Великая Отечественная на Черном море. часть 2 (СИ)

 В Директиве Ф.С. Октябрьского я не изменил ни единого знака, сохраняя ее подлинность (?)… Все больше крепнет убеждение в том, что между членами СОР совершенно отсутствовало взаимопонимание и единое мнение по концепции обороны.

Процесс создания опорных пунктов обороны гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Прежде всего, стоит отметить, что за один день под огнем противника, не имея материалов, невозможно построить ни одного дзота или тем более дота. Более того, если директива и является подлинным документом (а не послевоенной правкой, что очень похоже), то до войск она не дошла. 178-й инженерный батальон БО, находившийся на Северной стороне, в этот день был занят работами на других объектах. Инженерные части Приморской армии были уже влиты в состав пехотных частей и вели бой с противником. Использование их по прямому назначению в этих условиях было весьма сомнительно.

В воспоминаниях выживших участников тех боев говорится о том, что приказа об организации опорных пунктов обороны они не получали. Опорные пункты, скорее всего, возникли стихийно после того, как войска 4-го сектора были полностью отрезаны на Северной стороне. Причем, на начальном этапе окруженные части имели общий фронт, проходивший по бывшей кремальерной линии. События 18-го июня развивались следующим образом. Утром противник после сильной авиационной и артиллерийской подготовки снова перешел в наступление на Северной стороне. Воспользовавшись тем, что противник сосредоточил основные усилия на ликвидации окруженных частей 95-й дивизии в районе Любимовки, наши войска попытались контратаковать на участке 4-го сектора. В 05.00 после короткой артиллерийской подготовки 345-я дивизия и 138-я стрелковая бригада при поддержке последних трех танков 125-го отдельного танкового батальона начали атаку в общем направлении на станцию Мекензиевы Горы. Противник сначала накрыл атакующие части плотным артиллерийским огнем, а затем, подтянув из резерва армии до двух полков, сам контратаковал, при массированной поддержке авиацией. Уточнить точный состав контратакующих немецких войск пока не удалось.

Известно, что советскую контратаку отражали остатки 47-го немецкого полка и 65-й полк из состава 22-й дивизии. П.А. Моргунов пишет: «После упорных боев, потеряв значительную часть личного состава, наши части вынуждены были отойти на исходные позиции. Контрудар не получился. Предпринятая попытка прорваться на соединение с 95-й стрелковой дивизией и выйти в район батареи № 30 также не увенчалась успехом из-за очень интенсивного противодействия вражеской авиации и артиллерии». В связи с этой фразой возникает два вопроса. Почему свежее, неплохо обученное и значительное по численности подразделение не смогло добиться сколько-нибудь значимых результатов? И вопрос второй: какими частями советские войска пытались деблокировать окруженные войска?

Найти ответ на эти вопросы удалось в воспоминаниях одного из участников тех событий А. Кузнецова: «Две роты первого батальона бригады должны были атаковать в направлении совхоза (скорее всего, им. С. Перовской – Б.Н.), второй атаковал правее – в направлении полустанка со странным названием «Мекензиевы Горы». Третий батальон закрыл брешь в обороне правее, сменив совершенно разбитые части. В резерве находились две или три роты бригады. Артподготовки не было, поддерживала нас редким огнем 76-мм батарея, стоявшая где-то на правом фланге. Утро было туманным. Идти приходилось по открытому полю, перегороженному кое-где проволочными заграждениями… Пройдя метров двести, перешли на бег. Кто-то крикнул «Ура» и этот крик был подхвачен бегущими. Неожиданно земля рванулась у меня из под ног, и я кубарем полетел куда-то вбок. Пришел в себя чуть позже, поле было покрыто кустиками снарядных разрывов, наши бежали, но уже не вперед, а назад. С трудом поднялся, кровь из рассеченной брови заливала глаза. Побрел, как мне казалось вперед, но неожиданно наткнулся на штык немецкого солдата ...В колоне пленных было много знакомых. Чтобы как-то отвлечься от тяжелых мыслей стал считать пленных в колоне. Брели колонной, по 6 человек в ряду, насчитал более сотни рядов...».

Вероятнее всего, разгром большей части 138-й бригады имел три основных причины. Первая и главная причина: командование СОР опять раздробило свои силы, атаковав противника двумя неполными батальонами в двух направлениях. Вторая причина была в полном отсутствии артподготовки. Третья, основная, причина – наступление велось по открытой местности при господстве немецкой артиллерии и авиации. Но это лишь предположение. Данные по этому наступлению очень скудны, и эпизод этот требует более подробной проработки.

Разбив атаковавшие части бригады и захватив более 500 пленных, во второй половине дня немцы возобновили наступление по всей полосе четвертого сектора. Силами до трех пехотных полков с танками противник прорвал совсем слабую оборону в районе Северной стороны и к исходу дня полностью овладел Братским кладбищем и Бартеньевкой, выйдя к морю. Наши части теперь были разорваны на три части: основные силы, Северная сторона и окруженные части, сражавшиеся в районе хутора Шишкова. Основные силы к концу дня располагались следующим образом. 345-я стрелковая дивизия вела бой на рубеже балок Трензина и Графская. 138-я стрелковая бригада, заняв верховья балок Графская и Сухарная, так же вела бой. На Северной стороне оказались окруженными в основном бойцы Береговой обороны, занимавшие левый фланг обороны 4-го сектора (береговые артиллеристы, саперы, Местный стрелковый полк), технический состав гидроавиации флота, зенитчики 110-го зенитного артполка. Вокруг «фортов Шишкова» продолжали сражаться остатки 95-й дивизии, численностью около 300 человек. 30-я батарея береговой обороны молчала. Оборонявшаяся на бруствере часть личного состава батареи и бойцов 90-го стрелкового полка была вынуждена отойти в массив батареи и командного пункта и там укрыться, защищая подходы к башням огнем автоматов и ручных пулеметов. Немецкий 173-й пионерный батальон готовился к штурму массива батареи, подвозя взрывчатку и подготавливая шурфы.

На южном направлении противник также продолжал наступление. Он атаковал части I сектора в двух направлениях: в направлении на дер. Кадыковка, расширяя свой клин, и на высоты Карагач, стремясь прорвать Сапунгорско-Карагачский рубеж. Противник на каждом направлении наступал силою пехотной дивизии с танками. На всем фронте разгорелись кровопролитные бои, продолжавшиеся непрерывно двое суток 18 и 19 июня.

День тринадцатый, 19 июня.

Начало боев в опорных пунктах Северной стороны.

П.А.Моргунов в своей книге «Героический Севастополь» пишет: «Были созданы три основных опорных пункта: Константиновский равелин, куда входил личный состав ОХРа, 95-й стрелковой дивизии и береговых батарей № 2 и № 12; Михайловский равелин – личный состав 110-го зенитного полка, береговой батареи № 702 и авиачастей; в районе Инженерной пристани и ее равелина – личный состав местного стрелкового полка во главе с командиром подполковником Н.А. Барановым и остатки некоторых других частей... Кроме того, был создан опорный пункт в Северном укреплении, занятом 178-м инженерным батальоном БО, остатками частей ПВО и частью бойцов 95-й дивизии; туда был также выслан один взвод (около 50 человек) от местного стрелкового полка. Баранову было приказано поддерживать с этим опорным пунктом связь по подземному кабелю, идущему от Инженерной пристани в Северное укрепление, а с самим Барановым командование поддерживало связь до последнего дня с помощью подводного кабеля, проложенного через бухту».