Сталинград. 7 решающих дней

Эта история ходила из уст в уста среди фронтовиков, которые не просто разделяли ту же страсть к алкоголю, но радовались тому, что один из их

Советская штурмовая группа на территории тракторного завода. Стальные опоры и токарные станки служили пуленепробиваемой защитой как для немецких, так и для советских солдат, но вместе с тем производили опасные рикошеты от пуль или осколков разорвавшихся снарядов и рунных гранат.

г

Битва за элеватор продемонстрировала немцам, с каким отчаянным сопротивлением им предстоит столкнуться, продвигаясь дальше по городу. Сейчас он стал местом паломничества для детей и источником снабжения зерном для немцев.

числа сумел одержать победу в борьбе с интендантской службой. Наряду со страстью к алкоголю солдаты были охвачены тягой к махорке — терпкому крепкому табаку. Солдаты заявляли, что самые лучшие самокрутки получаются из газетной бумаги, так как типографские чернила придают дополнительный вкус. Один солдат сказал Константину Симонову: «Курить в бою можно, а вот промахнуться — ни в коем случае. Промахнись хоть раз, и закурить тебе уже не доведется». Суровые солдаты 62-й армии были накануне своего последнего испытания.

ШТУРМ САПЕРНЫХ БАТАЛЬОНОВ

Вскоре после полуночи 9 ноября немецкие боевые группы, сформированные на базе пяти штурмовых саперных батальонов, были собраны в разрушенных машинных цехах завода «Баррикады» и приготовились к наступлению. Прибывшие саперы и раньше участвовали в уличных боях — в Воронеже и Ростове — и имели в своем арсенале фугасные и шестовые подрывные заряды, огнеметы и автоматы «МР-40». Саперы, нагруженные взрывчаткой, лопатами, гранатами и пулеметными лентами, медленно продвигались к исходному рубежу, совершенно уверенные в себе, в приподнятом настроении, наскоро перекуривая. Одна группа направилась в один из цехов завода. Раздался мощный взрыв, затем послышались крики. Унтер-офицер Эрнст Вольфарт, уже несколько недель воевавший на заводе «Баррикады», ворвался в цех и увидел, что 18 саперов убиты, а оставшиеся в живых — в шоковом состоянии, подавлены и напуганы. В 3.30 немецкая артиллерия открыла огонь, и саперы пошли в атак)'. Русские открыли ответный огонь, но саперы продолжали продвигаться по залитой лунным светом, изрытой воронками местности в направлении «Дома комиссара». «Аптека» пала быстро, но «Дом комиссара» с его низкими окнами и дверями, заваленными обломками, был настоящей крепостью. Оборонявшиеся прорезали небольшие амбразуры в стенах. Немцы наступали, но их косили пулеметные очереди, не позволяя подняться.

Южнее 576-й пехотный полк 305-й дивизии с боями прокладывал себе путь к Волге при поддержке саперов. Немцы забросали гранатами советские бункеры. В конце дня, когда в саперных батальонах провели перекличку, выяснилось, что только один человек не получил ранений в прошедшем бою. Полковник Зелле написал родным: «В Германии будет много слез... Счастлив тот, кто не несет ответственности за все эти неоправданные жертвы». Несмотря на усиливавшиеся морозы, немцы продолжали наносить удары, а русские контратаковали небольшими ударными группами, вооруженные автоматами «ППШ-41».

ПАДЕНИЕ БОЕВОГО ДУХА

Боевой дух в немецкой армии падал, и некоторые солдаты пытались дезертировать. Один немец, который пересек узкую нейтральную полосу, чтобы сдаться, был застрелен только что подошедшим русским солдатом. Тело неудачливого перебежчика оставалось лежать между двумя линиями фронта до конца дня. Вечером русский патруль вышел, чтобы подобрать его, но обнаружил, что немцы там уже побывали, забрав винтовку и военный билет убитого. Советское командование развернуло кампанию с призывом к немецким солдатам дезертировать и выпустило приказ № 55, предписывающий общаться с немцами по громкоговорителям и забрасывать их листовками, в которых всем добровольно сдавшимся гарантировалось хорошее отношение.

