Библейские пророки и библейские пророчества

С уверенностью можно утверждать, что жречество и пророки Яхве в плену не только не потеряли надежду на возвращение на родину, на восстановление своего храма на горе Сион и своего былого высокого положения, но и усиленно готовились к этому.

Как установлено современной научной библеистикой, в Вавилонии в эти годы сложилась целая «школа» иудейских теологов, ученых «книжников», которые поставили перед собой задачу создать для иудейского народа новое священное писание по примеру того, как полувеком ранее, при царе Иосии, сочинили «Книгу закона». И они создали его, представив, конечно, как «слово Яхве», переданное через того же Моисея.

В современной научной библеистике этому новому священному писанию присвоено условное название Жреческий кодекс, и не случайно: в нем, как в зеркале, отразились интересы и чаяния иерусалимского жречества и примыкавшей к нему части пророков Яхве. Позже, уже в послепленный период, когда в результате дальнейшей работы иудейских теологов была окончательно оформлена та часть Ветхого завета, которая называется Пятикнижием Моисеевым, Жреческий кодекс был по частям включен в отдельные его книги. Эти части настолько отличаются по языку, стилю, идеям, что современные библеисты почти всех направлений единодушны в их выделении.

Жреческий кодекс охватил почти все стороны общественной жизни. В него вошли предписания юридические и моральные, «гигиенические» и «медицинские», пищевые запреты и магические формулы, благословения и проклятия. И все это представлено как волеизъявление Яхве, исполнителями и толкователями которого будут они, жрецы будущего храма Яхве. Целые разделы Жреческого кодекса посвящены функциям жрецов и детальному описанию обрядов, которые будут совершать жрецы, и прежде всего жертвоприношениям: всесожжениям и благодарственным, очистительным, и за грехи, в праздники и в будни. Будущий Израиль должен был стать государством иерократии: народ под властью жрецов.

Можно не сомневаться, что одним из участников и, возможно, даже вдохновителем этого замысла был все тот же пророк и жрец Иезекииль. Не случайно в книге, называющейся его именем, целых восемь глав (40–48), т. е. одна шестая часть всей книги, представляют собой настоящий проект нового Израиля, своеобразную жреческую «утопию».

Пророк изложил ее в обычной для него форме «видения».

«В двадцать пятом году по переселении нашем (573 г. до н. э. — М.Р.)… в четырнадцатом году по разрушении города, в тот самый день была на мне рука Яхве, и он повел меня туда. В видениях божиих привел он меня в землю Израилеву и поставил меня на весьма высокой горе, и на ней, с южной стороны, были как бы городские здания». Внезапно перед пророком появилось некое сверхъестественное существо, «муж, которого вид как бы вид блестящей меди» — очевидно, ангел Яхве. В руках ангела были «льняная вервь» и «трость измерения»; автор уточняет размеры «трости измерения»: «шесть локтей, считая каждый локоть в локоть с ладонью», — по нашим мерам, следовательно, около трех метров; длина «верви», которая также, как выяснилось, должна была служить для измерения, не указана. «Муж» объясняет Иезекиилю, что здание, которое он видит, — это будущий храм Яхве, и выступает в роли проводника по этому зданию.

Самым подробным образом описывая план и размеры здания, отдельных его помещений, устройство жертвенника, украшения в виде пальм и фигур херувимов и т. д., «муж» при этом успевает еще и делать «тростью» промеры и сообщает пророку размеры не только всех помещений, но и окон в них, и дверей, и столбов у ворот, и столов, «чтобы заколать на них жертвы всесожжения, и жертвы за грех и жертвы за преступление… И крюки в одну ладонь приделаны были к стенам здания кругом, а на столах клали жертвенное мясо». В это время Иезекииль услышал глас «как шум вод многих». Оказалось, что это сам Яхве прибыл в свой храм (в тексте описательно: «слава бога Израилева» вместо «Яхве»). Яхве открывает пророку: «Сын человеческий! это место престола моего и место стопам ног моих, где я буду жить среди сынов Израилевых во веки; и дом Израилев не будет более осквернять святаго имени моего… Ты, сын человеческий, возвести дому Израилеву о храме сем, чтобы они устыдились беззаконий своих… покажи им вид храма… и все образы его… и напиши при глазах их, чтобы они сохраняли все очертания его и все уставы его и поступали по ним». Последние слова означают, конечно, что пророк не только задался целью описать внешний и внутренний вид храма, каким он его увидел, перенесенный богом в будущее, но и представить роль, какую этот храм будет играть в жизни нового, обращенного Израиля. Он станет постоянным местопребыванием Яхве, местом престола его, оплотом и защитой Израиля «во веки веков». И одно это уже должно поставить его служителей, жрецов и пророков, на самую верхнюю ступень общественной лестницы.

