Тяжёлый танк КВ-2

К сказанному следует добавить, что в ремонт удалось отправить всего пять КВ-2. Остальные остались на территории, занятой противником. Как видно, за 16 дней боёв дивизия лишилась всех КВ, при этом не следует забывать, что машины эксплуатировали экипажи, не имевшие никакого опыта работы на тяжёлых танках. В результате большая часть КВ-2 скорее всего вышла из строя по техническим причинам и была оставлена экипажами. Это подтверждает в своём итоговом отчёте о боевых действиях 41-й танковой дивизии её командир полковник П. Павлов: «Матчасть дивизии, включая все виды обеспечения боевых действий, в период с 26.6 по 7.7.41 года прошла 900-1000 клм., не имея запасных частей и переходящих моторов, что в основном и вывело её из строя. Отсутствие тракторов усугубляло восстановление неисправных машин. Разность скоростей (КВ — 3–4 клм., Т-26 — 12–15 клм.) и не соответствие района действия для тяжёлых танков (р. Стоход) подорвала их работу, т. к. во всех районах сев. и сев. вост. Ковеля нет ни одного моста, способного выдержать 60 тонн, а отыскание обходов, бродов увеличивало не менее как на 30–40 % из общего пройденного пути».

Соединениям 8-й и 12-й танковых дивизий, имевших в своём составе 2/3 всех КВ-2 Юго-Западного фронта, прежде чем вступить в бой, пришлось совершить весьма длительные марши по несколько сотен километров. В результате этого, ещё до момента столкновений с противником, большое количество боевых машин отстало по различным причинам.

Танк КВ-2 8-й танковой дивизии 4-го мехкорпуса (на предыдущем фото он стоит на дальнем плане), оставленный из-за поломок в Жулькеве (современная Жовква). Июль 1941 года. Хорошо видно, что люк моторного отделения удерживается в поднятом положении при помощи специального троса при повороте башни в сторону. На корме танка лежит банник для чистки орудия — в походном положении он крепился на левом борту (АСКМ).

8-ю танковую дивизию 4-го мехкорпуса ещё 20 июня 1941 года вывели из пункта постоянной дислокации во Львове в полевой лагерь в леса восточнее Янов. Здесь она пополнялась боеприпасами и горючим и приводила матчасть в порядок. В течение 23–25 июня танковые полки 8-й дивизии прошли порядка 130 километров, при этом два батальона средних танков участвовали в боях за местечко Немиров. К 22.00 25 июня 15-й танковый полк 8-й дивизии (имел в своём составе к началу войны 30 КВ, из них 15 КВ-2), которая по приказу штаба корпуса выдвигалась в район Буск, вышел к населённому пункту Магеров (24 июня дивизия уже проходила его, выдвигаясь на запад, а теперь она шла на северо-восток). Разведка донесла, что в Магерове «артиллерия и пехота противника». Немцы также обнаружили боевые машины 8-й дивизии и открыли по ним «ураганный огонь из 75-мм пушек и миномётов». К этому времени в составе 15-го полка имелось всего 54 танка (из них не менее десятка КВ). Прежде, чем рассказать о бое за Магеров, обратим внимание на приведённую цифру — 54 танка. Дело в том, что к 22 июня 1941 года в лес под Яновым 15-й полк вывел 133 танка (из них 14 КВ-2) и ещё 25 остались во Львове на зимних квартирах (среди них один КВ-2). В Немирове, согласно журналу боевых действий, было потеряно 19 тридцатьчетвёрок, а других боёв до вечера 25 июня 15-й танковый полк не вёл. Если даже считать, что все оставшиеся на зимних квартирах 25 боевых машин так и не вышли (хотя не исключено, что в течение 22 июня какая-то часть из них могла войти в состав полка), разница между 133 и потерянными 19 составит 114 машин. А согласно журналу боевых действий 25 июня к Магерову подошли 54 машины. Вопрос — куда делись ещё 60? Ведь в ходе маршей за 23–25 июня 15-й танковый полк прошёл порядка 200 километров, имея стоянки с 20.00 23 июня до 12.00 24-го и «с утра» (точное время в журнале боевых действий 15-го полка не указано) и до 16.00 25 июня. Как видно, время для осмотра танков и приведения их в порядок было, и немало.

