АПРК «Курск». 10 лет спустя

Главный же вывод был таким: Россия не утратила возможностей в целях собственной безопасности и своих национальных интересов обеспечить свое активное военное присутствие во всех точках Мирового океана и по-прежнему ее атомный подводный флот является надежным ядерным щитом нашей великой морской державы.

Сохранились снятые любительской видеокамерой кадры встречи вернувшегося с моря «Курска». Вот встречающий подводников начальник штаба флота вице-адмирал Михаил Моцак, выстроенный на причальной стенке экипаж и рапортующий Геннадий Лячин:

— Задачи боевой службы выполнены! Личный состав здоров, матчасть в строю. После пополнения запасов готовы к выполнению боевых задач!

Счастливые лица жен и детей… цветы… традиционный жареный поросенок…

Язык официальных бумаг сух и лаконичен, но при этом, однако, максимально информативен: «В ходе выполнения задач боевой службы в Средиземном море АПРК „Курск“ действовал в условиях подавляющего превосходства противолодочных сил вероятного противника. Выполнял задачу по наблюдению за авианосными ударными многоцелевыми группировками противника. Осуществлял слежение за ними и производил попутный поиск АПЛ иностранных государств, сохраняя скрытность и боевую устойчивость».

Итоги боевой службы оказались столь значительными, что командир «Курска» вскоре был вызван в Москву, где лично докладывал о результатах похода Главнокомандующему ВМФ, а затем и президенту России. 72 члена экипажа были представлены к правительственным наградам. Капитан 1-го ранга Г. Лячин — к званию Героя России. АПРК «Курск» признан лучшей подводной лодкой СФ. Губернатор Мурманской области Ю. Евдокимов вручил командиру корабля приз «Лучшая подводная лодка Северного флота».

По итогам соревнования за 1999 год «Курск» был объявлен лучшим в дивизии. Пять боевых частей признаны отличными. 23 процента членов экипажа являлись мастерами военного дела — цифра уже сама по себе потрясающая! Даже в былые годы на кораблях имелось по три-четыре мастера военного дела, а здесь без малого четверть экипажа! Остальные 77 процентов — специалисты первого и второго классов.

Как уже отмечалось, после боевой службы экипаж «Курска» с женами и детьми был приглашен на отдых в шефствующий над ним город. Жили в профилактории «Маяк». Каждый день экскурсии, по вечерам приемы. Они посещали святые места и театры, музеи и картинные галереи. Для мужчин были устроены специальные экскурсии на Курский ликеро-водочный и пивоваренный заводы. Но все хорошее имеет обыкновение быстро кончаться, и скоро их снова ждали занесенное снегами Видяево, северные ветра и родной подводный крейсер.

В последнее воскресенье июля 2000 года «Курск» участвовал в военно-морском параде в честь Дня ВМФ. Участие в параде всегда считалось признанием заслуг корабля, его командира и экипажа. Как они были красивы и подтянуты в парадных тужурках с золотыми кортиками, как дружно кричали троекратное «ура» в ответ на поздравление командующего флотом! Какими были счастливыми и окрыленными! Еще бы, ведь впереди их ждали новые выходы в море и подготовка к новой боевой службе. Мог ли тогда кто-нибудь подумать, что в тот день и флот, и Североморск навсегда прощались с «Курском»? Что всем этим ребятам оставалось жить каких-то две недели?

После празднования дня флота «Курск» должен был принять участие во флотских учениях, где отрабатывалось взаимодействие авианосно-маневренной группы. Атомному подводному ракетному крейсеру предстояло выполнить 11 августа учебную ракетную стрельбу и 12 августа учебную стрельбу торпедой. После этого корабль должен был вернуться в базу и заниматься уже непосредственно подготовкой к предстоящей боевой службе.

То должна была быть не просто рядовая боевая служба, то должен был быть океанский парад отечественного военно-морского флота, демонстрирующий всему миру, что великая Российская морская держава по-прежнему жива.

