Значение Православия в жизни и исторической судьбе России(СИ)

204. Юный русский народ представлял хороший материал — по сравнению с другими — для принятия христианства.

Со своей стороны, народ русский представлял из себя материал, еще не сформировавшийся, жизнь, еще не установившуюся и не выработавшую, строго говоря, никаких определенных нравственных устоев и общественных учреждений. Молодые и свежие племена славянские, составившие Россию, представляли из себя поле новое и чистое, материал как нельзя более удобный и соответствующий, именно как бы самим Небом подготовленный к восприятию православного просветительного начала. И между тем как у других языческих и не тронутых культурою народов перемена религии всегда сопровождалась более или менее крупными государственными переворотами, — замечательно мирно, тихо и быстро совершился переход от язычества к христианству народа русского. Известно, что, например, у саксов, фризов, скандинавов, пруссов, литовцев и др. европейских народов христианство вводилось насильственно, причем дело доходило, обыкновенно, до меча и кровавых расправ. Помимо исторических и социальных причин, весьма важное сопротивление христианству представляла там и языческая религия. Как имевшая за собою уже многовековые предания и исконный в народе авторитет, да и по смыслу, внутреннему содержанию своему служившая отражением человеческих страстей, оправданием усвоенного поведения и установившейся жизни, языческая религия этих народов составляла для исповедников своих заветную и дорогую святыню, целый мир своеобразного блаженства; расстаться с этими верованиями для тех язычников было, действительно, и тяжело, и болезненно, — значило идти против самих себя. Между тем для юного народа русского и этого препятствия не существовало: немногосложная и не успевшая ещё ни догматически выясниться, ни практически сложиться мифология славян, имевшая, притом, и по существу своему не столько жизненное, сколько отвлеченное значение, как аллегорическое представление сверхъестественных сил, сама по себе не представляла она сколько-нибудь серьезного противодействия христианству. И вот, легко и свободно русский народ отказывается от своих религиозных верований и почти без всякого протеста, без предубеждений, именно с чистым сердцем и отверстою душою воспринимает святыню Православного христианства. Быстро падают кумиры, и всюду украшаясь храмами Бога истинного, Русь сразу становится христианскою, православною, — «святой Русью».

205. Церковь Христова воспитала русский народ. На Руси Церковь не заменяла что-то существующее, а созидала новое и не существовавшее до этого времени.

Благодать Божия, воссиявшая, по пророчеству святого Первозванного апостола, на горах киевских, подобно восходящему солнцу, скоро озарила все лицо обширной земли русской, ее проникла, согрела, оживотворила. Церковь Православная восприняла новорожденное государство русское на свои руки и начала его воспитывать, не столько заменяя что-либо существовавшее, сколько восполняя несуществующее, не столько преобразуя бывшее, сколько созидая новое. И церковь Христова, с подобающим ее святыне достоинством, выполнила возложенную на нее Провидением трудную задачу: под ее руководственным влиянием народ русский стал расти, укрепляться в силе физической и духовной, утверждаться в мудрости и мощи политической, и с самых первых дней стало очевидно, что благодать Божия почила на нем.

206. Русский народ полюбил Православную веру, так как она не подавляла, а облагораживала его силы.

Внутренняя, Божественная сила Православия неотразимо покорила сердца наших предков. Если, по мудрому слову церковного писателя, всякая душа человеческая по природе своей есть христианка, то юная, девственная душа русского народа сама, так сказать шла на встречу святой веры, сама устремилась к восприятию богооткровенной истины. Православное христианство, насколько только это было возможно, удовлетворяло естественному стремлению пылкого и пытливого молодого ума и влечениям еще не закостенелого русского сердца. И потому-то сразу и с благоговейным уважением восприняли святыню веры Православной и со смиренной покорностью подчинились ее игу благому на Руси все, начиная с великого князя и кончая последним его подданным. Народ полюбил новую веру, так как она не подавляла его основных сил, а давала освящение и направление богатым задаткам начинающейся жизни, облагораживала эту жизнь высотою и святостью своих заповедей, истребляла в обществе пороки и страсти, естественно возмущавшие даже и младенческую народную совесть. Народ с радостью принял новую веру, как святую и божественную, с увлечением проникался ее духом, с охотою спешил в храмы Божии, чтобы там услышать слова небесного благовестия, усладить свой дух священными песнопениями, облагоухать себя вышнею благодатью. И скоро весь народ русский становится искреннейшим исповедником и честным носителем Православия, самоотверженным его защитником. Вера святая проникла в сокровеннейшие тайники сердца русского, в глубь народной жизни, так что уже за первый период исторической жизни России церковь стала главнейшим основанием силы и единства народного, крепости и могущества государственного: Православие явилось драгоценнейшим сокровищем народа, его коренным убеждением и исключительным началом его мышления, глубочайшею стихиею русской жизни и зиждителем русской истории.