Таким образом, результаты четырёх дней войны для 15-го танкового полка (и для всей 8-й дивизии в целом) оказались весьма плачевными — 45 % танков вышли из строя по техническим причинам или отстали на маршах. Причиной этого, по мнению автора, стала недостаточная подготовка механиков-водителей, слабая работа тылов и ремонтных служб. И это в одном из наиболее сильных и, как считается, наиболее подготовленных механизированных корпусов Красной Армии. Кто был в этом виноват — командование полков, дивизии, корпуса в целом, штаб округа или руководство ГАБТУ КА, можно много и безрезультатно гадать, но факт остаётся фактом.

Немецкие солдаты осматривают КВ-2, оставленный в парке 8-й танковой дивизии во Львове. Судя по стоящим над танком «козлам» с лебёдкой, к началу войны машина находилась в ремонте (СЛ).

В оправдание таких огромных не боевых потерь в танках можно привести лишь одно — дороги. А последние в том районе, где 23–26 июня 1941 года совершала марши 8-я танковая дивизия РККА были действительно ужасными, другого слова не подобрать. Летом 2009 и 2010 годов автор данной работы побывал в том районе (за что, прежде всего, хочется поблагодарить участников проекта «Немиров 1941» Владимира Гречуху, Андрея Карпова и Юрия Моргуна, а также Александра Бойченко). Так вот, в некоторых местах даже сейчас с трудом можно проехать на «фире» (так местные жители называют телегу с парой лошадей), не говоря уже о какой-то колёсной или гусеничной технике. Особенно это чувствовалось между Немировым и Магеровым — в одном месте нам пришлось даже сойти с «фиры» — лошади её «не тянули». Как в июне 1941-го здесь шли наши танки — остаётся только гадать.

Узнав о том, что Магеров занят противником (к этому времени в городке находились части 97-й легкопехотной дивизии вермахта), командир 15-го танкового полка подполковник Слепцов принял решение «на дистанциях 150 метров танк от танка с хода ворваться в Магеров и уничтожить имеющегося там противника». Атака началась уже в темноте и для находившихся в Магерове немецких пехотинцев стала неприятным сюрпризом. В истории 97-й легкопехотной дивизии об этом сказано так: «На танках, идущих в атаку при свете фар и прожекторов, сидела пехота противника. Пока наша пехота пыталась организовать оборону, часть танков прорвались, сея хаос и уничтожая всё на своём пути…

В 5.00 дивизия радировала: «Противник прорвал оборону в Магерове. Дивизия отходит».

А вот как описан бой за Магеров в журнале боевых действий 15-го танкового полка 8-й дивизии: «К 1.30 26.6.41 г. танки с боем вышли на с[еверную] окр[аину] Магерув [3] и, уничтожив батарею 75-мм пушек и батарею миномётов, заняли Магерув. Разбит штаб 7-го артполка и захвачены документы штаба.

Ввиду того, что была тёмная ночь, полк действовал в лесу и танки двигались на больших дистанциях, много танков сбилось с маршрута и ушли в сторону Немирув и на север, например, экипажи командира полка подполковника Слепцова, нач. 2 части капитана Кириченко, нач. 4 части ст. лейт[енанта] Черненко, отсектора партбюро ст. политрука Вуйлова и другие.

В бой на Магерув шло 54 танка, на сборный пункт в Крехув прибыло 15 танков.

Танки прибыли на сборный пункт Крехув [в] 3.30. В связи с тем, что к-p полка неизвестно где делся со своим экипажем, командование на себя принял его заместитель — Герой Советского Союза майор Клыпин.

Ещё один КВ-2 8-й танковой дивизии 4-го мехкорпуса, оставленный во Львове из-за технической неисправности. Рядом стоит химический танк XT-26 (ЯМ).

В 4.40 немецкая дальнобойная артиллерия (предположительно из р-на Немирув) начала обстрел утерянного ими Магерува. В это же время майор т. Клыпин направил три танка КВ под командой ст. лейтенанта Олейникова в район боя Магерув для эвакуации оставшихся танков. Старший лейт[енант] Олейников блестяще выполнил боевой приказ к-ра полка и эвакуировал 13 танков. Кроме этого, батальонный комиссар Морус через Кунин в р-н Жулькев вывел 7 танков. Часть танков другими маршрутами прибыли в часть.