15 октября из Североморска должна была уйти на три месяца в Средиземное море авианосно-маневренная группа Северного флота в составе тяжелого авианосного крейсера «Адмирал Кузнецов», тяжелого атомного ракетного крейсера «Петр Великий», большого противолодочного корабля «Адмирал Чабаненко», сторожевого корабля «Задорный», танкера «Осипов» и спасательного судна «Алтай». Из-под воды эту группу должны были прикрывать атомная подводная лодка «Псков» и атомный подводный ракетный крейсер «Курск». На переходе к кораблям Северного флота должны были присоединиться эскадренный миноносец «Беспокойный» и танкер «Лена» с Балтийского флота. Одновременно из Севастополя навстречу идущим из Атлантики кораблям выходил отряд кораблей Черноморского флота в составе сторожевого корабля «Пытливый», большого морского танкера «Бубнов», спасательного буксира «Шахтер» и транспорта «Маныч». После объединения группировка должна была отрабатывать на просторах Средиземного моря всевозможные боевые упражнения, демонстрируя всему миру Андреевский флаг.

Известие о предполагаемом походе Российского флота вызвало настоящую панику в военно-морских кругах НАТО. Там еще не пришли в себя от того шороха, который наделал в Средиземноморье в прошлую боевую службу «Курск», и вот теперь туда намереваются двинуться лучшие военно-морские силы России. Немедленно стали приниматься ответные меры, 6-й американский флот был в срочном порядке переведен в состояние повышенной боевой готовности и начал спешно пополняться дополнительными силами. Обе стороны понимали, что предстоит противостояние, в котором американцам трудно рассчитывать на успех.

К новому дальнему походу экипаж «Курска» готовился с особым энтузиазмом. Ребята были уверены в своей новой победе. Порукой тому — итоги предыдущей боевой службы. Но тогда «Курск» был совершенно один против армады натовских сил, теперь же он шел в Средиземное море в составе мощнейшей группировки. Кто мог встать на его пути?

К августу экипаж корабля полностью отгулял отпуска, укомплектовался и был готов к выполнению поставленных задач. До боевой службы оставался теперь лишь один трехдневный выход в море.

В последний год уходящего столетия Россия готовилась вернуться на просторы Средиземного моря. Но она тогда так туда и не вернулась. Причиной тому стала катастрофа «Курска»…

Глава вторая

КОМАНДИР

В гарнизонном Доме офицеров вдовам выдавали фотографии. Они брали их осторожно, даже несколько боязливо и тут же начинали всматриваться, ища своего, самого родного и единственного. Они брали фотографии как самое дорогое, что осталось теперь у них от той теперь уже такой далекой и совершенно иной жизни. На фотографиях были изображены их мужья. Гордые и красивые, в тужурках с золотыми погонами и при кортиках, они стояли в парадном строю на палубе своего подводного крейсера. То был снимок с последнего Дня ВМФ. Именно так, все вместе, именно с этой палубы плечом к плечу и шагнули они в вечность каких-то полтора месяца спустя…

Каким он был, экипаж «Курска»? Какими были те, кто теперь уже навсегда останется в нашей памяти молодыми? Они были совершенно разными по жизненному опыту и привычкам, по мечтам и увлечениям. Их объединял флот, корабль и служение Родине. Их навечно объединила и общая страшная судьба.

…Металлическая дверь открылась с таким звуком, словно открывалась кремальера, и мы оказались в казарме атомного ракетного подводного крейсера «Курск». Отсюда экипаж ушел в свой последний поход. Входящих в казарму корабля встречает плакат: «Гордись службой на АПРК „КУРСК“». По опустевшей казарме меня водит чудом оставшийся в живых боцман «Курска» мичман Николай Алексеевич Мизяк. Ряды матросских коек с аккуратно заправленными одеялами. Поверх одеял аккуратно сложенные тельняшки и бескозырки сверху. Ряды и ряды бескозырок… За каждой чья-то оборванная жизнь… Вот комната отдыха, умывальник, теннисный стол, гимнастические тренажеры и библиотека — подарок шефов из Курска. Стенд с описанием православных праздников, схемы приборок, организационные приказы. В свернутых рулонах стенные газеты с боевой службы. Николай Алексеевич открывает кабинеты. Мы не входим в них, а, словно боясь потревожить покой, молча стоим на пороге. Этот — командира… Этот — старшего помощника… Этот — заместителя по воспитательной работе… Этот — командиров дивизионов… Всюду какие-то бумаги на столах, какие-то вещи, одежда. Ощущение такое, что люди только что покинули эти помещения и вот-вот вернутся обратно. От этого становится не по себе. Тишина казармы тревожит душу и давит на сердце.