История Авиации 2001 04

Однако как не трудны были первые для Дмитрия бои с американскими летчиками, но именно в этих поединках он формировался как воздушный боец и получил свой первый бесценный боевой опыт. В августе за первые три десятка успешных боевых вылетов лейтенант Д.А.Самойлов был награжден орденом «Красного Знамени».

В конце августа 1951 г. в звене заболел ведущий второй пары Николай Сухинин, и его также пришлось отправить в госпиталь. В результате в звене остались только молодые летчики, причем, оба ведомые: лейтенанты Самойлов и Зыков. Командование раздумывало не долго и вскоре объединило их в пару, ведущим которой стал Дмитрий Самойлов. Оба пилота не возражали, так как давно знали друг друга и были рады, что наконец-то обрели постоянного напарника. 6 и 8 сентября они выполнили по одному совместному вылету на отработку слетанности, а 9-го первый совместный боевой вылет. Для Дмитрия Самойлова он стал 33-м по счету в небе Кореи. «Это был утренний полковой вылет в район Дзюнсен, – вспоминает Дмитрий Александрович, – где на высоте 6-6,5 тыс. м мы встретились с большой группой самолетов противника. Мы с Зыковым были в ведущей группе полка, которую вел майор Охай. После нескольких маневров две другие эскадрильи оказались связаны боем, и тут нашу шестерку атаковали 24 «Сейбра». Мы разошлись «веером», и я со своим ведомым начали выполнять левую восходящую спираль. За нами погнались две четверки «Сейбров». Поначалу, за счет большей скорости, они сблизились с нами, и примерно с дистанции 1000 м ведущая пара начала вести огонь из пулеметов, но по мере того, как траектория полета становилась все круче, американцы начали отставать, и на высоте 11 тыс. м отвалила одна четверка, а затем и вторая.

Осмотрев воздушное пространство и убедившись в отсутствии других самолетов противника, я полупереворотом перевел самолет на снижение, догнал замыкающий «Сейбр» в заднем звене и с короткой дистанции сбил его.».

На следующий день, 10 сентября, состоялись два больших воздушных боя, и в обоих приняла участие пара Самойлова-Зыкова. В первом утреннем вылете в район Кайсен летчики 523-го ИАП сковали боем большую группу «Сейбров». дав возможность летчикам 234-й ИАД прорваться к ударным F-80 и заставить последние поспешно сбросить бомбы не доходя до целей. Пока ударные машины, уворачиваясь от атак стремительных «МиГов», освобождались от боевой нагрузки, над ними в ожесточенной схватке сошлись около полусотни истребителей. Итогом боя для пилотов 523- го ИАП стали четыре сбитых «Сейбра». один из которых пополнил счет Дмитрия Самойлова.

Во втором вылете в середине дня полк снова вылетел в район Дзюнсена на перехват крупной группы истребителей-бомбардировщиков F-84. Вместе с 523-м авиаполком по тревоге были подняты два других полка 303-й авиадивизии. Их пилоты смогли пробить заслон «Сейбров», обеспечив возможность прорыва к строю ударных самолетов «МиГов» 523- го полка. В яростной схватке на этот раз были сбиты пять «Тандерджетов», одного из них уничтожил Дмитрий Самойлов.

Надо отметить, что командование оценило успехи молодого ведущего: как правило, пара Самойлова-Зыкова вылетала на боевые задания в звене, возглавляемом командиром полка Карасевым или комэском Поповым, что, конечно, было большим доверием.

Одним из серьезнейших недостатков системы базирования 64-го авиакорпуса было ограниченное количество аэродромов, что приводило в ходе вылетов, в который участвовала вся дивизия, с одной стороны к бессмысленной трате горючего при формировании строя (понятно, что одновременно взлететь все не могли, и поэтому те, кто стартовал первыми ждали в воздухе остальных), а при посадке – немыслимой суголки на подходах к аэродрому. Как позже вспоминал Дмитрий Александрович, во время таких «дивизионных посадок», когда над аэродромом скапливалось большое количество самолетов с ограниченным запасом топлива, «в эфире и в воздухе творилось что-то невообразимое. Один кричит, что у него горючего «ноль», другой тут же сообщает, что у него уже давно «ноль». При этом самолеты иногда садились буквально «в затылок» друг другу.

