Лекции по Исторической Литургике

Свт. Григорий Нисский, описывая жизнь свт. Григория Неокесарийского свидетельствует о том, что он был гимнографом и составлял песни на дни памяти мучеников. Другим выдающимся гимнографом середины 3го века (по свидетельству свт. Дионисия Александрийского) был блаж. Непот, еп. Пентапольский (в Египте). Однако, творения его до нас не дошли. Единственный образец подобного рода творчества – это чудом сохранившаяся до нас песнь свт. Мефодия, сочинённая им для женского аскетерия.

Сщнмч. Мефодий, еп. Патарский († 312 г.), автор полемических трудов против Оригена, опубликовал её в своей книге « Разговор десяти дев».Это – книга о девстве, как подвиге, ведущем к единению со Христом. Девы ждут Жениха Небесного и одна из них запевает:

« Девы! С небес гремит глас, пробуждающий мертвых.

Он велит всем нам в белых одеждах со светильниками

нестись к востоку на сретенье небесного Жениха.

Восстаньте прежде, чем Господь внидет в дверь».

Хор дев подхватывает припев: « Тебе посвящаю себя чистою

и со светоносным светильником встречаю Тебя,

небесный Жених!

Одна из дев продолжает: « Забыла я родину, возжелав красоты Твоей, Боже,

забыла лица сверстниц моих,

забыла о том, что мной хвалилась и мать и сродники.

Ты, Христе, стал всем для меня»

Хор: « Тебе посвящаю себя чистою...»и т.д.

Песнь довольно большая, но, несмотря на свою простоту, она производит чарующее и странное впечатление. Такие песни поют за долгой монотонной работой. Они поддерживают ровное молитвенное горение и способствуют аскетическому самозабвению, но не размывают личность, а наоборот создают вокруг неё сакральное мелодическое пространство, которое сознаётся как душевная твердь, крепость и ограждение от дурных помыслов. И это уже типичная мистика!

На какую же мелодию всё это следовало петь? Об этом уже в начале века задумывался Климент Александрийский:

«Должна быть отвергнута музыка чрезмерная, надламывающая душу, впадающая в разнообразие, то плачущая, то страстная, то неистовая и безумная. – пишет он в «Строматах» (6:11) – Образец для музыки может дать Давид... воспевающий Бога ритмически. Даорической гармонии наиболее подходит такой энгармоничнский лад, а Фригийской – диатонический...»

Нам хорошо известны оба упомянутых лада. В обоих общая величина интервала в тетраккорде = 2,5 тонам. Обычный аккорд состоит из 2-х целых интервалов (тонов) и одного половинного. Это и есть диатоника(«через тон») или, в просторечии, игра на белых клавишах, интервал между которыми равен целому тону, а между «си» и «до» следующей октавы – полутону. И вся православная музыка и всё западно-европейское средневековье – диатоничны. А заложен этот принцип был в 3м веке!

Невольно приходит на ум вариация на ту же тему из нашей Полунощницы: « Се Жених гредет в полунощи, и блажен раб, его же обрящет бдяша... блюди убо душе моя, не сном отяготися, да не смерти предана будеши...»и т.д.

Интересно, что интервалы (т.е. внутренняя структура) появились не только в пении, но и в чтении. Именно в 3м веке Аммоний, диакон Александрийской Церкви, разделил текст Нового Завета на очень мелкие (до одного предложения) отрезки – перикопы. Перикопы Аммония позволили Оригенусопоставлять параллельные повествования Евангельской истории. А Евсевий ПамфилКасарийский, церковный историк и богослов 4го века составил для этой цели 10 таблиц. В 1979 г. в «Московской патриархии» вышел уникальный текст Нового Завета, где впервые были опубликованы перикопы Аммония и таблицы Евсевия.

