Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческ

Как не хотят понять до сих пор, что Цусима вообще могла закончиться русской победой уже на 5-й минуте огневого контакта, когда 12-дюймовый снаряд с «Суворова» ударил — естественно, не взорвавшись — по открытому мостику «Микаса», где стоял Того со своим штабом. А если бы 305-мм монстр еще и взорвался… На 5-й минуте боя Соединенный флот остался бы без своего флагмана [480].

Но полезно задуматься над тем, что блистательная победа русского флота и в этом случае определялась бы стойкостью и самоотверженностью моряков эскадры, гением и верностью долгу ее Командующего.

То есть теми же духовными качествами православного русского человека, проявленными в реальном огне Цусимы, которые и превращают этот трагический бой в победу русского православного воинского духа, трагический триумф русского флота.

В Цусимском бою Соединенному японскому флоту, вооружало который и за спиной которого стояло все мировое сообщество, неуклонно и неотвратимо противостояла всего одна русская эскадра под командованием русского же вице-адмирала Зиновия Петровича Рожественского.

Эскадру эту можно было расстрелять, сжечь или потопить, но не остановить или победить.

Русскую флотоводческую победу в завязке Цусимы, первый удар русской эскадры, едва не ставший роковым для Соединенного флота, лучше всех ощутили на себе и осознали сами японские адмиралы, полностью исказив в своих донесениях, и особенно в схемах начальной фазы Цусимы, истинную графическую картину начала боя.

Картину, ставящую крест на тактическом гении адмирала Того и заставляющую задуматься об истинных причинах цусимской катастрофы.

Только в свете этой победы русского флота, скрываемой до сих пор от мира, можно осознать, почему морской министр победоносной Японской империи адмирал Ямамото отчаянно подталкивал свое правительство — после Цусимы! — «к уступкам во имя заключения мира» [481].

Героические поход и бой 2-й эскадры сорвали в тот раз планы врагов России по ее уничтожению уже в 1905 году. Продлив существование Православной Империи на целых двенадцать лет.

А потому Цусима является стратегической победой русского народа и его флота. Над всем мировым сообществом!

XI. Предзнаменование конца?

33. Вместе с тем нестойкость, проявленная частью эскадры в лице отрядов Энквиста и Небогатова, показала кому надо, что работа по коррекции мировоззрения руководства русской армии и флота ведется в нужном направлении и начинает давать свои результаты.

Об этом свидетельствовали, в частности, данные судебного процесса о сдаче судов отряда бывшего адмирала Небогатова: случаев признания своей вины и покаяния практически не было, но, напротив, имело место бравирование своими действиями, как и на аналогичном процессе о сдаче Порт-Артура. Что было совершенно немыслимо еще во времена обороны Севастополя и свидетельствовало о полном непонимании или забвении смысла православного воинского служения. Или о пренебрежении им.

В дальнейшем некоторые из ушедших и сдавшихся, достигнув адмиральских чинов, приняли прямое или косвенное участие уже в Цусиме Февральской.

А потому, быть может, Цусимский бой действительно знаменует собой скорый конец Русской истории. Конец истории Третьего Рима, последнего Римского царства.

А значит — конец и всемирной истории.

Конец?..

Еще раз о победах военных и информационных

Подведем итоги. Неопровержимые факты свидетельствуют, что реально военная победа в русско-японской войне, как ни непривычно это звучит, была одержана именно Россией. И победа славная.

Славная тем, что Япония представляла лишь малую часть тех сил, что были реально задействованы в этой войне мировой Анти-Власти против нас. Верхушку всемирного, скажем так, Айсберга.

Но военная победа в кампании русско-японской была попросту без затей украдена у нас большой, можно сказать транснациональной, компанией. Вернее «братией». И превращена этой «братией», следуя накатанной схеме войны Крымско-международной [482], в крупнейшее информационное поражение России, последствия которого аукаются по сей день. 

Технологии отрабатывались не сегодня

Суть произошедшего и происходящего была искажена настолько, что даже патриотически настроенные лица в руководстве страны сделали из случившегося в большинстве своем совершенно неверные выводы. Возможен, впрочем, вариант, что выводы большинством этого руководства сделаны были как раз верные, но препарированы соответствующим образом и только после доложены Государю.

Два самых очевидных и важных для нас примера.

Пример первый. Очевидно, что предательская деятельность генерала Куропаткина на сопках Маньчжурии, его покровителей и единомышленников не привела армию к катастрофе лишь благодаря невероятной стойкости Русской Императорской Армии в лице ее солдатского, офицерского и унтер-офицерского состава.

Причем прослойкой, скрепляющей, цементирующей массивы офицерский и солдатский, была прослойка унтер-офицерская. Русские унтер-офицеры скрепляли русскую армию в нерушимое целое в масштабах от взвода до полка, как минимум. Они были промежуточной инстанцией между офицерами и солдатами — и тем, и другим были близкие, свои.

Случаи нарушения дисциплины начались в армии только после заключения мира, когда ощутившей свою силу и готовой к победе армии приказано было с позором возвращаться домой. До высшего начальства было не добраться — зло срывали на ком придется. Как и в случае с командами небогатовских судов. На «Ушакове» был точно такой же состав экипажа. Но «Ушаков» не сдался, и его матросы любили и уважали своих офицеров, а «политикантов» били и даже убивали.

Волнения в Маньчжурской армии были вызваны только и единственно заключением мира при незаконченной очевидной победой войне, остальные причины, будь их хоть миллион, математически говоря, имели меру нуль. Справедливость этих слов однозначно доказывает триумфальная встреча этими же бунтующими солдатами адмирала Рожественского — человека, который шел до конца. То, что его в бессознательном состоянии сдали в плен, не играло никакой роли для знающих «цену крови» русских солдат.

В отличие от членов Следственной и прочих комиссий, а также историков, особенно военных, тех и прочих времен, они также прекрасно знали, что отряд Небогатова практически не принимал участия в бою и нутром чуяли, что была измена.

Таким образом, повторим еще раз, воюющая русская армия времен войны с Японией в подавляющей массе своей представляла нерушимое единство, скрепляемое своими унтер-офицерами.

Для будущей Февральской революции такая армия категорически не годилась. И кем надо были сделаны нужные выводы. Измена одного была заменена неумелостью многих.

Поражение нашей армии (якобы имевшее место в Маньчжурии, согласно отчету генерала Куропаткина, поддержанному Исторической Комиссией генерала В.И. Гурко [483] и начальником Генштаба генералом Ф.Ф. Палицыным) было приписано низкому уровню офицерской, и особенно солдатской, массы. А значит, и первым и непосредственным учителям этой массы — унтер-офицерам.

В этом проявили удивительное единство генералы Куропаткин, Гурко и Палицын. И явно не только они одни.

Чтобы удовлетворить общественному мнению и проявить объективность, к числу бездарных и неумелых пришлось, правда, причислить и самого Куропаткина. Но больше уж ни пальчиком, ни-ни.