В одном из вылетов, при выходе из боя над рекой Ялуцзян, у меня загорелась контрольная лампочка аварийного остатка горючего. Зная, что у нас на посадке столпотворение, так как садились три полка дивизии, я принял решение лететь на аэродром Аньдун. Подходя к четвертому развороту выпустил шасси и закрылки, и вдруг, находясь уже на четвертом развороте замечаю, что на полосу выруливает полк для взлета. Быстро убираю шасси и закрылки и напрямую иду к себе на аэродром Мяогоу в район четвертого разворота, благо расстояние между авиабазами было небольшим. Сходу выбрал место между заходящими на посадку и втиснулся между ними, за что услышал в свой адрес немало сочных «аргументов», но все же получилось удачно, никому не помешал, а двигатель встап уже на пробеге, и полосу я освободил уже по инерции.».

Однако не всегда подобное столпотоворение на посадке заканчивалось благополучной посадкой всех самолетов. Например, 30 января 1952 г., уже на посадочной глиссаде, при выравнивании столкнулись летчики 523-го полка старший лейтенант И.И.Яковлев и лейтенант Паршиков. Самолет последнего после столкновения произвел посадку на полосу и благополучно после пробега остановился в конце полосы, а истребитель Яковлева развернуло влево на 90° и на пробеге он снес две каптерки техников (в которых, к счастью никого не было), уткнулся в капонир и загорелся. Спасти летника, к сожалению, не удалось, так как при ударе о стенку капонира переднюю часть самолета деформировало, пилоту зажало ноги в кабине, и он сгорел вместе с самолетом.

Подобными сутолками пользовался и противник, посылавший в район Аньдуна и Мяогоу своих «охотников». Пилоты последних подлавливали заходящие на посадку самолеты, уже не имевшие скорости. Однажды объектом нападения оказалась и пара Самойлова. «При следовании на аэродром после воздушного боя, – рассказывал Дмитрий Александрович, – я всегда требовал от своего ведомого, чтобы он держался на значительном интервале по фронту. Это позволяло более эффективно следить нам обоим за задней полусферой. И вот уже на подходе к реке Ялуцзян к Зыкову устремилась справа четверка «Сейбров». Даю ему команду: "Крути вправо-вверх", а сам смотрю за «Сейбрами». Зыков уходит в правый боевой разворот, «Сейбры», судя по всему, не заметив меня, пошли за ним. Я туг же резко разворачиваюсь и, ориентируясь по положению ведущего четверки американских истребителей, даю заградительную очередь навскидку, так как прицеливаться было некогда. «Сейбры» тут же веером уходят переворотом, а мы благополучно приземляемся.».

Однажды во время очередного полкового вылета по радио передали, что бы взлетевший в одиночку пилот немедленно приземлился. Однако лейтенант Красавцев не выполнил приказ и, результаты не замедлили себя ждать: видимо невнимательно отслеживая радиообмен, он оторвался от своей группы на развороте и был атакован, как потом рассказывал, «дюжиной «Сейбров»-«охотников»». Сколько на самом деле против него сражалось истребителей, видимо, так и останется неизвестным, но он все-таки выдержал это тяжелейшее испытание и привел на аэродром поврежденный истребитель, в обшивке которого зияло несколько пробоин. Свой поступок Юрий Красавцев объяснил тем, что ему надоело сидеть на земле, а так как у него не было напарника, он решил дать американцам бой в одиночку. И хотя победителей не судят, суд офицерской чести объявил ему выговор.

Однако без потерь не обходилось, и описанный выше случай можно считать счастливым стечением обстоятельств, так как 23 октября 1951 г. при возвращении из боя уже за рекой Ялуцзян в результате потери осмотрительности и внезапной атаки «охотников» был сбит и погиб старший лейтенант В.Хуртин, бывший ведомым у капитана Шеварева.

Як-15 лейтенанта Дмитрия Самойлова из состава 139-го Смоленского ГИАП 303-й ИАД. Район Кобрина, весна-лето 1948 г.