Несмотря на серию неудач в Сталинграде, в ОКВ полагали, что русские уже на исходе своих резервов. У немцев были некоторые основания для столь твердой уверенности, ведь 40% населения Советского Союза находилось на оккупированных немцами территориях, а советские войска терпели огромные потери людей и техники. Однако и советские генералы могли кое-чем порадовать Сталина: в их руках оказался трофейный

Солдат советской 62-й армии с герметичным контейнером для еды за спиной пробирается по развалинам Сталинграда, чтобы доставить пайки своим товарищам на передовой.

Он вооружен «ППД-34» - первым автоматом, принятым на вооружение Красной Армией.

документ, наглядно свидетельствующий о настроениях в 6-й немецкой армии. Это была записка командира 348-й пехотной дивизии генерала барона фон Габленца всем своим подчиненным офицерам: «Я прекрасно осведомлен о состоянии дивизии, — говорилось в ней. — Я знаю о больших потерях. Это неудивительно, но я сделаю все возможное, чтобы улучшить положение. Бои продолжаются, и они с каждым днем становятся все более жестокими. Это изменить невозможно. Апатия большей части солдат должна быть компенсирована более энергичными действиями командования. Офицеры должны стать требовательнее к солдатам. В своем приказе № 187-42 от 3 сентября 1942 г. я особо оговорил, что тот, кто покинет свой пост, будет предан военному трибуналу... Я буду действовать но всей строгости закона. Тот, кто заснет на боевом пост)' на линии фронта, будет приговорен к смертной казни. В этом вопросе не может быть никакой неопределенности. К той же категории относится неподчинение... проявляемое следующим образом: небрежное обращение с оружием, недостаточная забота о своем теле, одежде, о лошадях и транспортных средствах».

Ракеты (или реактивные снаряды) М-30 «катюша» залпами взмывают вверх со своих установок, заблаговременно расположенных на огневых позициях. Ракета «М-30» была разработана на базе ракеты «М-13», но имела луковицеобразную боеголовку большего размера. Очень скоро удары «катюш» стали наводить ужас на немцев.

Самолет Поликарпова «У-2ВС» из польской эскадрильи, действующей в составе ВВС Красной Армии. Этот низкоскоростной биплан совершал вылеты главным образом ночью, так как днем он был уязвимой мишенью для истребителей и зенитного огня противника. Во время штурмовой атаки его пилот при подлете к наземной цели выключал двигатель и, паря над ней, сбрасывал бомбы.

Габленц приказал офицерам довести до сведения солдат, «что, скорее всего, всю предстоящую зиму придется провести в России». Для немецких солдат это ничего хорошего не предвещало, но русским было чему порадоваться.

10 ноября 50-й саперный батальон немцев [в составе этого батальона было только две роты, так как его третья рота вместе с полугусеничными бронетранспортерами оставалась в 22-й танковой дивизии. — Прим, ред.] возобновил свои удары по «Дому комиссара», и на этот раз немцы прорвались в здание, применив ранцевые подрывные заряды. Когда немцы ворвались в дом, русские укрылись в подвалах. Немцы взломали пол, залили в подвалы бензин, опустили подрывные заряды в подвалы и подорвали их. Снаружи они подорвали дымовые гранаты, чтобы ослепить любого, кто попытается выбежать из здания. Дом взорвался, и все находившиеся внутри погибли.

Немцы захватили «Дом комиссара». Эта победа досталась им ужасной ценой: после боя из уцелевших солдат пяти саперных батальонов, выступивших на штурм здания, можно было составить только один батальон.

ОПЕРАЦИЯ ХУБЕРТУС

11 ноября 6-я армия осуществила свой последний штурм Сталинграда — операцию под кодовым названием «Хубертус». Паулюс организовал 10 боевых групп из 71, 79, 100, 295, 305 и 389-й пехотных дивизий, подкрепленных четырьмя вновь прибывшими саперными батальонами. Саперы из состава 62-й и 294-й дивизий были переброшены по воздуху и присоединились к наступлению. Большинство немецких солдат в Сталинграде голодали, были измотапны, страдали от грязи и вшей, дизентерии, но, несмотря на это, они перешли в наступление. 8-й авиакорпус из 4-го воздушного флота Рихтхофена снова пустил в дело свои пикировщики |и-87 «Штука», атаковавшие с воздуха позиции русских на тракторном заводе и на заводе «Красный Октябрь».