7. Седмичный и Годовой Круги

В 3 веке христианство уже настолько далеко ушло от иудейства, что жгучие родственные отношения близости и неприязни ослабевают, сменяются равнодушием. Здесь причина того, что иудейская суббота, отрицаемая писателями 2 века, вдруг начинает чтиться наравне с воскресеньем (до начала 4 в.) даже в Риме. «Завещание» предписывает Евхаристию в субботы, воскресенья и дни седмичных постов – среду и пятницу – на которые также смотрели как на своего рода праздники. Особенно ярко выражен этот взгляд у Оригена, который сопоставлял пятницу с воскресеньем и Пасхой. Именем Пятницы (греч. Параскева) в христианских семьях называли дочерей (вспомним особо чтимую у нас мц. Праскеву Пятницу из Иконии, † 251 г. пам. 28 окт. с/с).

Однодневные посты не означали полного воздержания от пищи. Воздержание длилось до 9 часа (т.е. до 15-ти. до конца богослужебногодня). И кафолические христиане упрекали монтанистов за произвольное удлинение постов (на что жалуется перешедший в монтанизм Тертуллианв соч. «О постах», 10).

Кроме однодневных седмичных постов, были ещё посты по случаю общественных бедствий и единственный многодневный – предпасхальный Пост. Пасха была главным праздником и центром подвижного годового круга. А главным праздником неподвижного круга была Епифания (Богоявление), появившаяся у кафоликов в противовес гностической ок. сер. 3 века.

8. Пасха и Праздники

На протяжении 3-го векапредпасхальный Пост удлинился до 40-ка дней и стал воистину Великим. Это произошло под влиянием практики, упомянутой ещё в «Дидахи»: члены Церкви постились вместе с оглашаемыми из желания содействовать постом и молитвой их оглашению и подготовке к крещению (см. также Иустин «Апология» 1:61). Может быть нигде больше с такой поразительной силой не проявлялась истинная соборность Церкви, как в этом совместном аскетическом усилии при рождении её новых членов! И сравните это с тем вопиюще безобразным отношением, которое мы проявляем к ним сейчас (не просто равнодушие, но отталкивание).

Итак, после 40-ка дневного совместного Поста оглашенные шли к купели, а верные собирались на торжественную предпасхальную Агапу (упомянутую в «Завещании»). Реликтом этой Агапы является наш пасхальный артос, который в течение всей Светлой седмицы лежит на аналое, а в монастырях торжественно переносится в трапезную (прямо символизируя агапу).

Таким же символом агапы являются и наши пасхальные куличи «домашний артос», и вкушают его с творожной пасхой и яйцами тоже в память о творожной пище агап. И крестный ход наш вокруг храма в пасхальную ночь прямо повторяет радостное обхождение новокрещаемых вокруг пасхальной купели. И верные приветствовали их святым целованием (наше т.н. «христосование»). А потом все шли, конечно, прямо ко Христу и соединялись с Ним в таинстве Евхаристии. И вот это уже грустное для нас сравнение, потому что сейчас никто почти не причащается в пасхальную ночь. И вообще мало что понимают в происходящем. Потому что хорошо поработал беспросветный византийский символизм, объявив крестный ход изображением «жён-мироносиц», артос – изображением «пяти хлебов» и т.д. и т. п. по Симеону Солунскому.

Со дня Пасхи до 50-го дня после неё оставлялись коленопреклонения, о чём впервые упоминает ещё свт. Ириней Лионскийв самом конце 2 века (см. «соч. в русск. пер». М. 1871, стр. 695). Впрочем он пишет только о времени в течении которого « не преклонял колен».А сам праздник Пятидесятницы, завершающий подвижный круг, возник ближе к концу 3 века. Как праздновались Пятидесятница и Епифания, нам неизвестно.

Зато довольно много материала о днях памяти мучеников. Если в начале века ещё нет резкой грани между памятью мучеников и простых умерших ( Тертуллиан: « Мы делаем приношения за скончавшегося в годичный день страдания»«О венце воина», 3), то к концу века первоначальный культ святых уже налицо. Являются общецерковные святые (апп. Пётр и Павел, ап. Иаков, первомуч. Стефан, св. Лаврентий и др.). Над могилами местных мчч. возводятся постройки, в которых совершаются поминальные агапы, читаются акты страданий (зап. – « legenda«; вост. – « синаксарь«). В честь мучеников сочиняют песни и устраивают пляски.