль сыграли офицеры корпусного штаба. Среди них особенно отличился полковник В.Д. Вальховский, занимавший должность обер-квартир-мейстера (начальника оперативного отдела). Генерал Н.Н. Муравьев с теплотой вспоминал о его походных трудах:

«Во время следования колонн заботливостью Вальховского присылались'к нам описания дорог, по коим нам идти. Точность сих описаний была разительна, и мы всегда знали наперед о каждой канаве, которая могла остановить двихсение колонны, и брали заблаговременно меры для поправления дороги, знали, где есть корм подножный, вода, где обозы могли строиться в несколько¹ линий или идти поодиночке, где могла быть в теснине продолжительная остановка, во время коей батальоны могли бы не дожидаться в ружье, а расположиться на привал. Словом, все было продумано и приспособлено к порядливому движению поиск*.

Паскевич-Эриванский старался в походе побывать повсюду сам;:- Добрым словом он отмечал усердие и неутомимость нижних чинов, распорядительность офицеров, смекалку и находчивость. На войне Иван Федорович старался обращаться с воинами по-суворовски. Он постоянно заботился об их «исправном» продовольствии. На ночлегах смертельно усталых за день людей ждал и сытный ужин с мясом, и водочная порция. -ч

‘ Батальоны и эскадроны, сотни и батареи кавказцев шли через Горы навстречу врагу, опасностям и всем смертям с песнями, под полковую музыку. Они несли в себе «чувство славы» и гордость за российское воинство, за боевое товарищество. -«

Пройдя 55 верст труднейшего пути, войска 3 августа вышли к правому берегу Куры. Здесь их уже поджидала многочисленная Вражеская конница, которая в коротком встречном бою была отброшена^г прочь.

К исходу следующего дня кавказские войска, сойдя с гор, сосредоточились в шести с половиной верстах от Ахалцыха. Начались привычные работы по обустройству осадного лагеря, который сам по себе являлся полевым укреплением.

Утром 4 августа со стороны города послышалась пушечная пальба. Прискакавший со сторожевой заставы казак сообщил: передовые отряды Киос-Мухаммед-паши и Мустафы-паши (преимущественно конное ополчение в 25—27 тысяч человек) входят в Ахалцых. Их и приветствовали стрельбой из пушек.

Для нас это было неприятно, но все же полбеды. Главное состояло в том, что неприятель так и не успел помешать русским выйти из горного массива в речную долину, заблокировав им единственную дорогу.

Усилившись, османы осмелели и совершили нападение на корпусных фуражиров. Оно вылилось в перестрелку, без потерь для кавказцев. Паскевич-Эриванский, однако же, обеспокоился о защите левого фланга осадного лагеря. Ночью один пехотный батальон перешел реку и занял высоту на противоположном берегу. К утру стрелки устроили на ней небольшой окоп и укрылись в нем.

Полководец понимал, что многочисленной коннице невозможно найти достаточно пастбищ под стенами крепости. Кроме того, следовало показать неприятелю, заметно превосходящему нас числом, собственную неустрашимость, стеснить его и улучшить занимаемые позиции. Генерал от инфантерии лично провел рекогносцировку и около восьми часов утра 5 августа войска, построившись в боевой порядок, стали переходить Куру вброд.

Турки решили воспрепятствовать этому. Они начали атаку на левый фланг русских, но неожиданно «споткнулись» о высоту, где засел пехотный батальон. А затем оказались под жестоким артиллерийским огнем и откатились назад.

Кавказцы со всеми мерами предосторожности прошли три версты и расположились на привал, чтобы переждать полуденный зной. Солдаты шли с полной выкладкой. Временный стан окружили густой цепью стрелков, укрывшихся за камнями, выступами скал. Толпы вражеских наездников маячили перед ними, вызывая на бой. Но им отвечали только редкой ружейной стрельбой.

К 16.00 жара стала спадать. Колонны с барабанным боем продолжили движение. Перед ними стояла задача — овладеть горой Таушан-Тапа, господствовавшей над крепостью. Киос-Мухаммед-

1st*

паша слыл опытным воителем и потому решил воспрепятствовать такому опасному ходу соперника. Он вывел свои огромные конные полчища навстречу подходившим русским.

Иван Федорович в который уже раз положился в бою на пушкарей.

16 батарейных орудий 20-й и 21-й артиллерийских бригад шли в первой линии. По команде они неожиданно для турок на рысях выскочили на высотки перед атакуемой горой Таушан-Тапа. Там орудийные расчеты разом развернулись и открыли меткий прицельный огонь по вражеской коннице

Та, под залповым огнем, стала разворачиваться назад. Паске-вич-Эриванский не медля послал в дело казачьи полки, атаку которых удачно поддержала вынесшаяся вперед донская конная артиллерия. Остроконечная гора Таушан-Тапа и ряд каменистых холмов, лежащих от Ахалцыха на дистанции пушечного выстрела, оказались занятыми кавказцами — подоспевшая пехота закрепила успех лихой атаки казаков-донцов.

К 18.00 по приказу главнокомандующего на новое место военного лагеря начали выдвигаться обозы. Турки попытались их разгромить и заставить русских отказаться от осады. Одновременно на фланги обозов ринулось до 10 тысяч всадников. И ту и другую атаку мужественно державшиеся русские пехотинцы отбили. Тем боем Иван Федорович руководил лично.