Характерно, что в дальнейшем описании своего видения Иезекииль не раз подчеркивает, что «приближаться» к Яхве, чтобы служить ему, будут отнюдь не все жрецы-левиты, а только садокиды, верхушка иерусалимского жречества. Остальные левиты, бывшие жрецы высот, «будут, — предписывает Яхве, — служить в святилище моем, как сторожа у ворот храма и прислужники у храма; они будут заколать для народа всесожжение и другие жертвы… За то, что они служили им пред идолами их и были для дома Израилева соблазном…» (44:10–12). Но садокиды будут не только «учить народ… отличать священное от несвященного и объяснять им, что нечисто и что чисто. При спорных делах они должны присутствовать в суде, и по уставам моим судить, и наблюдать законы мои и постановления мои о всех праздниках моих, и свято хранить субботы мои» (44:23–24). Судебная власть в возрожденном Израиле также будет в руках жречества.

Зато светская власть у Иезекииля играет самую незначительную роль. Если в ранних своих выступлениях Иезекииль предсказывал, что у нового Израиля будет царь из потомков Давида, то в главах 40–48 о царе уже не говорится, речь идет только о «князе» (евр. «наси»). Князь должен приносить за народ жертвы, заботиться о храме и отправлении культа и только для этой цели собирать с народа подати в пользу храма животными и другими продуктами для жертвоприношений. Чтобы «князь» не теснил народ, ему отводится в наследственное владение свой домен, доходами с которого он будет пользоваться.

В возрожденном Израиле бог соберет не только иудеев, но и вернет из стран изгнания плененных Саргоном II десять колен Северного царства. И все они будут жить в довольстве и сытости, будет изобилие плодов земли и множество рыбы в чудесном потоке, который будет вытекать из-под жертвенника в храме Яхве.

И войн Израилю тоже не надо будет бояться. А если кто посмеет напасть, то за Израиль вступится сам Яхве и Израилю останется только хоронить трупы врагов и сжигать вражеское оружие.

Таким образом, Иезекииль сочинил проект нового государства Израиль, в котором с предельной яркостью отразились мечты и надежды иудейского жречества в вавилонском плену. Жрецы и пророки Яхве не только мечтали и строили фантастические планы, но и подготавливали их реализацию. Для ревнителей Яхве важно было не растерять своей паствы. В Вавилонии у иудеев не было такого объединяющего религиозного центра, каким был иерусалимский храм, тем большую роль должна была сыграть обрядность. Вот почему для Иезекииля, в отличие от древних пророков, культовые обязанности не менее важны, чем моральные; обрезание для него — символ святости, а суббота — знамение между Яхве и «избранным народом» (20:12–24). Соблюдение этих и других культовых особенностей иудейской религии могло сыграть и, наверное, сыграло определенную изолирующую роль, не только выделяя, но и противопоставляя иудеев их языческому окружению и тем самым задерживая процессы их ассимиляции и растворения в этом окружении. Впрочем, кто знает, как сложилась бы судьба иудейского народа, если бы срок плена продлился не полстолетия, а больше. Иезекииль не дожил до конца плена. Последнее датированное его пророчество относится к двадцать седьмому году плена (571 г. до н. э.).