* Церковь учительница *

207. Божественная благодать и благоприятные условия: язык, красота богослужений, школы и книги.

Божественная благодать, вседействующая в церкви Православной и покоряющая души людей, не ожесточенных злобою и противлением, тем полнее и неотразимее могла действовать на новопросвещенный народ русский, что Православие располагало и внешними, самыми счастливыми, благоприятствовавшими успеху дела средствами. В ряду таких средств нужно назвать прежде всего язык, родной народу, ставший языком Православия; затем — особенно богослужение Православное, со всеми его знаменательными священнодействиями, обрядами и всею величественною обстановкою; наконец — школу и книги, изначала явившиеся на Руси, так сказать, вещим голосом православного просвещения и деятельными проводниками его в народе.

208. Значение родного языка для сообщения духовных истин.

Язык есть единственное и незаменимое средство к сообщению истин и к укоренению их в душе человека. Никакие внешние знаки, как бы они ни были ясны и вразумительны, не в состоянии достигнуть действия, производимого словом человеческим. Тем необходимее слово для полного и верного выражения всей глубины и высоты богооткровенных истин слова Божия. «Как призовут, если не уверуют, говорит апостол: но как уверуют, если не услышат? Вера — от слуха, слух же глаголом Божиим» (Рим. 10, 17). Благодаря вечно незабвенным, величайшим благодетелям мира славянского, нашим равноапостольным просветителям святым Кириллу и Мефодию, русские люди услышали глагол Призывающего их Бога в форме языка родного, понятного уму и доступного сердцу. Хотя бы даже и не сразу и не все понимая в высоких отвлеченных истинах христианства, народ русский однако с благоговением внимал родным звукам языка, возвещающего эти истины, и благодаря своей для всех и близкой всем внешней, словесной оболочке этих истин, усвоял и напечатлевал их в своей памяти, непредубежденною душою воспринимал их, как нечто свое, родимое, ими проникался и, постепенно входя в смысл их, навыкал ими жить и руководствоваться.

209. Церковнославянский язык — идеально подходящий для выражения духовных понятий. Слово Божие — не как на Западе — стало достоянием всего русского народа.

Не без участия, без сомнения, Промысла Божия, правящего словом человеческим, язык предков наших и по самым внутренним, природным своим свойствам оказался наиболее способным к выражению величественной простоты и в то же время таинственнейшей глубины евангельского учения. Даже и доселе, как известно, язык церковнославянский, из всех языков мира, считается самым счастливым и самым подходящим для выражения отвлеченных, духовных понятий и священных религиозных истин. Таким образом, православное просвещение в оболочке славянского слова стало с самого начала на Руси открытым и понятным не для ученых только или духовенства, как это, например, было на Западе с латинским языком, а доступным для всех и каждого. Неиссякаемый источник всякого спасительного ведения и просвещения, слово Божие, которого, например, западные христиане временами даже насильственно бывали лишаемы [1], сразу стало общим достоянием, собственностью всего народа русского. В несметном количестве списков оно потом пошло по рукам, занимая и увлекая благочестивое внимание старинных русских читателей и заполняя душу их единственно спасительным и истинно религиозным просвещением. При этом язык славянский, облекая собою священные понятия и истины, по связи вообще слова с мыслью, и сам неизбежно получил печать святости, стал мыслиться в мнении народном как язык именно священный, отданный на служение Богу и Его святой церкви. Переходя же из уст в уста, язык этот как бы полагал освящение и вообще на мысли и чувства говоривших им русских людей, сделался стражем их целомудрия и смиренномудрия, остерегал их от пороков праздномыслия и празднословия.